После развода. Первая жена - Екатерина Руслановна Кариди

Но близко — это ведь не значит вместе. А если не вместе — то смерти подобно. Все теряет смысл. Карьера, деньги, месть, война, борьба за власть. Пустые звуки. Ничто. Вот он, момент истины. Если нет простого человеческого счастья, зачем тогда жить?

Невозможно было терпеть отторжение, он как будто горел заново. Но уже не мог прикоснуться, пока она не примет его.

- Аня, что мне сделать? – выдохнул, уткнувшись ей в шею.

- Ничего, - сказала она наконец. – Просто больше мне не лги.

Это…

Он в ноги готов был ей преклониться.

- Аня, - проговорил. - Мои дела грязные. Не для такого чистого ангела, как ты. Просто знай, ты для меня все. За тебя я умру и убью.

На разрыв.

Это было как клятва.

Аня не могла отвести от него глаз. И да, он именно такой. Настоящий дикий зверь в человеческом обличье. Красивый и страшный хищник.

А он вдруг рвано усмехнулся, широкая грудная клетка под его ладонью дрогнула.

- Но еще больше я хочу жить, - проговорил, глядя ей в глаза. – Жить с тобой, быть с тобой. В тебе. Быть.

Так откровенно и жадно. Большая ладонь с ее шеи спустилась на подросшую за время беременности грудь, чуть стиснула. Он едва слышно застонал сквозь зубы:

- Красивая. Красивая, как…

Ладонь спустилась, медленно оглаживая грудь и живот и ниже. Горячо, неимоверно жарко, голодно! Сладким спазмом немедленно свело все. Аня не смогла удержаться, выдохнула:

- Ахххх…

И все.

Теперь он целовал всю, дрожащими руками стягивая платье, а у нее глаза закрывались. И как он унес ее на постель, она уже не видела. Осталось только безумие изголодавшихся тел, только под веками ослепительно горящие солнца. Так правильно и сладко, что как она впилась зубами в его плечо на пике, Аня сама не помнила.

Почему так бывает? Полное несоответствие во всем, и только в одном совпадение полное. И оно компенсирует все. Это как паззл. Замок и ключ. Пара.

Он тихо смеялся потом, прижимая ее к себе.

- Сделай так еще, - хрипло шептал ей в губы. - Назови меня как  тогда .

Ну… Наверное, нет смысла отрицать очевидное, раз уж она лежит с ним в одной постели. Аня погладила его по щеке и кивнула:

- Мой.

Его потемневшие до черноты синие глаза просто полыхнули темным огнем.

- Твой, Аня! Всегда был твой. Со всеми потрохами.

Спал целовать снова, накрывая жадными губами грудь, втягивая вершинки, спускаясь ниже, оглаживая всю. И вдруг под его рукой шевельнулся ребенок, ткнулся в его ладонь. Так неожиданно это произошло. Он потрясенно застыл, приоткрыв рот, черно-синие глаза стали просто огромными.

- Это?..

Ребенок шевельнулся еще раз. Арсений наконец отмер от прострации.

- Он узнает меня! Чует своего! – захохотал, запрокинув голову, как абсолютно счастливый человек.

Потом резко перевернулся на спину, усадив Аню на себя верхом. Накрыл ладонью ее живот и притянул, заставляя прогнуться в пояснице. Жадное пламя желания, притихшее было, мгновенно подняло голову, лизнуло изнутри огнем.

- Аня, - он шевельнулся под ней, мягко погладил собой. – Я должен тебе. Клянусь, я верну все, сделаю в сто крат больше. Все положу тебе под ножки…

У нее уже закрывались глаза, и рвался с губ стон, но она все равно сказала:

- Не клянись ничем. Просто больше никогда мне не ври.

***

Той ночью никуда Арсений не ушел.

Они так и проснулись утром в одной постели, все еще переполненные огнем, гудевшим в крови. И лежать бы еще и лежать, переплетаясь телами. Потому что этого всегда будет мало.

Но солнечный свет уже заливал комнату, Аня завозилась.

- Надо вставать.

Учитывая то, что ее жизнь на этом острове совершенно прозрачна, совсем как эти апартаменты с панорамным остеклением до пола, сюда в любой момент может заявиться прислуга. А он только хмыкнул. Притянул ее к себе, накрыв ладонью живот, и хрипло прошептал:

- Назови.

Аня выдохнула:

- Мой.

Боже, какая у него была улыбка. Потом он резко встал и как был, в чем мать родила, пошел в душ. Рука-лицо, ей хотелось прикрыться подушкой. Потому что следы укусов на его плечах – ее работа.

И да, конечно же! Не успела она выбраться из постели – стук в дверь. Аня обомлела, а Виктория уже вошла. Мгновенно охватила взглядом все следы, расплылась в улыбке и произнесла:

- Поздравляю, донна!

Ужас, какое-то средневековье, Аню стало заливать краской. А Виктория уже бодро сыпала:

- Отличное утро, донна! Завтрак вам накрывать в патио или…

- В постель.

Этой из ванной вышел Арсений в одном полотенце вокруг бедер. Аня просто застыла в шоке. Зато экономка совершенно не смутилась, поклонилась и проговорила:

- Господин Демидов! Будет исполнено.

***

Завтракали прямо в постели, и он собственноручно кормил ее тостами со сладким сыром. А когда Аня все съела, предложил:

- Теперь купаться в море?

Это было так хорошо. Очень. После всех волнений ей хотелось, чтобы теперь всегда было хорошо. Но ведь так не бывает. Зачем-то же к нему вчера прилетал гость.

- Кто у тебя был вчера? – спросила Аня.

- Позже, - проговорил он. – Сейчас давай на пляж.

глава 16

Они почти весь день провели на пляже. Там уже поставили нечто вроде шатра и большой полотняный зонт. И даже принесли жаровню. Хозяин отдыхал с размахом, но все равно все это сейчас было интимно и камерно.

И на пляже они были только вдвоем.

Потом уже, когда наплавалась, Аня сидела в шезлонге под большим полотняным зонтом, прикрыв нос кусочком салфетки, чтобы не обгорел. Хотелось спросить, как это все сюда натаскали. Неужели на горбу? Лестница-то наверх высокая. Но она молча смотрела, как мужчина возился с жаровней, собирался жарить колбаски на шпажках.

Конечно, вредная пища, но токсикоза у Ани не было. И вообще, она так проголодалась на свежем воздухе, что, наверное, съела бы быка. Но ждала, когда он начнет. А он взглянул на Аню искоса, прищурив один глаз, и засмеялся.

- Думал, забудешь.

В линялых шортах, заросший, с утра не брился, а щетина основательно вылезла за ночь. Прямо не Арсений Демидов, великий и ужасный, а обычный работяга на пикнике. Аня невольно хмыкнула.

***

Наивно было думать, что его жена