Джоан Пикарт - Семейные тайны

– Сколько вам лет? – спросил он.

– Вы занимаетесь переписью населения? Ну конечно же, как я сразу не догадалась, – сказала она, закрыла коробку и запечатала ее сверху клейкой лентой.

– Вы шутите, – сказал Бен. – Вам… Ну, сколько же?… Девятнадцать, двадцать?

– Двадцать четыре, но только это не ваше дело. И не говорите мне, как молодо я выгляжу, уже тысячу раз слышала. – Она выпрямилась и взглянула на него в упор. – Послушайте, это не самый торжественный день в моей жизни. Почему бы вам не сказать мне, что вам надо, и не убраться. Я – Дж. Д.Мэтьюз, мне двадцать четыре года. Я никогда не перехожу улицу в неположенном месте и не обижаю бродячих собак и детей. Меня вышвыривают отсюда. Чем бы ваша фирма ни торговала, я все равно не в состоянии этого купить, но я никому ничего не должна, исключая квартирную плату за две недели хозяину дома. Вот кто я. У вас есть три секунды, чтобы сказать мне, кто вы и что вам надо.

– Черт, – сказал Бен, не отрывая от нее глаз. – Так вы, действительно, Дж. Д.Мэтьюз?

– Вы не очень быстро улавливаете чужую мысль, правда? – сказала девушка, с тревогой глядя на него. – Я сказала об этом уже раз десять.

– Вы… Это вы написали сценарий «Дороги чести»? – спросил Бен, скорее утверждая, чем спрашивая. – Я несколько ошеломлен. То есть, я был просто уверен, что Дж. Д.Мэтьюз мужчина, человек с солидным писательским стажем. Вы – человек, который придумал Онора Майкла Мэйсона.

– Да, он самый. – Она примостилась на краешке стула. – А вы кто? – сказала она вдруг шепотом. – Вы откуда знаете про «Дорогу чести»?

– Можно присесть?

Она махнула рукой в сторону дивана.

– Я Бенджамин Уайтейкер, а попросту – Бен. Как мне вас лучше всего называть?

– Джи Ди. Откуда вам известно о моей книге? Вы со студии «Экскалибер пикчерз»?

– Нет.

– Ох, черт, – сказала она, снова ссутулившись. – Конечно, это пустая фантазия. Я просто представила, что вы скажете: Джи Ди, моя дорогая, я голливудский киномагнат или как это там называется, и хочу поставить фильм по вашей сценарной заявке. Дни, когда вас выселяли из дома, навсегда позади, моя маленькая пташка. С сегодняшнего дня вы будете есть одну только икру, если, конечно, пожелаете… Ох, ну примерно вот так.

Бен рассмеялся.

– Джи Ди, моя милая, – сказал он улыбаясь, – я голливудский режиссер и хочу перенести на экран «Дорогу чести». Вы, моя пташка, будете есть икру ящиками… – Его улыбка потухла. – Или голодать, как и все мы.

Джи Ди поморгала в недоумении.

– Вы действительно режиссер из Голливуда? Пожалуйста, не надо так шутить со мной. У меня ушло два года, чтобы написать «Дорогу чести», потому что ночами я работала официанткой, урывками спала по утрам, а днем писала. Я была так взволнована и горда собой, когда закончила рукопись. Я послала ее в «Экскалибер пикчерз», а потом подумала, что, может быть, мне стоило взять агента или… В общем, не знаю. И вот с того времени мой автомобиль сломался, и пользы от него, как от трупа, срок аренды истек, и хозяин поднял плату за возобновление договора, а в довершение всего меня уволили с работы, поскольку работала я через пень колода. Мне не нужно никакого сочувствия, все, что я прошу, – не играть со мной в такие игры: сразу признать, что это была плохая шутка, или… «Дорога чести» – в какой-то степени часть меня, и разыгрывать меня в такой день и по такому поводу – по меньшей мере непорядочно.

– Это не игра, и я не шучу, Джи Ди, – сказал Бен сдержанно. – Я давно уже искал что-то вроде «Дороги чести». Вы – талантливейший писатель, и я просто горю желанием поставить фильм по вашему сценарию. Клянусь, это не шутка.

– О, Господи, – прошептала Джи Ди, и глаза ее наполнились слезами.

– Слушайте, – Бен наклонился вперед. – Все гораздо сложнее, чем может показаться со стороны. Я долгие годы тянул лямку ассистента режиссера и, когда обнаружил «Дорогу чести», понял, что пробил час сделать свой собственный фильм. Я пошел к Карлу Мартину, директору «Экскалибер пикчерз», и сказал ему о своем желании. Он отказался оказать мне поддержку, и я ушел со студии. Понимаете? Я официально уволен с «Экскалибер пикчерз». Я планирую осуществить постановку фильма своими силами – найти спонсоров, арендовать частную студию, короче говоря, все сделать сам. Это большой риск, Джи Ди, и никаких гарантий быть не может. Но я много лет учился под руководством Джейка Уайтейкера, моего отца, и знаю, что созрел для такого шага. А еще я точно знаю, что, прочитав «Дорогу чести», Карл Мартин через минуту взялся бы ставить его на своей студии. Я пытаюсь быть с вами настолько честным, насколько это вообще возможно. У вас нет никаких оснований идти на риск и ставить все на карту вместе со мной, но именно об этом я и прошу.

– Понятно, – сказала Джи Ди еле слышным шепотом. – Да, я понимаю вас.

Бен встал.

– Думаю, это будет справедливо по отношению к вам: дать время, чтобы все обдумать и взвесить. – Он пошел к дверям. – Я остановился в «Хилтоне». Буду ждать вашего звонка.

– Бен, – сказала Джи Ди, вставая.

Тот замер и, не снимая руки с дверной ручки, обернулся.

– Да?

– Вы, вероятно, откопали «Дорогу чести» в горе рукописей, которые прислали вам такие же самонадеянные, как я, авторы, – сказала она дрожащим голосом. – Вы нашли ее, поверили в нее, увидели на ее страницах то, что я хотела выразить, то, о чем молилась, на что надеялась. Вы – Уайтейкер, и я, наконец, сообразила, с кем имею дело, простите, что не сразу вспомнила. Я ясно осознаю все, что вы сказали о риске и об отсутствии гарантий. Но, Бен, – слезы показались на ее глазах, – вы поверили в мой сценарий, и это для меня значит больше, чем я могу выразить словами. Поэтому… я верю в вас. «Дорога чести» – ваша.

Бен не выдержал и стал рассматривать потолок, чтобы сдержать подступивший к горлу комок. Снова посмотрев на Джи Ди, он подошел к ней, взял ее лицо в свои ладони, вытер слезы с ее щек и – утонул в открывшихся навстречу ему темных глазах.

– Спасибо, – сказал он хрипло.

– О, это я вас должна благодарить. Мои сердце и душа – в этой книге. Приняв ее, вы как бы приняли и меня. Наверное, я горожу чепуху, но…

– Нет, вовсе не чепуху, – торопливо сказал Бен. Эта девушка, с виду – почти девочка, необыкновенно хороша. Впрочем, какая же девочка? Джи Ди Мэтьюз была женщиной на все сто, и женщиной необыкновенной прелести. И из-под пера этого миниатюрного и изящного создания вышла на свет самая закрученная, горестная и трогательная история, которую ему когда-либо приходилось читать. И теперь от Бена зависит, чтобы талант, заключенный в этом хрупком теле, был оценен по заслугам.

– Вы так много вверяете в мои руки, Джи Ди…