Юджиния Райли - Упрямая Золушка

— Вот, значит, эта хорошенькая юная особа, которая похитила сердце моего сына, — сказал Ренальдо Делано глубоким голосом с итальянским акцентом.

Все ожидали, что ответит Трейси, но ее спас маленький Тедди. Взмахнув ручкой в направлении большого дома Делано, он выпалил:

— Бабушка, это и есть Аламо?

Все рассмеялись.

— Он это твердил все утро, — пояснила Эстелл родителям, — указывает на любое большое строение, над которым мы пролетали, и спрашивает. Видели бы вы его, когда мы пролетали над Хемисфэр-Тауэр — он не может дождаться, когда на эскалаторе доберется до самого ее верха, так что он в волнении чуть не разнес самолет.

— А вот и неправда! — надулся Тедди, дергая мать за юбку цвета хаки. — Самолет дяди Энтони цел и невредим и стоит в аэропорту.

Все снова засмеялись.

— Дорогой, это не Аламо, — объяснила Ингрид внуку. — Это новый дом бабушки и дедушки, в котором вы с мамой немного поживете. Но не переживай. Мы с дедушкой обязательно свозим тебя и в Аламо, и к миссионерам и, может, даже пообедаем в Хемисфэр-Тауэр!

— Ура! — завопил Тедди. — А можно, и Трейси поедет?

Трейси улыбнулась. Они с Тедди сдружились, пока летели в самолете.

— Конечно, и Трейси поедет. Мы бы и не подумали отправиться куда-то без нее. Она теперь член семьи.

Трейси почувствовала, что краснеет, и в этот момент Ренальдо спросил Энтони:

— Тебе помочь с багажом, сынок?

Пока мужчины заносили багаж в дом, женщины и Тедди немного поболтали в гостиной за чаем со льдом. Остаток дня прошел очень весело у бассейна, а потом все разошлись, чтобы отдохнуть и переодеться к ужину. Трейси в одной из миленьких спален для гостей надевала свое сапфирово-голубое шелковое платье, которое было на ней в вечер свидания с Аланом Сандерсоном. Ей очень не хотелось снова надевать это платье. Оно могло навеять Энтони и горькие, и сладкие воспоминания, но это было самое красивое и элегантное платье из всех, которые у нее имелись. И еще она решила надеть те сапфирово-бриллиантовые драгоценности, которые он ей подарил. Как Трейси ни старалась, она не смогла убедить его забрать хоть что-нибудь назад, и знала, что он обидится, если сегодня она не наденет его подарок. Она рассматривала себя в большом зеркале в ванной — от макушки с собранными локонами и до украшений на шее, в ушах и на руках. Трейси решила не надевать браслет на щиколотку.

— Он заковал меня в цепи, — грустно сказала Трейси самой себе. — И мое сердце тоже.

По пути в столовую она столкнулась с Энтони в холле — и тотчас поняла, что оделась правильно. Его темные глаза засветились от удовольствия, когда он увидел ее.

— Дорогая, — он притянул ее к себе и нежно поцеловал, — ты — просто праздник для глаз.

— Ты тоже, — пробормотала она и обняла его за шею. Энтони действительно выглядел чудесно — в пиджаке небеленого полотна, коричневой рубашке и темных брюках. И от него божественно пахло. Древесный запах его одеколона одурманивал, и Трейси обнаружила, что уже водит кончиками пальцев по его гладко выбритому лицу, по любимой ямке на подбородке.

— Энтони, какая у тебя прекрасная семья, — искренне проговорила она. — Они такие дружелюбные и сердечные. Надо же, твой папа гонялся за мамой со шлангом вокруг бассейна! Твои родители так любят друг друга…

— Не больше, чем я тебя. — Он сжал ее крепче и застонал. — Ты сегодня так смотрелась в бикини. Не удивляйся, если ночью к тебе придет гость.

— Эстелл и Тедди могут услышать, — проворчала Трейси. — Их комната рядом с моей.

— Проверим. Комнаты разделяет довольно большая ванная, и я сомневаюсь, что они хоть что-нибудь услышат, если только ты, — добавил он с ехидной ухмылочкой, — пообещаешь не вопить.

— Ты хочешь сказать, что позволишь мне сегодня оставить на постели подушки?

Он кивнул и улыбнулся так, что она покраснела.

— Но только сегодня. — Энтони наклонился и поцеловал ее в ухо, притягивая еще ближе. — Ну, дорогая? Ты хочешь, чтобы я пришел позже?

Она вздрогнула.

— Ой, Энтони, ты так настойчив, так тверд…

— Действительно тверд, — с дьявольской ухмылкой заявил он.

— Энтони! Ужас, что ты говоришь!

— Ты сама это сказала, дорогая. — И, не ожидая ответа, он жадно поцеловал ее, увлекая в небольшую нишу. — Дорогая, правда будет чудесно, если мы сможем объявить родителям, пока мы здесь?

Трейси тотчас напряглась.

— Объявить?

— Да. Если мы скажем им, что собираемся пожениться сейчас же. Или еще лучше — давай поженимся, пока мы здесь.

Она прикусила губу, глядя на него, а он взволнованно продолжал:

— Конечно, почему бы нам не пожениться здесь? Тогда мои родители смогут присутствовать на венчании. О, Трейси, как им это понравится! Не знаю, будет ли у нас время для того, чтобы сдать кровь и все такое — да ладно, граница всего в трех часах езды. Мы можем загрузить все в папину машину и устроить завтра праздник.

— Энтони, прекрати! — со страхом прошептала Трейси. Он сейчас же отрезвел.

— Я боялась, что такое произойдет, если я поеду с тобой, — сказала она.

— Такое?

— Я боялась, что ты загонишь меня в угол, пока мы будем здесь.

Он горько рассмеялся и вышел из алькова.

— Подходящее определение данной ситуации. Ни в коем случае не позволяй мне держать тебя в углу, Трейси.

Она понимала, что отталкивает его, и это делало ее несчастной, но страх заставлял стоять на своем.

— Энтони, я предупреждала тебя…

— Да, ты предупреждала меня, — печально повторил он.

— Я просто не хочу пока делать окончательный вывод из наших отношений.

— Правильно, ты хочешь оставить вопрос открытым и не готова связывать себя, — цинично повторил он. — Черт побери, Трейси, ты делаешь наши отношения похожими на какое-то банковское слияние капитала. Любовь — это доверие. Это значит рисковать безо всяких гарантий. Я хочу пойти на это с тобой, Трейси. Но для тебя все не так, верно? Для тебя все сводится лишь к одному. Ты хочешь делить со мной постель, но не жизнь.

— Энтони, это неправда!

— Правда, — горько повторил он. — Если бы ты любила меня, все было бы по-другому.

— Дорогой, я люблю тебя, — сказала она, чувствуя, как слезы обжигают ей глаза.

Он покачал головой:

— Почему бы тебе ни приберечь эти слова для того, кому ты сможешь сказать их искренне?

И с этим он повернулся и оставил ее одну. Трейси не могла сдержать слез и поэтому поспешила в свою комнату. Здесь ей удалось взять себя в руки, она умылась холодной водой и поправила макияж. Возвращаясь через холл, она уныло думала о том, что обидела Энтони. На этот раз она его по-настоящему обидела. Неужели так ужасно с ее стороны, что она не рвется поскорее выскочить замуж? Очевидно, для Энтони это так, и ей казалось, что она разрушила их совместное будущее.