Игра начнется в понедельник - Виктория Осадчая

Зато весь перелет почти проспала. Если раньше я любила это дело, то сейчас я постоянно прибывала в состоянии сонной мухи. Ещё и Туманный Альбион встретил дождем. В такую погоду тем более только под одеялом валяться.

Новость о моей беременности Маринка восприняла с огромным энтузиазмом, сразу распределив роль крёстных родителей.

— Я, конечно, буду баловать свою крестницу. А в крестные возьмите Фохтина.

— Как бы он в этом деле не оказался папашей — после этого заявления подруга прокашлялась, подавившись вином, которое, как всегда вливала в себя.

— Не Сеня?

— Не знаю я. Но кто-то из них точно.

— Ты крута, мать! Это ж надо так… — она пыталась подобрать слова — Да мне похрену, девка-то наша. И шли эти мужики лесом!

— А почему девка? — уточнила я.

— А как ещё? Нахер нам эти мужики нужны!

Вот тут-то она была права. И как-то меня настроила относиться к мелкой крохе в моем животе, как к девочке.

Вот только куда девать мои нервы? А они были. И было их до ужаса много. Например, я волновалась по поводу выставки, Маринка, по поводу открытия. Конечно, лекарство у нее было одно — винишко. Только сохранению заветных клеточек в организме оно не помогало, зато упрощало процесс конечной стадии завершения подготовки к открытию ее детища. Так она нарекла свою галерею.

И вот заветный вечер «Х», к зданию стекаются дорогие автомобили, в зале звучит лёгкая музыка, гости в изысканных нарядах, пьют шампанское и пытаются сверкнуть друг перед другом знанием об искусстве. Выставлялась в этот вечер не я одна. Для такого зала моих работ было бы маловато, но они занимали самое видное место. И Марина в разговоре со своими знакомыми всегда повторяла фразу: «Если бы не моя подруга, я бы не решилась». Я получала комплименты, лесть, даже реальную оценку какого-то там новомодного критика-эксперта, который отметил, что работы мрачноватые для такой светлой девушки как я. А что? Кого-то не продавали, не покупали, не унижали достоинство, не врали. Откуда ж взяться этому мрачному настроению? Так вот же оно! И всё благодаря всего двум мужикам — Синицыну и Фохтину, которые поломали мою душу. И как на зло, вышеупомянутый господин, по имени Максим не побрезговал появиться на выставке. И с кем? Конечно, с Миленой.

— А эта змея что здесь делает? — зашипела Марина.

— Это я ее пригласила — пожала я плечами, как ни в чем не бывало.

— Зачем?

— А ты не хочешь утереть ей нос? — удивилась я.

— Моя ты зая — кинулась она ко мне с объятьями.

— Так, ты угощай гостью лестью и шампусиком, а я с потенциальным папашей поздороваюсь.

Кажется, он и сам двигался в моем направлении, просто был задержан каким-то тучным мужичком с потным лбом, который он все время промакивал салфеточкой. Пренеприятнейшее зрелище. Хотя и Фохтин сегодня был не фонтан. Кому-то, кажется, требуется срочный отпуск. А в работе-то хоть дело? Помнится, даже когда он работал сутками, выглядел он раз в сто лучше.

— Поздравляю! Ты это сделала! — натянул он улыбку на свое лицо. Не шла сейчас ему эта эмоция.

— Спасибо! Мне самой не верится — я перебирала в руках ножку бокала, в котором шампанское уже приобрело температуру моего тела, наверное.

— Как ты себя чувствуешь? Как перелет перенесла? Шампанское не вредно? — указал он на фужер. Ого сколько вопросов.

— Хорошо. Хорошо. Я просто делаю вид. На все ответила? — пустила я колючки. Ай, бессовестная. Он же не просто так интересуется. Или как? Ответ мой вопросительный взгляд получил почти сразу.

— Я хочу быть отцом этому малышу — кажется, даже выдохнул.

— Ты выбрал прям очень удачное время — хмыкнула я.

— Ну, что опять не так, Дарина? Я прилетел, бросил все, пока за мой бизнес идеи война, я рискую, приобретая для себя дополнительный рычаг давления. Что я делаю не правильно? Тебе нужна любовь? Так а по-твоему, что это?

— Успокойся — если честно, стало даже стыдно. Черт! А ведь правда, что мне мешает сейчас довериться ему? Нужно что-то менять. А мужик принял решение. Хочу поступков. А чем это не поступок?

— То есть?..

— То есть, ты прав. Я это признаю, и думаю, что ты будешь хорошим отцом малышу — и кто бы знал, как тяжело мне дались эти слова. Но ведь я их сказала. А довольное лицо Фохтина говорило само за себя. Он собой очень доволен. А может быть и счастлив. Хрен этих мужиков разберёшь. Ещё говорят, что нас женщин понять трудно.

— Это значит, перемирие? И можно обручальные кольца покупать?

— Если это предложение, то не оригинальное. И повторюсь, что замуж я пока не собираюсь. Так что, пока перемирие — я не могла сдержать улыбки. Что-то внутри отпустило. Неужели, и у меня может быть простое женское счастье? Просто, нужно научиться доверять человеку. Может, когда-нибудь это придёт.

Через четыре дня я возвращалась назад домой, провожаемая популярностью, которая появилась из газетных заголовков и молве, что поплыла по лондонскому бомонду о новоиспечённой выскочке-скульпторе, которую готовы раскупать с ногами и руками. Могла ли я когда-нибудь такое представить? Нет. И наверное, если бы не Фохтин, мода на меня и не началась бы.

Хотя нет, прежде всего, это заслуга Синицына, который продал меня, а уже потом Максим, подарившего мне собственную мастерскую и шанс на то, чтобы начать жить по новому. Только смогла ли я сделать это без него? Нет. Он следовал всегда за мной по пятам, жил в голове, мыслях, эмоциях. И они были настолько сильны, что отражались в моих работах. Тогда по сути, это были частички моей души, где жил мой Фохтин? Наверное.

И так приятно было смаковать его с притяжательным местоимением «МОЙ». Стеснительно так, робко, чтобы никому больше оно не досталось и обозначало степень моего маленького счастья. А что? Почему бы и не почувствовать себя таковой, когда ты показала миру свои работы и ему они понравились, когда ты беременна, и когда у тебя появился мужик. Тот мужик, которого ты так долго хотела, но боялась. Да, проблем много. С доверием, со статусом, с отношениями, но ведь все они решаемы, если очень захотеть.

И если на улицах Лондона все ещё жил плаксивый ноябрь, то у нас зима наступала на пятки бедолаге, припорошив окрестности первым снежком, и подморозив на дорогах лёд. От аэропорта до дома было добираться полтора целых часа, и наверное, если бы не рожа Фохтина, которая примелькалась сразу в этой толпе встречающих, я