Татьяна Веденская - Траектория птицы счастья

– Надо брать монтировку, – огорченно посоветовал мне водитель. Я в тот день каталась одна, так что выходить из кареты мне было как-то не очень. Интересно, этот псих – он на меня просто наорет, или все-таки покалечит.

– Слушай, я в драке не очень, – честно призналась я. Водитель с сожалением осмотрел мое хилое (если не сказать хуже) телосложение, и вылез из кабины. У меня прямо от сердца отлегло. Все-таки, мужик рядом. Мы схватили лом и пулей влетели в подъезд. Раскрасневшийся лихач с АУДИ, оказавшийся не совсем русским, скорее ближе к нашему брату – «лицу кавказской национальности», поспешал за нами.

– Не миновать нам драки, – расстроилась я и бегом залетела в квартиру к старушке. Надежда была только на то, что около одра больной этот псих от нас отвяжется. Но не тут то было. Потерпевший деловито зашел в квартиру прямо за нами.

– Что тут происходит? – внезапно потускневшим голосом спросил он. – Мама?

– Что, ваша мать? – разъярился мой водитель, глядя, как водитель иномарки смотрит на нашу инсультницу все более расширяющимися глазами. Я колдовала над ней, а потрясенный дебил из иномарки трясся рядом. Не стану рассказывать, как я лечила старушку, и про то, какие деньги предлагал мне этот идиот. Божий промысел в тот день только щелкнул его по носу. Вытянули мы бабку. А этот Шумахер потом еще на колени упал, патетически, но нехудожественно. Он был слишком откормлен для такой позы. Да и дорогой костюм несколько портил сцену. Денег мы тогда не взяли. Очень, конечно, хотелось. Мы не ангелы бесплотные, и, обратно, к деньгам относимся весьма положительно. Тем более что в тот раз, в общем-то, было за что брать. Моральная компенсация. Но мы как-то побрезговали. Такие деньги не принесут счастья. Есть расхожее мнение, что принимая что-то от кого-то в дар, мы берем на себя также и маленький кусочек кармы дарителя. Это вряд ли относится к букетам и сувенирам, но к халявным деньгам – сто процентов. Поэтому я стараюсь брать чаевые (если этот термин применим к деятельности врачей) только у людей симпатичных, отдающих мне их добровольно и с благодарностью. И я на всю жизнь запомнила этот случай. Мы не знаем, из каких колец закручена цепь событий. Все может быть и к лучшему. А может быть, что и наоборот. Поживем – увидим, сказал какой-то мудрец. И в тот день, когда мы с Митей ехали (если не сказать, стояли) в машине из аэропорта, я еще раз имела возможность в этом убедиться. Разве можно было представить, что моя беда, мое бесплодие заиграет неожиданно совершенно другими красками. И благодарить мне за это надо его жену.

– Она живет с этим… своим… пижоном. Он моложе нее. Ему только деньги от нее нужны и квартира. Мои деньги и моя квартира! А, хрен с ним. – Митя окончательно помрачнел. Это, конечно, прекрасно, что ему совершенно не хочется о ней вспоминать. Оказывается, что не только в моем рукаве запрятана трагическая история, но то, что я услышала, вызвало во мне отнюдь не радость

– Она запрещает дочке даже звать меня папой. Потому что, видите ли, я появляюсь дома раз в полгода, а этот ее хмырь – всегда там. Лежит на диване и жрет пиво. На моем, между прочим, диване. Нет, Большая Любовь – это не для меня. Слишком экстремально! Если мне предложат жениться или сброситься со скалы, я выберу последнее.

– Нормально! – не смогла сдержаться я. Интересно, а ничего, что я тут сижу? Нет, я не хочу сказать, то мне немедленно пора замуж. Это даже для меня пока совершенно преждевременная мысль. Просто я была бы рада иметь хотя бы туманные отдаленные перспективы.

– Семья – это самый быстрый и простой путь в могилу. А я туда пока как-то не тороплюсь, – продолжал познавательный монолог Митяй. – Ты же понимаешь.

– Даже не знаю. Не уверена, – честно усомнилась я. Хотя то, что он сказал про Большую Любовь, было очень похоже на одну из моих заповедей, я все же хотела надеяться, что и в мою честь хоть раз в жизни заиграет марш Мендельсона. Интересное кино, почему все так уверены в моей лояльности и понятливости?

– О, Манечка, ты обиделась? – нахмурился он. Я же молчала, сжав зубы. Обиделась – это было не то слово. Я пыталась по быстрому определиться, как именно я ко всему этому отношусь. Может, есть смысл встать и уйти? Гордо и красиво, оставив за собой шлейф из запаха Шанель и горестных сожалений. Но у меня нет духов, только дезодоранты – антиперспиранты. И о каких сожалениях может идти речь? Мы же еще не успели толком привязаться друг к другу. То есть, я, конечно, успела, а вот он…

– Ничего я не обиделась, – сквозь зубы процедила я. А что, если он вернулся, чтобы закончить случайную интрижку? Может, Полина Ильинична была права, когда говорила, что он будет приезжать раз в полгода, дурить мне голову и снова уезжать? Я хочу, чтобы мне дурили голову? В целом, нет, но если это он, то… возможно. Немножко. Некоторое время. Эх, я готова, чтобы он дурил мне голову всю жизнь.

– Знаешь, дело в том, что я действительно после того, что было, точно не готов к созданию новой семьи. И, наверное, было бы нечестно скрывать это от тебя.

– Ладно. И что мы будем со всем этим делать? – загрустила я.

– Я не знаю, что сказать. Я был ужасно зол на тебя, но потом у меня было время подумать. Действительно, ты – взрослая женщина, и с какой это стати ты должна была быть одна? – великодушно выдал он. Я насупилась.

– Между прочим, я тогда говорила правду. Я не встречалась ни с кем. Ни разу с момента, когда познакомилась с тобой. И потом, в последние полгода мне было не до этого.

– Правда? – обрадовался он.

– Ну, я болела, работала много и все такое, – пояснила я, но он замахал головой.

– Правда, что у тебя никого не было? – переспросил он. Я хмыкнула. Мужики! Все-таки, они очень примитивно устроены. Только бы завладеть тобой целиком, а потом можно и почивать на лаврах.

– Нет! – из чистого упрямства брякнула я. – Не правда. У меня была рота солдат. Или нет, табун больных.

– Не верю! – Митя усмехнулся, потом склонился надо мной и принялся целовать. – А теперь скажешь правду?

– Гестапо, – еле-еле прошептала я. – Скажу. Ни-ко-го! Никто не может конкурировать с тобой. Прямо не знаю, что делать. Может, клонировать тебя?

– Я очень часто тебя вспоминал. И если бы ты захотела, я готов на длительные и серьезные отношения. Просто семья – в эту игру я уже сыграл. Такого счастья многовато для меня.

– Значит, серьезные отношения, – несколько утешилась я. Хотя, чего скрывать, мечталось, как в любовных романах, что мой принц приедет из Ямбурга и бросит к моим ногам весь мир вместе с собственным сердцем и паспортом. Особенно про паспорт было бы хорошо. В конце концов, у меня же никогда этого не было. А вот длительные серьезные отношения – сколько хочешь. Меня это очень смущало, но, с другой стороны я так мучительно боялась, что он снова исчезнет, что была готова принять его в любом варианте. Вот так, никакой женской гордости. Да и откуда ей, по-хорошему, взяться. В моем-то возрасте, при моей фигуре. И прописке.