Татьяна Веденская - Искра для соломенной вдовы

– Да уж, конечно. Но я могу рассчитывать на место руководителя этого направления, если оно окажется, как я предполагаю, перспективным.

– Конечно же, определенные надежды иметь вы можете. У нас всегда ценят тех, кто себя проявит.

– Вот и отлично.

– Да-да. Идите и приносите предложение. Удачи, – Телкова уткнула свою куцую головенку в бумаги, давая понять, что монаршая аудиенция окончена. Ну и славненько.

– Ладно, придется потрудиться, – сказала я Пашке, когда мы сидели в отделе.

– Ты пойми, Телкова не главная инстанция. Если мы ее заинтересуем, она поведет тебя выше. А там умные люди и они сразу поймут, что к чему.

– Конечно. Просто как-то она не по-доброму отреагировала.

– Ну а что ты хочешь, если ты там что-то такое загнула, что она вообще не поняла. А вдруг ты умнее ее?

– Ну да, это же недопустимое нарушение субординации. Хотя так бывает сплошь и рядом.

– Слушай, ну ее на фиг. Лучше расскажи, как там твои успехи в вождении.

– О, это болезненная тема, – рассмеялась я. Болезненная – не то слово.

– Когда ты к нам на работу приедешь на авто? – подсела выпендрюшка Людмила, наш крепкий середнячек, не дотягивающий до плана обычно всего сто-двести долларов.

– Никогда, наверное, – покаялась я народу.

– Почему?

– Это так страшно, ездить на нем. Ходить ногами гораздо безопаснее. И потом, я никогда не знаю, что этот агрегат выкинет в следующий момент. Вот он едет прямо и ровно, а тут бац! Попал на кочку и норовит уйти влево.

– Ну так ты рули.

– Я рулю. Но ты понимаешь, вокруг слишком много машин. И они меня не любят и рулить не дают. Мне для выхода из пике нужно всего пара метров свободного пространства по контурам моей тачки. А они не понимают. Бибикают как чумные, орут и крутят пальцами у виска. Очень неприятно.

– Н-да. Но до магазина ты доезжаешь?

– Пару раз получалось ночью. По-крайней мере, ночью никто не орет, если я на протяжении ста метров три раза заглохну.

– А чего этот ты глохнешь все время?

– А того… Педаль сцепления придумали садисты-извращенцы. Договориться с нею, чтобы одновременно и она отжалась, и передача переключилась, и я ни во что не въехала – задача невозможная. Я хорошо выжимаю сцепление только если смотрю на педаль и ногу. Но тогда я ничего не вижу на дороге.

– Идиотизм.

– Точно, – согласилась я.

– А еще мне все время кажется, что в меня кто-нибудь въедет. Вот прямо сейчас все кто есть на дороге все бросят и будут меня таранить, как камикадзе вражеский корабль. Нервная система ни к черту. – Жалость и сострадание переполняли меня. Бедная я, бедная.

– А еще у меня, оказывается, не работает датчик топлива. Выяснили опытным путем, когда просто встали намертво посреди дороги. И только через сорок минут какой-то добрый человек сообщил, что обычно машины без бензина ездить не могут, даже если их очень попросить. С общем, пришлось ехать с ним на заправку, в баллон из-под Колы наливать бензин и заправляться прямо посреди шоссе.

– А чего машину на обочину не откатили?

– Я прям так и вижу как наша Оля катит самолично машину к обочине. Ты чего несешь?

– А что, она у нас женщина мощная! – съязвила Людка.

– Перестань. Да, тяжела доля автолюбителя.

– Да не то слово. Я пока вообще не поняла, зачем мне все это было нужно. Столько мучений! – А вот тут я лукавила. Одна заветная цель осталась, и мое терпение было уже практически на исходе. Я должна подъезжать к Национальному Стандарту на машине. И нельзя тянуть дольше. Через несколько дней шарахнет первое июля – срок очередного платежа и упустить такой шанс выпендриться я не могла. На дворе лето, можно подъехать на чистенькой машинке практически полуголой. Есть у меня один очень правильный сарафанчик – легкий, воздушный, из бежевого шелка. Высокая и объемистая грудь в нем подхватывается и поддерживается целым сонмом шнурочков. Талия поднята до этих самых шнурков под грудью, и свободно развевающийся подол умело декорирует мои неэстетичные окорока бедер и попы. Создается иллюзия стройной, налитой словно спелая вишня, барышни. Прибавим сюда вырез на спине в области лопаток, матовая полупрозрачность, легкие удобные босоножки на каблучках, правильный макияж, улыбку беззаботной женщины. И кто против этого устоит? И как, спрашивается, я смогу произвести подобный фурор, скажем, осенью. Так что я посвятила остаток месяца исключительно тренировкам.

– Слушай, тебе не надоело пугать несчастных прохожих своей неадекватной ездой, – ехидничала мама.

– Нет, мам. Это их проблемы, что после одиннадцати они все еще не дома. Всем известно, что ночь – время маньяков.

– Да уж, ты, мам, действительно как маньяк. – Добавляла добрая девочка Шура.

– Ну и что. У меня нет времени на реверансы.

– Ты что, всерьез надеешься, что тебе удастся без последствий добраться на машине до Бауманской? – ужасались они все. Вот глупые!

– Ну конечно же доберусь. Это не сложнее, чем добраться до магазина. Я же доехала до магазина вчера. Прогресс налицо. Просто надо заранее разработать маршрут с учетом развязок. Я купила специальную карту.

– Но ведь тебе придется там парковаться! У магазина ты ни разу не запарковалась.

– Что за недоверие? Выберу место побольше и пошире и воткнусь.

– Ага. То-то будет цирк.

– Молчать! И вообще, надо же когда-то начинать? Почему бы не сейчас?

– Знаешь, мам, есть люди, которым лучше не начинать никогда.

– Глупости. Наши женщины способны на все, – обрезала их я и отправилась на очередную ночную борьбу с прогрессом. И мои усилия не прошли бесследно. Первого июля я, отпросившись с работы, привела себя в состояние полной эротической боеготовности и вышла на солнечную теплую улицу, чтобы победить. Машину я вымыла еще вчера. А для придания ей светского лоска я старательно натерла красные борта бесцветным кремом для обуви. Если уж от него блестят самые завалящие старые ботинки, почему бы от него не заблестеть машинке? Эффект потрясал. И я, и машина сияли. Поистине, день обещал быть судьбоносным. Машина тронулась и выехала из двора, ни разу не заглохнув.

– Хорошая примета, – улыбнулась я самой себе в зеркало заднего вида и покатила. Через десять минут я достигла уровня метро Бабушкинская и начала тихо трястись в ужасе от обступивших меня со всех сторон крутых машин.

– Только бы ни в кого не въехать. Только бы не в Мерседес. Не приведи Господь, – исступленно молилась я под свист и бибиканье. Моя способность быстро трогаться на светофоре была развита только на уровне эмбриона, так что перекрестки я переезжала раза так с третьего. Около ВДНХ я чуть не сошла с ума, пытаясь взъехать вверх по пригорку. Ну не по пригорку, а по дороге с небольшим уклоном вверх, какая разница. Мне никогда не удавалась эстакада. Как я влетела на возвышенность на экзамене – тайна милосердного провидения! Но больше мне это не удавалось ни разу, так как в Медведкове не было таких подлых светофоров на уклоне.