После развода. Хочу тебя вернуть - Панна Мэра

Я сжимаю зубы, едва не скрежещу. Господи, как всё перевернулось. Надя в его компании, под его взглядами.

А я? Я сижу здесь, с этой женщиной, которая врёт мне в лицо и щеголяет подарками, купленными явно не на её деньги.

Я подхожу к шкафчику, открываю его рывком. На верхней полке стоит бутылка виски. Я даже не беру стакан. Просто хватаю бутылку и отвинчиваю крышку. Горло обжигает, глаза слезятся, но я снова глотаю, жадно, словно в этом жидком огне можно утопить все мысли.

А мысли не уходят. Они сыплются, как осколки стекла. Если серьги подарил кто-то другой?

Кто? Когда? Пока я работал, пока я рвал себя на части? Я снова вижу Надю. Только теперь уже не в ресторане, а у двери нашего дома.

Глаза её горели злостью, когда она выплюнула: «Да. Драгунский ухаживает за мной. Ты доволен?»

Я делаю ещё один глоток, такой большой, что захлёбываюсь. Виски течёт по подбородку, капает на пол. Я стираю губы тыльной стороной ладони и смеюсь.

Коротко, зло, горько.

У меня всё рушится. Дом, как тюрьма. Алеся вечно недовольна, а теперь еще и врёт мне в лицо, не стесняясь. Чертежи никому уже не нужны. Надя в чужих руках. Я как пес, которого выгнали и забыли.

Бутылка тяжёлая, пальцы скользят по стеклу, но я снова прикладываюсь, пока глотка не начинает гореть.

Я чувствую, что ещё немного, и я взорвусь. Я не выдерживаю эту комбинацию лжи, ревности и пустоты.

Глава 45

Я уже почти не чувствую ног, когда встаю из-за стола. Бутылка виски наполовину пуста, горло обожжено, но злость не уходит. Напротив, она только крепнет.

Алеся куда-то скрылась, хлопнула дверью, оставив меня одного. Но я не могу просто так сидеть. Внутри зуд. Нестерпимый, как ржавый гвоздь в сердце.

Она врёт. Я это знаю. И я найду доказательства.

Я иду в её гардеробную. Открываю шкаф, резко, с грохотом. Одежда аккуратно развешана и кругом стоит почти стерильная чистота. Но меня этим не обманешь.

Я начинаю рыться в платьях, в сумках, в ящиках. Пахнет её духами, и этот запах ещё сильнее раздражает. Всё слишком гладко, слишком тщательно спрятано.

Я открываю нижний ящик комода – бельё. Чёрное, кружевное. Я замираю. Я никогда не видел на ней этого комплекта. Никогда.

Злость накрывает волной.

Для кого она это надевает? Точно не для меня! Для меня теперь вечное недовольство, кислое лицо и упрёки.

Я резко захлопываю ящик, так что дерево трещит. Сердце грохочет в груди. Виски уже играет в голове, мысли спутаны, но одна ясная: меня обманывают.

Все.

Надя с этим Драгунским. Алеся с кем-то ещё.

Я роюсь дальше, выдёргиваю полки, просматриваю карманы в куртках, открываю её сумочки. И в одной нахожу чек.

Ювелирный.

Я бегло просматриваю наименования товаров: серьги, подвеска с бриллиантами. Сумма такая, что у меня начинает рябить в глазах.

У неё не может быть таких денег! Никак. Да и я точно не делал ей подобных подарков в эту дату, потому что целый день горбатился в офисе, выискивая ошибки в проектах.

Глаза темнеют от ярости. Я скомкиваю чек и швыряю в стену. Силы во мне уже не хватает, всё тело горит, будто меня расплавили изнутри. Я осознаю, что я теряю всё и это чувство бьёт сильнее, чем любой удар.

Я падаю на край кровати, с бутылкой в руке. Пустота. Только злость и эта тошнотворная досада, что меня вытесняют из собственной жизни. Я смотрю на руки.

Кожа содрана, костяшки красные, будто я бился с самим собой.

Зачем всё это? Зачем я всё строил, если теперь это рушится на глазах?

Я делаю последний глоток из бутылки и валюсь на спину.

Комната вверх дном: бельё торчит из ящиков, вещи раскиданы, чек валяется у моих ног. Дверь скрипит и на пороге появляется Алеся.

Она замирает, глаза округляются.

– Ты что тут устроил? – её голос звенит от возмущения. – Ты вообще с ума сошёл?!

Я поднимаюсь, качаюсь, но держусь. Поднимаю с пола смятый чек и тыкаю ей в лицо:

– Откуда у тебя деньги на это, а? – рычу. – Откуда?!

Она закатывает глаза, складывает руки на груди.

– А тебя это не касается. – её голос холодный, словно лезвие. – На подарки для себя у меня всегда будут деньги. Раз уж ты не в состоянии что-то дарить, сама себе куплю.

Я замираю. Виски и злость смешиваются в голове. Слова будто ножи – рвут изнутри.

– Ты врёшь! – срываюсь я, кулаком бью по стене. – Ты врёшь мне, слышишь?!

Она резко подходит к столу, хватает кувшин с водой для цветов. Я даже не успеваю понять, что происходит, как холодная струя обрушивается прямо мне на лицо, на рубашку.

– Достал! – кричит Алеся, и в глазах у неё ярость. – Ты сам виноват, что всё так! Слабак и неудачник!

Я моргаю, вода течёт по щекам, а внутри всё ещё горит пожар. Я готов взорваться, готов всё разнести, но сил нет.

Только делаю выпад вперед, чтобы как следует встряхнуть эту дрянь, как из соседней комнаты раздаётся визгливый плач ребёнка. Тоненький, пронзительный, как нож по нервам.

– Ну что, доволен? – кричит она, указывая рукой в сторону детской. – Ты его разбудил своими воплями! Ты хоть понимаешь, что ты делаешь?

У меня внутри что-то обрывается. Я открываю рот, но не нахожу слов. Она смотрит на меня так, будто я самое большое её разочарование.

– Я уже жалею, что родила от тебя, – выдыхает она, и голос её дрожит, но глаза сверкают холодом. – Могла найти кого-то получше. Человека, который был бы рядом, а не вот это всё…

Её слова впиваются в меня, как осколки стекла. Я сглатываю, чувствую, как горло сжимает, и вдруг вырывается:

– Ты что… Хочешь уйти от меня?

Алеся застывает на секунду, потом приподнимает подбородок.

– Если всё так будет продолжаться, да, – она говорит это спокойно, страшно спокойно. – Я свалю. И ребёнка заберу.

В комнате звенит тишина, только из детской доносится всхлипывание.

Мне хочется закричать, кинуться, доказать, что я ещё держу всё под контролем. Но внутри пустота. Только гул: теряю. Всё теряю.

Глава 46

Надя

Сижу за своим столом, экран ноутбука светится холодным светом, а на мониторе снова и снова раскрываются одни и те же схемы. Чертежи,