Семья для босса по договору (СИ) - Бонд Юлия

Оказавшись на улице, смотрю на белоснежного пони, которого Султанов держит за поводья. И быстро хлопаю ресницами.

– Круто, да? – восклицает Юлька.

– Это что? – спрашивает мама, тоже шокированная.

– Это папа мне подарил!

– Лошадь?

– Ты что, бабушка? – искренне удивляется Юлька. – Это же пони! Совсем не видишь?

Бабушка недовольно фыркает и поворачивается ко мне, чтобы шепнуть на ухо, что подарить десятилетней девочки “лошадь” – это уже перебор. И мол, куда я вообще смотрю, разве не понимаю, какую угрозу несёт животное для ребёнка.

– Мама, хватит, – цежу через зубы, готовая вот-вот взорваться вместо той большой хлопушки, которую держит в руках аниматор в костюме “Нолика”.

– Что хватит, Алёна? – возмущается мама. – Девочке только десять лет. А если она упадёт с этой лошади и сломает себе позвоночник? Да ты себе это в жизни не простишь.

От бессилия готова топнуть ногой, но вовремя беру себя в руки и, натянув на губы самую приветливую улыбку, говорю маме:

– Сегодня день рождения твоей внучки. Ты же не хочешь ей испортить праздник?

– К чему это ты?

“Мам, я знаю, что ты терпеть не можешь моего мужа, поверь, он тоже не пылает любовью. Но мы с Динаром семья. И хочешь ты того или нет, но тебе придётся относиться к нему с уважением”, – мысленно проговариваю, но вслух всё же не озвучиваю.

– Мам, давай без твоих нравоучений хотя бы сегодня, – отвечаю я, хорошенько подумав.

***

День рождения Юльки проходит на "ура". Малышка вся светится от счастья, впечатлённая грандиозным праздником, который организовал Динар. Таких именин у дочки ещё не было! И я ловлю себя на мысли, что радуюсь не меньше десятилетней девочки, задувающей свечи на праздничном торте.

Когда начинает темнеть, гости расходятся по домам. Динар помогает мне убрать посуду с праздничного стола, а затем уходит с Юлькой в спальню, чтобы почитать ей на ночь сказку – с неких пор у этих двоих это уже вошло в традицию.

Управляюсь на кухне: очищаю посуду от остатков еды и загружаю её в посудомоечную машину, затем складываю оставшиеся с праздника продукты в холодильник.

Время близится к одиннадцати ночи. Заметно уставшая, но такая счастливая, иду по коридору, направляясь в спальню. Но увидев в гостиной сидящего перед ноутбуком Динара, тут же торможу.

Повёрнутый ко мне спиной Динар сидит на диване перед небольшим журнальным столиком. Муж смотрит какой-то фильм на ноутбуке и я уже готова позвать его в нашу спальню, как слышу свой голос.

"Куколка моя, иди к маме. Ножкам. Да, вот так. Топ-топ", – доносится из динамика ноутбука.

Сердце пропускает мощный удар. И я столбенею, всматриваясь в экран ноутбука. На видео маленькая Юлька делает свои первые самостоятельные шаги, ей всего лишь десять месяцев.

Склонившись перед столом и прижав к подбородку обе руки, согнутые в локтях, Динар внимательно смотрит нарезки коротких видео, которые когда-то снимала я. Первое купание, первая ложка кабачкового пюре, которое не понравилось Юльке, поэтому она выплюнула его мне прямо в лицо. Выпускной в детском саду. Первый класс. Здесь абсолютно вся жизнь моей десятилетней девочки: от рождения и по настоящее время.

Холодный пот стекает по позвонкам, потому что в следующее мгновение я вижу, как Динар закрывает крышку ноутбука, вскрывает белоснежный конверт и всматривается в офисный лист бумаги с печатными строчками. Но будто почувствовав моё присутствие, Султанов медленно оборачивается и скрещивается со мной взглядами.

Я смотрю на него в упор. И ощущаю, как сердце начинает биться где-то в горле, потому что у Динара покрасневшие глаза, словно он только что плакал. Или мне кажется, ведь мужчины не плачут?

Минута тянется бесконечно долго. Я не знаю, что сказать, да и имею ли право что-либо говорить. Он всё знает про Юльку, его дочь! И это режет моё сердце без ножа.

Поднявшись с дивана, Динар медленно приближается ко мне. Пячусь как раненая черепаха, пока моя филейная часть не упирается в стену.

Зажав конверт между пальцев, муж смеряет меня тяжёлым взглядом, от короткого холодеют внутренности. И я даже не знаю, как докатилась до такого состояния, раз сейчас трясусь словно полевая мышь перед хищником.

– Знаешь, что это за бумажка? – спрашивает Динар, кивая на конверт. – Тест ДНК.

Качаю головой. И прикусываю до боли язык. Сказать, что я в шоке – это очень приуменьшить. У меня в голове случается огромный "Бам"! Вся моя вселенная разлетается на мелкие кусочки, которые я даже не представляю, как будут собирать обратно.

– Не хочешь мне что-то сказать в своё оправдание, Алёна? – холодно произносит муж, преодолевая разделяющее нас расстояние в несколько шагов.

– Откуда? – шепчу пересохшим губами. – Как ты всё узнал?

Динар ненадолго прикрывает глаза и, отвернувшись в сторону, шумно вздыхает.

Он молчит, и я не понимаю почему. Пусть ругается, кричит, обвиняет…

Но он молчит!

Всего лишь раз в жизни я видела Султанова в состоянии алкогольного опьянения. И было это в тот роковой день, когда мы, случайно встретившись после расставания, провели совместную ночь и зачали Юльку. Понятия не имею, почему он тогда напился, если честно. Но сейчас, когда Динар, отшвырнув конверт в сторону, подходит к мини-бару и достаёт бутылку с крепким напитком, – я его понимаю.

Молча наблюдаю за мужем, всё ещё боясь пошевелиться. И терпеливо жду, когда он осушит бокал одним махом и наполнит заново.

– Это тест ДНК на отцовство, – кивает на конверт, лежащий на полу. – Можешь посмотреть, хотя зачем, да, Алёна? Ты же и так знаешь его результаты.

Холодный голос Динара отзывается в моём сердце болезненным сжатием. Я понимаю, мужу сейчас больно, но… В нашей с ним истории слишком много "но"!

– Скажи мне, Алёна, – ухмыляется Динар, – как долго ты намеревалась водить меня за нос?

Остолбенев, я молчу как рыба, не имея сил даже пошевелить языком. Тысячи раз я представляла этот разговор; думала, какие правильные слова сказать, когда Динар обо всём узнает. И вот, день "икс" наступил, а у меня речь пропала, будто я никогда и не знала, что это такое.

– Молчишь, да? – цедит через зубы Динар и, сжав пальцами бокал, раздавливает посудину до хруста.

– Господи, у тебя кровь, – прихожу в себя, как только вижу пораненную руку мужа.

Сбегаю в кухню, где хранится аптечка. Пока ищу нужные препараты для оказания первой медицинской помощи, сердце громко стучит, отзываясь где-то в висках.

Вернувшись в гостиную, подхожу к Динару, чтобы перевязать руку, но муж отмахивается от меня, как от назойливой мухи. Глазами сверлит, ровняя с красивым паркетом.

– Динар, нужно остановить кровь, – прошу я, не узнавая своего перепуганного голоса.

– Оставь это. Вот здесь, – прикладывает здоровую руку к груди, где громко бьётся сердце, – кровоточит намного сильнее. Ты даже не представляешь как!

Виновато опускаю глаза в пол. Делаю глубокий вдох и собираюсь с духом.

– Я хотела тебе обо всём рассказать ещё на острове, но не смогла.

– На острове, значит, – ухмыляется муж. – Ты ждала почти десять лет, чтобы сказать мне на острове! Ты себя слышишь, Алёна?

– Не кричи на меня, – обиженно поджимаю губы, потому что это впервые в жизни, когда Султанов повысил на меня голос. – Я боялась всё испортить… на острове.

Зарывшись лицом в ладони, Динар растирает кожу и шумно вздыхает.

– Десять лет, Алёна. Ты скрывала от меня дочь одну третью часть от своей жизни. Ты понимаешь, как это много?

– Понимаю. Но ты в этом виноват не меньше меня, – на мою реплику Динар вопросительно ведёт бровью и я продолжаю: – ты был женат, если забыл. А я боялась, что ты можешь отобрать у меня дочь.

– Забрать? – переспрашивает Динар и я киваю в ответ. – Алёна, ты за кого меня принимаешь? Я хоть раз дал тебе повод подумать, что способен на такой низкий поступок?

– Не знаю. Нет. Не помню, – пожимаю плечами. – И вообще, мне было тогда двадцать, Динар. Двадцать лет! Знаешь, это такой возраст, когда многие совершают ошибки. Откуда мне было знать, что ты не захочешь отобрать дочь и воспитывать её в своей семье по своим законам?