Не играй со мной, мажор (СИ) - Майер Кристина

К завтраку я не спустилась, не хотелось заражать всех своими переживаниями. Слушание назначено на одиннадцать часов, но тревога не отпускает меня со вчерашнего вечера.

— Вида, я войду? — постучавшись в дверь, спрашивает Ваня.

— Войди, — быстро утерев слёзы, громко произношу.

— Ты что, плакала? — сразу замечает Ваня. Подходит, обхватывает лицо руками и заглядывает в глаза.

— Это от волнения, — не могу сказать Ване, что много лет мечтала о таком вот отце, как у него. А у меня…

Грустно очень….

— Давай ты не будешь зря переживать, — обнимает меня Ваня. Делает это аккуратно, ведь его до сих пор беспокоят ребра. Я касаюсь его лишь кончиками пальцев, опасаясь сделать больно. — Отец все решит. А теперь идём завтракать, я без тебя не стал есть, — сообщает Ваня, но ещё долго не выпускает из объятий.

Когда мы спускаемся вниз, последний член семьи Лютаевых уезжает по делам. Рада просит меня не тревожиться, говорит много приятных, поддерживающих слов, обнимает на прощание.

Ваня заставляет меня позавтракать. Впихиваю в себя яичницу и чай с бутербродом.

— Посмотрим что-нибудь или погуляем в саду? — спрашивает Ваня. Я знаю, что он хочет меня отвлечь, но мне вряд ли что-то поможет.

— Посмотрим фильм, — соглашаюсь я в надежде, что это хоть немного сбросит степень тревоги.

— Твой телефон, — указывает Ваня на мобильный, который лежит на столе и тихо вибрирует. Номер незнакомый, но я принимаю вызов.

— Да?

— Слушай сюда, Вида! — слышу в трубке злой голос отца. У меня от страха тело покрывается коркой льда. Не могу ни пошевелиться, ни вздохнуть. — Если ты сегодня не явишься на суд и не скажешь, что хочешь жить со мной, я сделаю все, чтобы твоя мать вернулась из Германии, — угрожает он, а я могу только дрожать. — Я уже послал людей к ней в больницу, — продолжает он засовывать мне иголки под ногти. — Бери такси и езжай в суд. Если через полчаса тебя здесь не будет, Лоре придется прервать лечение!

— Ты ублюдок! Я тебя ненавижу! Ради денег ты готов убить человека! Ты мне не отец! Когда ты сдохнешь, я не приду даже плюнуть на твою могилу! — ору все, что приходит на ум. Меня всю трясет от ненависти.

Ваня выхватывает трубку, сбрасывает вызов. Крепко прижимает к себе, забывая о своих ребрах.

— Ваня, мне нужно в суд, — заикаясь, говорю я. — Вызови мне такси....

Глава 44

Видана

— О чём задумалась? — спрашивает Ваня, складывая в рюкзак тетради и учебники.

Протянув телефон, показываю ему оповещение о том, что был звонок с номера отца. Как же я его ненавижу! А ещё мне страшно. Страшно каждый час, каждую минуту, но я выполняю обещание, данное Ване.…

Десять дней назад, когда отец позвонил и потребовал явиться в суд, я готова была сорваться. Не думая о последствиях, спешила вызвать такси, боясь не успеть.

— Что ты делаешь? — хватая меня за руку, остановил Ваня. — Куда звонишь? — отобрал телефон и сбросил вызов.

— Мне нужно ехать в суд.… — судорожно заговорила я, пытаясь вырвать у него трубку.

— Ты никуда не поедешь, — жестко оборвал меня Ваня, дергая на себя. Телефон убрал в задний карман, а руки зафиксировал.

— Ты не понимаешь! — кричала я. — Он обо всем расскажет маме, — вырываясь из его объятий. Я была не права в тот момент, Ваня хотел меня успокоить, а я видела в нем человека, который не понимает меня, не чувствует мои проблемы так, как я. Если бы он назвал меня эгоисткой, был бы прав. Сейчас мне стыдно за свое поведение, но тогда я продолжала кричать: — Она прервет свое лечение и вернется в Россию! — я еле сдерживала подступившие к глазам слёзы.

— Это будет её решение, Вида! — встряхнув меня за плечи. — Твоя мама — взрослый человек. Я вообще считаю неправильным скрывать от нее происходящее, — повышая голос.

— Я имею право заботиться о своей маме! — меня переполняли эмоции, тревога разрывала на части. Я злилась, что Ваня стоял на моем пути, что он не понимал меня!

— И в чем выражается твоя забота?! — нависая надо мной, кричал Ваня. — Сдаться отцу? — психовал он. — Устроить ей больше проблем, чем есть сейчас? Ты же понимаешь, что твой отец подонок, а ты — всего лишь средство к достижению его целей? Понимаешь?! — ощутимо встряхнув. — Ты оружие, с помощью которого он может отобрать бизнес твоей матери! Как он может это сделать, если тебе скоро восемнадцать, и суд он, скорее всего, проиграет? Подумай, Вида! — стуча пальцами по виску. — Он заберет тебя, будет прятать от матери, не даст окончить школу, пока она не подпишет бумаги на передачу бизнеса! Очнись, Вида! Выключай истерику, начни думать головой!

— Ваня!... — его слова проникли в сердце, они нашли во мне отклик, но я ещё не готова была согласиться.

— Думаешь, отправься ты сейчас к отцу, мать об этом не узнает? — на мое упрямство Ваня лишь сильнее злился. — Когда он отберет у тебя телефон, а мать не сможет дозвониться несколько дней, она будет спокойно продолжать лечение, не зная, что с тобой? — кричал Ваня. — Подобный стресс может ухудшить ее состояние и свести к нулю все лечение! — отпустив меня, он отошел и отвернулся. Я чувствовала его усталость. Не удивилась бы, если бы он сдался в тот момент. Не удивилась бы, если бы он послал меня на все четыре стороны с моими проблемами и заморочками, но, выдохнув и взяв себя в руки, Ваня произнес: — Ты останешься здесь, а номер своего отца бросишь в черный список, — закончил на твердой, но спокойной ноте.

Достав свой телефон, он позвонил отцу, обо всём ему рассказал.

— Виде не стоит покидать пределы особняка, — услышала я голос Егора Борисовича, Ваня включил громкую связь. — Суда сегодня не будет, его перенесут на другой день. Вечером я позвоню ее матери и сам с ней обо всем побеседую. Постараюсь убедить Ларису продолжить лечение, а Виду доверить мне. Увидимся вечером, — закончив разговор, он сбросил звонок.

Егор Борисович очень занятой человек, неудобно, что ему приходится отвлекаться на меня.…

И вот прошло десять дней. Отец не оставляет попыток дозвониться до меня. Он и к школе приезжает почти каждый день, желая встретиться со мной. Администрация предупреждена, что я «болею». Выдать меня родному папаше — испортить отношения с Лютаевыми.

Решение Вани заблокировать все незнакомые входящие номера было разумным. Звонки отца дестабилизируют мое эмоциональное состояние. Меня напрягают и пугают навязчивые попытки родителя связаться со мной.

— Продолжай игнорировать, — возвращая мне телефон, произносит Ваня. Берет за руку, несильно сжимает пальцы в попытке утешить. — Прекращай бояться, Вида. Послезавтра слушание в суде, ты дашь показания, и всё закончится. Тебя оставят с матерью, — внушает мне Ваня.

Как же хочется в это верить.…

Если закончится этот ад, мама наконец-то успокоится. Его Борисович обо всем ей рассказал, пообещав присмотреть за мной и выиграть дело в суде. Мама согласилась продолжить лечение, но она переживала. Ее звонки стали в разы чаще, сообщения приходили каждые два часа. Мама попросила Марио и ещё нескольких друзей выступить в суде.

«Мы выиграем! — постоянно проговаривала я про себя. Говорят, если во что-то верить и сильно желать, это обязательно случится. — Отец останется ни с чем!»

После третьего урока вновь проверяю телефон, в этот раз никаких оповещений. С облегчением вздыхаю, и, взявшись за руки, мы с Ваней идём в столовую. В пустой нише коридора я позволяю Ване украсть у меня пару поцелуев. Забываю о неприятном оповещении, о звонке отца. У меня почти прекрасное настроение, давит лишь груз постоянной тревоги.

Перед началом четвертого урока Ваню вызвали к директору.

— Иди, а я в класс, — предложила я, пытаясь расцепить переплетение наших пальцев.

— Вместе пойдем, — удерживая, ведет за собой.

Ваня постоянно рядом. Не отпускает от себя ни на минуту. В уборную я хожу с Камиллой, а он ходит только во время урока.

— Я подожду тебя здесь, — сажусь на кресло в приемной.