Алена Филипенко - Мой лучший враг (СИ)

Они были из нашей школы, из класса Стаса. Одну из них я видела недавно. Это она обнималась со Стасом в столовой. Кажется, ее звали Лена. Она подошла ко мне, всем своим видом излучая злобу и агрессию. Я остановилась возле нее, не понимая, что делать: стоять на месте? Бежать прочь?

– Эй, ты! – грозно выкрикнула она.

Начало разговора мне не понравилось.

– Ты кадришься к моему парню! – бросила она мне в лицо.

– Я? – удивилась я.

– Да. К Стасу. Он мой парень. И я видела, как ты ехала с ним на квадрике. Так мило прижималась к нему. Я вижу, как он смотрит на тебя! Как говорит о тебе! А еще я следила за ним, он вчера долго стоял возле твоего дома!

От возмущения я разучилась говорить. Мило разговариваем?? Стоял возле дома? О чем она вообще?

– Я терпеть его не могу! – только и смогла сказать я. – А он меня! Ты что, не видишь, что между нами война?

– Ой, ну-ну, война… – пропела она. – Как мило. Война между парнем и девушкой. Это у тебя стиль такой новый? Как отбить парня с изюминкой?

– Никого я не отбиваю, – огрызнулась я. – Все бы отдала, чтобы он оставил меня в покое!

Она рассмеялась.

– Чтобы оставил в покое… Наверняка сама лезешь ему на шею, тварь!

Все произошло мгновенно – она выбросила вперед руку и ударила меня по лицу, попав в нос и нижнюю челюсть и разбив губу. Мое лицо пронзила острая боль. Я согнулась пополам и схватилась руками за лицо.

По голове будто бил молот. Голова будто превратилась в воздушный шар, наполненный водой.

– Стас мой, поняла? – кричала она. – Откуда ты взялась? Думаешь, можешь его отбить? А ты знаешь, сколько сил я вложила, чтобы он моим стал, а? Сколько я вытерпела? А тут приходит какая-то соплячка и хочет по одному взмаху волшебной палочки забрать себе его? Нет уж. Он мой. И держись от него подальше. Это – первое предупреждение.

Она толкнула меня. Я упала на землю.

Они надменно засмеялись и пошли прочь. Я посмотрела на руку – она вся была в крови.

Я с трудом поднялась с земли. Я перестала ощущать свое тело. Только чувствовала, как содрогаются внутри нервы. И эта ужасная тяжесть в голове… Я развернулась и пошла домой, прижимая руку ко рту, собирая в ладонь идущую кровь. Думала, как объясню все бабушке. На ходу сочиняла историю… Смотрела в землю и вдруг…Столкнулась нос к носу со Стасом.

– Гном, что с тобой? Кто обидел?

– Какая тебе разница? – огрызнулась я.

– Большая разница!

– Отвалите от меня! Ты и твои девки! Задолбали меня!

Я толкнула его и побежала дальше.

Стас побежал за мной.

– Тома, ну подожди! Подожди же ты!

Я бежала вперед. К калитке. Скорее, скорее в свою спасительную крепость!

Я подбежала к калитке и с силой дернула ее на себя. Захлопнула ее перед носом Стаса. Раздался глухой удар.

– Тома, твою мать! Открой!

Он стучал. Удары сыпались один за другим.

Я облокотилась о калитку и медленно сползала вниз. Прислонилась к ней спиной. Прижимала ладонь к разбитой губе и носу.

Удары стихли. Но Стас не ушел, я это чувствовала. Он там, по ту сторону моей крепости. Через некоторое время за калиткой раздался тихий голос.

– Я знаю, ты там. Что произошло? Кто это сделал? Хотя, кажется, я уже догадываюсь.

«А тебе какая разница? Хочешь найти того, кто сломал твою игрушку?» – хотела рявкнуть я, но лишь молчала. Не шевелилась. Только частые резкие вдохи могли выдать мое присутствие.

– Она не должна была… – продолжал Стас. – Это касается только меня и тебя. Она не должна была.

Я поднялась и пошла к двери. Мне хотелось убраться как можно дальше от этого человека.

Вбежала в дом. Бабушка меня не видела. Из окна коридора на втором этаже я видела, что он все еще стоит у дома. Я поднялась к себе в комнату. Села на пол. Из разбитой губы текла кровь. Я вытерла ее ладонью. Крови было много. Не понимая, что делаю, я стала размазывать ее по ладони. Потом заметила рядом валявшуюся тетрадь. Открыла ее и приложила ладонь к пустому листу. На бумаге остался четкий кровавый отпечаток руки. Я смотрела на него долго-долго, как завороженная. Находилась в какой-то прострации. Как под гипнозом. В голове – ни одной мысли.

Я не помнила, как поднялась с пола и добралась до кровати. И как уснула.

Из оцепенения меня вывел Дашкин звонок.

Прежде, чем ответить, я посмотрела на часы – уже утро! И я опоздала в школу. Я ответила на звонок.

– Ты где? – раздался Дашкин голос. – Почему не в школе? Тут такое сейчас было…

– Что было? – спросила я.

– Стас ругался со своей девкой в столовой. И при всех залепил ей сочную пощечину.

– Как выглядела его девка?

– Хм… Это Ленка Голядкина из его класса. Волосы светлые, но короткие. Видно, кончились у нас в школе высокие длинноволосые блондинки… Так ты где?

– Я приду к следующему уроку, – сказала я и отключилась. Посмотрела в зеркало. Зрелище впечатляющее. От губы вниз по подбородку – запекшаяся кровь. Я знала больше Дашки. Я знала, о чем Стас думал в тот момент, как ударил свою девушку.

«Никто не имеет права ломать мои игрушки, кроме меня».

Я пошла в ванную смывать кровь. Разбитую губу не удалось ничем замаскировать.

Увидев меня в таком виде, бабушка ахнула и схватилась за сердце. Пришлось быстро выдумать на ходу историю о том, как я где-то поскользнулась.

Я вышла из дома. Глаза скользнули в сторону. Что-то привлекло мое внимание. Возле калитки стоял фонарный столб. В детстве вечерами мы со Стасом любили кружиться под фонарем, расставив руки в стороны и смотря вверх, на то, как под светом кружатся в воздухе мелкие пылинки. Под светом они были яркие и белые, напоминали нам снежинки. Да. В нашем детстве летом шел снег. Под этим фонарем мы часто закапывали сокровища – старые монетки, киндеры, камешки и все прочие мелкие детские драгоценности. Этот столб занимал в наших головах так много места, что сейчас, каждый день выходя из школы, я невольно заостряла на нем внимание.

И от меня не укрылась надпись. Надпись, сделанная черным маркером или краской. В самом низу столба. Ее раньше не было. Я подошла ближе и села на корточки.

Надпись. Корявые буквы заваливались влево, а не вправо.

Не спеши меня ненавидеть.

Вот, что было написано в самом низу. В месте, под которым мы в детстве закапывали сокровища.

Я перечитывала надпись снова и снова, как будто с каждым новым прочтением мне откроется какой-то новый смысл. Или появятся новые буквы.

Но надпись была только одна. Не спеши меня ненавидеть. И не было никакой подсказки. Никто не мог помочь мне расшифровать ее.

Я дотронулась до нее рукой. Как будто она обладала какой-то магической силой.