Здравствуй, сын! (СИ) - Борн Амелия

- О Боже, Волков! Надеюсь, у тебя не обнаружился внебрачный ребенок?

- Нет, конечно, дело в том...

Но прежде, чем он успел закончить, до меня донесся собачий дай и в кухню влетел, скользя по паркету на лапах, белоснежный щенок, а за ним и Матвей.

- Мама, познакомься, это Ричи!

Я опустила взгляд на щенка, с энтузиазмом обнюхивающего мои ноги и виляющего хвостом и даже губы пришлось поджать, чтобы от этого зрелища не улыбнуться.

- И почему же вы не посоветовались со мной? - поинтересовалась строго у мужа и сына, заговорщически переглядывающихся между собой.

- Ты не хотела собаку... - ответил мне Матвей с мольбой во взгляде, словно думал, что я могу отобрать щенка.

И тогда я наклонилась и, подхватив на руки меховой комочек, просто сказала:

- Я хочу, чтобы мы все были счастливы. А если это включает в себя наличие собаки, то я только «за».

И рассмеялась, когда щенок принялся лизать мое лицо, и ему вторил радостный смех сына.

Нет, ничего лучшего в жизни я и пожелать не могла.

Эпилог. Олег

- Волков! Ты мне напоминаешь…

Диана запрокинула голову и рассмеялась. Я удобнее переложил на руках спящую дочь, которой сегодня исполнился ровно месяц, и нахмурился.

- Тчччш! Ты ее разбудишь!

Ди покачала головой и, сложив последнюю крохотную распашонку в комод, посмеиваясь подошла и присела рядом.

- Мама уже собственной тени боится, когда ходит по дому, - снова хихикнула жена.

- Пусть боится, - мрачно отозвался я. - И кого же я тебе напоминаю? - вскинул бровь.

- Не скажу, а то обидишься.

- Говори. Отработаешь, когда будет можно.

- Ну…

Ди сделала вид, что задумалась, при этом губы ее дрожали от сдерживаемого смеха.

- Тигрицу, готовую защищать собственных детенышей, - все же выдала она.

- Пффф! Тогда уж тигра.

- Нет, именно тигрицу-мать.

И Диана снова расхохоталась.

- Ну, хватит. Разбудишь!

- Вот! Вот об этом я и говорила.

Ди, продолжая смеяться, вышла из комнаты. Я понимал, что она имела ввиду. За последний год, который мы провели вместе в статусе мужа и жены, никто из наших с Дианой родителей на порог допущен не был. Хотя попытки сделать вид, что у нас хорошие отношения, имелись. Со стороны старшего поколения, разумеется.

Я же настолько уютно и спокойно чувствовал себя безо всякого вмешательства извне, что мне совершенно не желалось подвергать очередной опасности нашу семью.

Впрочем, когда наша Маруся родилась, Ди заговорила со мной о возможности пригласить ее родителей. Конечно же, ее желания всегда имели для меня первостепенное значение, поэтому в итоге я согласился. И теперь Ди забавлялась от того, как ее мама то заискивала передо мной, то мгновенно пыталась исчезнуть из поля зрения, когда я был рядом.

А на Марусю и вовсе взглянула лишь единожды и то «хоть одним глазком». Возможно, это было неправильным, учитывая, что теперь родители Дианы вели себя совершенно иначе, но я хотел только одного - показать им, чего не потерплю по отношению к своей жене и своим детям. И кажется, они все поняли с полувзгляда.

- Олег Владимирович, можно?

Легка на помине…

- Можно, Елена Николаевна. Только потише, наша с Дианой дочь спит.

- Я тихонечко, Олег Владимирович.

Да, теперь мы с тещей и тестем общались исключительно по имени-отчеству. С моими же родителями и то говорили исключительно по телефону и исключительно столько времени, сколько нужно было, чтобы осведомиться о здоровье.

- Матюша с Ричи и дедом играют во дворе. Собака просто прекрасная! - сказала теща, присаживаясь на дальний угол дивана.

- Согласен, - кивнул в ответ и выжидательно уставился на Елену Николаевну.

Ну не о Ричи же она сюда пришла поговорить, в самом-то деле?

- Олег Владимирович, я бы хотела извиниться, - теребя край блузки, вдруг выдала теща.

Ну, просто чудеса.

- За что? - уточнил я, хотя, она должна была понимать, что в ее послужном списке грешков предостаточно.

- За то, что лезла в вашу жизнь. Чего делать не имела права. Знаете, я это поняла, только когда Маруся родилась. Наверно, именно это мне и было нужно - маленькая внучка. К дочерям у таких, как я, совсем другое отношение.

- Но вы видели Марусю два раза, - удивился в ответ, пытаясь по лицу тещи понять, не притворство ли все это.

Кажется, нет. Елена Николаевна выглядела смущенной, сбитой с толку и даже… испуганной.

- Все равно. Я ее уже очень полюбила! - запальчиво произнесла теща, от чего малышка на моих руках заерзала.

- А извиниться перед своей дочерью вы не пробовали?

- Мы с ней уже поговорили. Дианочка меня простила. Вы знаете, ей всегда так шло материнство!

Мои брови вновь оказались выше положенного. Интересно, может, настоящую Елену Николаевну украли инопланетяне, а взамен подсунули нам эту прекрасную женщину?

- Ей очень идет все. Материнство, новые платья, духи, которые она носит. И, главное, ей очень идет быть счастливой.

Черт побери, во мне умер философ.

Поднявшись с дивана, я прошел к кроватке и, уложив дочь, накрыл ее легким одеяльцем.

- Вы должны знать кое-что, Елена Николаевна, - веско сказал я.

- Что же это? - встрепенулась та.

- За то, чтобы моя жена и мои дети продолжали быть счастливыми, я готов перегрызть любому глотку. В прямом смысле этого слова.

Похоже, Ди была права в своих сравнениях.

Теща сделала порывистый вдох и закивала часто-часто.

- А сейчас я иду готовить обед. Побудьте пока с внучкой. Позовите Диану, когда она забеспокоится.

Я направился к двери, видя, как просияло лицо Елены Николаевны. На нем расцвела улыбка и появилось такое облегчение, как будто теща несла на себе непосильную ношу и вот теперь ее сбросила.

Я и сам испытывал именно это чувство. Когда настоящая семья, в которой все друг друга любят, вместе - это правильно.

- Подумываю приготовить цуккини с пармезаном. И к ним какое-нибудь мясо. На ужин, разумеется. Может, еще соус жю?

Эти слова я перемежал поцелуями, обнимая Диану со спины и прикасаясь губами к ее волосам, шее, плечу.

- Волков… мне кажется, и через год после нашей свадьбы ты продолжаешь изобретать все новые блюда и их комбинации, - с улыбкой сказала жена и повернулась ко мне. - Ты не убил маму? Она шла в детскую, я видела.

- Не убил, - усмехнулся я. - Мы… скажем так, весьма продуктивно с ней поговорили.

Диана нахмурилась и прикусила нижнюю губу.

- Все ведь хорошо? - уточнила она.

Из сада разнесся лай, грохот разбитого стекла, ругательства тестя. И радостный вопль Матвея:

- Я забиииииил!

- У тех банок: которые твоя мама хотела использовать для консервирования, вряд ли хорошо. А у нас - идеально. И знаешь, почему?

- Почему? - прижавшись ко мне, спросила жена.

- Потому что я очень... очень-очень... просто безумно тебя люблю.

Конец