Елена Лагутина - Пуля для любимого

— Настя, — тихо произнесла Наташа, когда Настя, успокоившись, наконец замолчала и дала ей возможность ответить, — если бы ты знала, как я за тебя рада! Видишь, я была права, а ты даже знакомиться с ним не хотела.

— Между прочим, я с ним познакомилась без твоей помощи.

— Ну и что, все равно это была чистая случайность. Ты ведь могла его и не встретить, а если бы не пришла ко мне, то никогда бы больше и не встретила.

— Ну ладно, сдаюсь, — засмеялась Настя, — конечно же, ты мой добрый ангел. Спасибо тебе, родная.

— Не издевайся, пожалуйста. Значит, он сегодня опять придет?

— Придет, конечно. У него какие-то дела, по работе. Часов в шесть вернется.

— Ну что ж, счастливо вам… Ты только не забудь, что выходные закончились. Завтра на работу.

— Ну что ты, Наташа. Не забуду, конечно.

На этом подруги распрощались, а Настя, внезапно почувствовав небывалый прилив энергии, включила магнитофон и принялась убираться в квартире. Она управилась меньше чем за час — навела порядок в комнате, протерла пыль, пропылесосила, вычистила до блеска кафель в ванной комнате, вымыла полы на кухне… Обессилев, она наконец присела на уголок дивана и улыбнулась — вот ведь как бывает! Обычно на уборку у нее уходило никак не меньше трех часов, и ей всегда казалось, что она делает это быстро. Теперь же ей потребовалось всего пятьдесят минут!

Осмотревшись, она осталась довольна результатами своего труда. Никиткины игрушки, еще вчера вызывавшие у нее приступ жуткой тоски, сегодня заставили ее улыбнуться. Они сидели в своем уголке так чинно, словно собрались на какое-то дружеское чаепитие — поболтать, посплетничать о старом… Только маленьких чайных чашечек не хватало на крохотном столике.

Довольная результатом проделанной работы, Настя отправилась в душ — несмотря на то, что в квартире было холодно, с нее семь потов сошло, пока она убиралась. Еще бы, в таком темпе… Теплые, ласковые струи расслабляли, не хотелось выходить из душа — вода словно держала ее, не отпуская от себя, и она решила наполнить ванную и понежиться в теплой воде. Через час Настя наконец вышла из ванной, обернувшись большим махровым полотенцем, и посмотрела на часы. Было всего лишь пять минут третьего.

Боже, как медленно движется время, когда чего-то ждешь! Настя примялась наблюдать за секундной стрелкой, которая ползла по циферблату, словно полумертвая гусеница. Потом она отвела глаза — ей стало плохо от созерцания медленного движения времени. Целых четыре часа — и это как минимум отделяло ее от того момента, когда он придет и все начнется снова. И тут она вспомнила, что у нее нечего есть. То есть в холодильнике были какие-то полуфабрикаты, но вот настоящей, домашней и вкусной, еды не было. В морозильной камере как раз вот уже неделю лежал цыпленок. Настя стремительно ринулась к холодильнику, достала цыпленка и сунула его под струю холодной воды — размораживаться. В этот момент ее захлестнула новая волна восторга — она решила приготовить ужин для двоих. Не простой ужин, каким обычно кормит уставшая и равнодушная супруга припозднившегося с работы мужа, а настоящий ужин, при свечах!

Эта идея показалась ей просто фантастической. В глубине души она удивлялась сама себе — Боже, как давно она не испытывала таких чувств! Ей казалось, что она уже просто не способна на то, чтобы вот так загореться идеей провести вечер при свечах наедине с мужчиной. Оказывается, что двадцать три года — это еще не старость!

Откуда-то из глубины вдруг возникло другое чувство, и ее внезапно пронзил страх. «У меня не может быть будущего», — подумала она отстраненно, но в тот же момент сумела заставить себя не думать о плохом. «Знаешь, Настя, иногда необходимо жить сегодняшним днем. Без этого человек просто не выживет», — вспомнила она слова отца, тряхнула мокрыми волосами, привычно убрала за ухо непослушный локон и принялась за цыпленка.

Уже в пять часов все было готово. Вино ждало своего часа в холодильнике, цыпленок на красивом, хоть и стареньком металлическом подносе источал ароматнейшие флюиды, глянцево блестели яблоки, как нельзя кстати извлеченные Настей из погреба несколько дней назад… Но оставался еще как минимум час (может быть, и два, но об этом Настя даже думать не хотела), который необходимо было убить. То есть как-нибудь провести, поправила она себя, и не придумала ничего лучшего, как растянуться на диване. Сон — лучшее лекарство от ожидания. Тем более что она не выспалась.

Проснувшись, она не сразу сориентировалась. За окном было абсолютно темно. Сознание сразу же включилось, и она почувствовала, что произошло что-то хорошее. Это ощущение было ей знакомо, так было всегда — проснувшись утром, она еще не могла вспомнить, какие события произошли накануне и что ждало ее впереди, но точно знала — хорошее или плохое. И уже потом, окончательно проснувшись, она сразу вспоминала, с каким именно событием связаны эти эмоциональные ассоциации. За последние два года она очень редко просыпалась с ощущением чего-то хорошего, а сегодня…

И в этот момент она поняла, что что-то не так. Она ждала Олега, прилегла на диван. Он должен был прийти в шесть или в семь часов. На улице темно, но это еще не значит…

Часы показывали без семи минут десять. Она вскочила с кровати, подошла к циферблату ближе, внимательно всмотрелась в точку между цифрами, отделяющую часы от минут… Она равномерно гасла и снова загоралась, а это значило, что часы были в полном порядке. Возможно, они просто спешат. Настя включила свет, зажмурилась, но заставила себя открыть глаза и посмотреть на другой, круглый, циферблат настенных часов. Они показывали точно такое же время — даже на одну минуту больше.

Десять часов — это еще вечер или уже ночь? Очнувшись ото сна, она никак не могла прийти в себя и вновь обрести ощущение реальности. Босиком по холодному полу она прошла в ванную, включила душ и окунулась под ледяные струи. Вода была такой холодной, что у нее зашлось сердце — казалось, что на какое-то мгновение оно остановилось, перестало работать, проталкивая по венам потоки крови. Выйдя из-под душа, она закуталась в махровое полотенце, прошла на кухню прикурила сигарету.

Десять часов… Что ж, наверное, он не придет. И что с того? — саркастически усмехнувшись, подумала она. Проза жизни — ей ли не знать, что это такое! Вот уже несколько лет прошло с того дня, как она убедилась в том, что жизнь — это проза. С того самого дня, когда ее муж, ее любимый Игорь, опора, надежда и защита, не выдержав этой чертовой прозы, бросил ее — одну, с маленьким, больным ребенком на руках. Бросил, оставив, кроме грустных и счастливых воспоминаний, свои долги…