Измена. Ложь, боль и слёзы - Лена Тэсс

смотрит на все это. Он словно сжимает и старается отодвинуться в противоположную сторону. Я совершенно не хотел пугать ребенка, у нас только-только все наладилось, и он моя единственная надежда на то, что Ира одумается и вернется в семью.

Мой телефон звонит, номер незнакомый. Я игнорирую звонок, но следом приходит сообщение: “Лучше возьми трубку”. Почему-то звучит угрожающе.

На следующий входящий отвечаю без промедления, словно от этого зависит гораздо больше,чем мне бы хотелось.

- Слушаю.

- Владик, ты вернулся в Москву. Как хорошо, - тянет мужской голос.

Владимир Борисов, с которым мы совсем недавно ужинали. Я мог бы узнать его где и когда угодно, но его контакт был в моем телефоне. Зачем он тогда звонит с другого номера? Что это за игры?

- Да, я был за границей, Владимир.

- И не мог ответить деловому партнеру на несколько вопросов?

Его снисходительный тон не мог меня обмануть. Борисов не просто злился, он пребывал в ярости, хотя я никак не мог понять по какой причине. С его контрактом было все отлично, сроки выдерживались, совсем недавно, за несколько дней до отъезда я предоставил ему не только всю смету, но еще и полноценный развернутый график производства.

- Я стараюсь не брать трубки с незнакомых номеров, - отвечаю как можно сдержаннее и пытаюсь все свести к шутке, - знаете сколько сейчас звонят мошенников.

- Знаю, и сейчас имею неудовольствие разговаривать с одним из них.

Пробка начинает разъезжаться, машины передо мной двинулись вперед и я уже слышу звуки клаксонов. Кто-то проезжает мимо и орет матом. Здесь хорошая звукоизоляция, но иногда эмоции сильнее и готовы прорвать любую оборону. Стараюсь не психовать, потому что со мной ребенок, но все же слишком резко давлю на газ и едва не врезаюсь во впереди едущий Порш Кайен.

- Не понимаю вас, Владимир. Если вы хотите предъявить какие-то претензии, то можете сделать это сейчас, лично или составить на фирменном бланке вашей организации и направить по адресу электронной почты.

Набираю скорость, беру правее и обгоняю тупицу на Киа Рио, затем еще несколько машин в параллели и выскакиваю на простор, где снова могу вдавить педаль.

- Щенок. Ты думаешь я не в курсе твоих грязных делишек? Думаешь я не знаю, что мой эксклюзивный проект ты законтрактовал с еще одним отелем. Скажи, Влад, с каких пор ты считаешь идиотам тех, кто смог заработать и приумножить свои миллионы?

Вот же, старый прощелыга. Откуда он узнал? Если это кто-то из своих слил - уничтожу. Уволю и больше эту вошь ни в одной компании не возьмут на должность выше, чем мойщик унитазов!

- Это недоразумение, Владимир. Завтра мы с вами сможем…

- Нет. Мы с тобой заканчиваем все дела. Уведомление о расторжении сделки уже направлено в твою компанию, на фирменном бланке. Вместе с ним ты получишь иск о взыскании неустойки за упущенную мною выгоду, а также моральный ущерб. О том, что станет с твоей деловой репутацией после того, как ты проиграешь это дело не берусь судить, но поверь, сынок, от твоей шарашкиной конторы не останется и следа.

Его слова сочились ядом и удовольствием.

Борисов повесил трубку, но я прокричал вслед коротким гудкам:

- Ты - старый мудозвон!

И на секунду… всего на секунды прикрыл глаза, чтобы вернуть концентрацию.

А когда открыл меня ослепил свет встречного грузовика.

Дальше только чернота, боль, скрежет искореженного металла.

Глава 23

Ира

Не было никакой логики в словах Светы. Только обида, злость, возможно ревность. Хотя и в ревности не было смысла. Она же получила то, о чем хотела - Влада. Он, конечно, оказался далеко не идеалом мужчины и не образчиком верности, но…

Он бы никогда не бросил беременную женщину в положении, не оставил своего ребенка на произвол судьбы. Даже если он не относился к своей интрижке с этой женщиной всерьез, то теперь все изменилось. Возможно, что в этом браке он настолько преисполнится ролью отца, что станет помогать бессонными ночами и даже иногда выходить с семьей на прогулки, а не пропадать сутками на пролет “на производстве”.

Может быть интрижки Соколова начались уж тогда?

Не важно.

Важно, что несмотря на свою неверность и в принципе скотский характер я по какой-то причине верила, что он бы никогда не стал использовать меня в качестве кредитозаемщика без моего ведома.

Однажды мы обсуждали возможность переписать на меня одно или два дочерних малых предприятия, чтобы ускорить и облегчить получение займа как для вновь открытой организации малого бизнеса, но юридически так ничего и не оформили.

Либо я сейчас пребываю в стадии глубочайшей амнезии и не помню, как подписывала документы.

Но это не так, и Влад бы на такое не пошел.

- Я не собираюсь обсуждать с тобой свои отношения с Соколовым, - в конце концов произнесла уверенно. - Просто хочу забрать Тимофея и всё.

Света оскалилась.

- Господи, Ира, ты еще тупее, чем я думала! Влад никогда не позволит тебе получить опеку над сыном и даже не собирается это обсуждать с тобой. Он четко дал это понять. Даже когда я рожу ему еще одного ребенка он не будет доволен, что сын живет с живым трупом, с женщиной, которая вот-вот отправится на тот свет. Тебе сколько, кстати, осталось?

От ее слов меня накрывает гневом.

- Моя история болезни тебя не касается, это вопросы я буду обсуждать только с лечащим врачом. А ты за собой последи, - кидаю зло, смотря на пачку сигарет, брошенную на столе. Открытую.. - Надеюсь ты понимаешь, что у любого действия, плохого или хорошего, есть свои последствия.

- А ты ударилась в мистику? - смеется натужно, словно все это для нее слишком сложно и забирает остатки сил. - Ты, Ира, еще более жалкая, чем я думала. А могла бы уговорить Соколова выделить тебе сумму на лечение или, если все действительно так плохо, на хоспис. Уверена, что он бы позволил тебе иногда видеться с сыном.

С одной стороны сейчас было бы как никогда удачно бросить ей в лицо информацию о том, что моя болезнь так и осталась только в фантазиях мужа и в ее собственных мечтах о счастливой жизни с ним, но вряд ли это поднимет мне настроение.

Уж точно не так как встреча с сыном.

- Свет, давай будем честными, ведь Тимофей тебе здесь не нужен.