Светлана Чистякова - Понарошку

— Она этого НЕ заслужила в любом случае! Катя вообще ни в чем не виновата. Это была моя идея…

— …Которую, она не только поддержала, но и продолжала подыгрывать вам! Весьма похвально, Игорь, что вы её защищаете, но это ни в коей мере не умаляет её вины. Она — княжна! И должна всегда помнить об этом.

— Да черт бы побрал вас и вашу спесь дворянскую! — Прошипел Гоша. — Вы что, не понимаете, каково ей было?! А если бы я воспользовался ситуацией? Я ведь тот еще кобель, если судить по газетным пасквилям! У меня же ведь нет ни чести, ни совести! Я ведь не Колчак!

— Ну, ведь не воспользовались же. — Спокойно возразила Репнина. — Вы лучше наливайте, Игорь, к чему так нервничать. И зачем вы к месту и не к месту постоянно вспоминаете Матвея? К вашему сведению, это я помогла Катерине уехать, потому что была против их помолвки.

— Я в курсе, — буркнул Гоша, отвинчивая крышечку и разливая водку, — Катя говорила. А, кстати — почему? Он ведь как раз дворянин. Внук легендарного адмирала и все такое.

— Правнук, — поправила его Елена Станиславовна. — Не все то золото, что блестит, что б вы знали. Даже вас, я считаю более достойным претендентом на руку княжны Репниной, чем этого манерного хлыща. Считайте это комплиментом.

Гоша поперхнулся водкой и закашлялся.

— Вы знаете, Елена Станиславовна, — сказал он, прокашлявшись и вытерев слезы, — почему — то даже комплимент из ваших уст звучит как оскорбление.

Репнина усмехнулась и опрокинула в себя водку.

— …Что Вы теперь намерены делать, — спросил Игорь после короткой паузы.

— Забрать Катерину, потребовать немедленного развода и прекратить, наконец, весь этот цирк. — Безапелляционно заявила Репнина, закуривая очередную сигарету.

— Я — против! — Решительно сказал Игорь и выпил еще водки.

— Прошу прощения? — Елена Станиславовна удивленно изогнула бровь. — Против? Почему? Потому что боитесь очередного скандала или есть другая причина? Извольте объясниться.

— Я ничего не боюсь. Просто, Катя мне нравится, мне с ней комфортно, и я не хочу разводиться.

— Вот как? Значит, вы считаете, что одного «нравится» вполне достаточно? Или под словом «комфорт» вы подразумеваете, что моя внучка будет сидеть дома и ждать, пока вы нагуляетесь? Нет уж, молодой человек, я знаю не понаслышке, к чему приводят подобные браки. Мне вполне хватило истории моей невестки. Она тоже вышла замуж за моего сына лишь потому, что он ей нравился, и ей было с ним комфортно. Я не для этого воспитывала Катю, чтобы все это повторилось. Я хочу, чтобы хотя бы её брак основывался на взаимной любви.

— Катя говорила, что её мама умерла. Мне жаль.

— Не стоит. Мария взорвалась в автомобиле вместе со своим любовником — питерским авторитетом в день, когда решила сбежать с ним, бросив семилетнюю дочь. Потому что влюбилась как кошка. А муж ей всего лишь нравился. Так что, это мы уже проходили. И я не желаю повторения.

— Простите. Я не знал.

— Ничего. Катя тоже не знает. Ей сказали, что мама умерла от сердечного приступа.

— …Елена Станиславовна, — помолчав, сказал Гоша, — я понимаю, это дерзость с моей стороны, но я хочу попросить вас дать мне время.

— Время на что?

— Подумать. Разобраться в себе. Я не знаю — почему, но я не хочу терять Катю! Вы просили меня быть с вами предельно честным. Так вот я откровенен настолько, что даже с матерью своей об этом еще не говорил. Потому что сам понял это только сегодня. Я не буду сейчас говорить о любви, ибо это будет ложь, но мне очень нравится ваша внучка! И я хотел бы, чтобы именно она стала моей женой. Настоящей женой. Понимаете меня? Я, конечно, не голубых кровей и все такое, но я постараюсь, очень постараюсь, чтобы вы или ваш сын не пожалели о том, что выдали за меня Катю.

— А вы не находите, что надо бы и её спросить? Что сама Катя думает относительно ваших далеко идущих планов? Как она вообще к вам относится? Что испытывает, помимо уважения как к своему начальнику? Как вы считаете?

— Она меня боится, — честно сказал Гоша, хмуро уставившись в полированную барную стойку, — не знаю — почему.

«Дурачок! — Про себя улыбнулась Репнина, рассматривая черноволосый вихор на Гошиной макушке. — И почему, когда дело касается чувств, все мужики без исключения настолько слепы! Да она ведь любит тебя, глупый! Поэтому и боится. Боится, что ты оттолкнешь её, уйдешь, как только она станет не нужна. Вот и прячет свою любовь за отчуждением».

…За разговорами, они допили бутылку, и даже Гоша слегка захмелел, зато у Репниной, хмеля не было ни в одном глазу.

— Водка кончилась, — сообщил он, разливая остатки. — Может коньяк?

— Нет, спасибо. По последней, и чаю.

Они выпили и пока Игорь возился с заваркой, Елена Станиславовна спросила:

— Коль уж у нас с вами выдалась такая ночь откровений, может быть, расскажете, ради чего вы затеяли весь этот фарс с фиктивным браком?

— Да рассказывать то особо и нечего. После одной моей выходки, я пообещал матери, что женюсь. А потом благополучно забыл об этом. Зато она не забыла. И в один не очень прекрасный день, объявила о том, что намерена меня женить. На девушке из нашего круга, но она…как бы это сказать, ну не очень хорошего поведения. А если быть точным — гламурная шлюха. Зато папа депутат и богат как Крез. Естественно я отказался. Хотя мама считала, что я другой и не достоин. Тогда она выдвинула мне ультиматум. Мол, либо женись, либо катись на все четыре стороны. Ну вот, я и женился. На Кате.

— Почему именно на ней? Что — первая на глаза попалась?

— Не совсем. Друг подсказал. Мне она всегда нравилась, как ответственная и очень исполнительная секретарша. Я ведь даже понятия не имел о её благородном происхождении.

— И откуда же вы это узнали? Катерина поделилась?

— Нет, что Вы! Катя вообще молчала как партизан. Это мой отец. Он увлекается историей, генеалогией… Катина фамилия его заинтересовала. Вот он и докопался до истины. Ни Катя, ни я даже не думали о том, что все так получится. Ну, что все так быстро откроется. Но когда мы с ней выходили из загса, нас случайно увидела одна особа. Стерва, каких мало! Не знаю, где я ей дорогу перешел, но портить мне жизнь, стало для неё любимым развлечением. Мы вообще не собирались жить вместе. Но после того, как Лера, приперлась с утра пораньше к моим родителям, нам пришлось. Но, мы только делали вид. Честно. Я отдал ей свою комнату, а сам на диване спал.

— И вы ни разу даже не попытались соблазнить её?

— Нет.

— Ой, ли?

— Я обещал ей. Обещал, что не стану ограничивать её свободу или делать что-то против её воли. Я и так слишком многим ей обязан. И не мог обмануть её доверия. Поэтому — нет. Даже не пытался.