Даниэла Стил - Огни Юга

— Если она не возражает, я с удовольствием навестила бы ее, — сказала Саванна. Она почти не помнила бабушку, хотя и дружила со своей нью-йоркской бабушкой, однако чарлстонская бабушка полностью отказалась от участия в жизни Саванны из чувства лояльности по отношению к Луизе. А поскольку неюжанка Алекса оказалась аутсайдером, бабушка закрыла за ними дверь, когда они уехали, и никогда больше не открывала ее. Саванна понимала, что мать до сих пор испытывала чувство горечи, и не знала, как она посмотрит на ее визит к бабушке Бомон. Но надо это сделать, пока Саванна находится здесь. Это ведь не только семья отца, но и ее семья тоже, ее половинка, хотя сказать такое матери она не могла — это было бы похоже на предательство.

На следующий день Том заехал к матери. Юджиния де Борегар Бомон жила в десяти минутах езды от его дома на тридцати акрах несколько запущенной земли в усадьбе колониального стиля, окруженной дубовыми деревьями, в самом дальнем конце которой все еще сохранились лачуги рабов. Правда, давно опустевшие. Две престарелые служанки проживали в доме, а слуга приходил во второй половине дня для выполнения всякой тяжелой работы. Все они были почти ее ровесниками, и ни у кого из них уже не осталось сил поддерживать чистоту в огромном доме. Здесь вырос Том, а до него — его отец.

Том несколько раз пытался уговорить мать продать дом, но она не пожелала. Дом был ее гордостью и радостью в течение почти семидесяти лет.

Когда он вошел, она сидела на задней веранде и читала, закутавшись в толстую шерстяную шаль. Рядом стояла чашка мятного чаю, в подагрических пальцах она держала книгу. Она стала совсем хрупкой и ходила, опираясь на трость, но на здоровье до сих пор не жаловалась. Ее седые волосы были, как всегда, стянуты на затылке в тугой пучок. Она являлась генеральным президентом Союза дочерей Конфедерации. Титул «генеральный» получила благодаря тому, что ее дед был генералом, причем очень знаменитым. Как и другие ее предки.

Юджиния любила говорить, что ее семья — гордость Юга. Она пришла в ужас, когда Том женился на янки. Северянка Алекса была чрезвычайно добра к свекрови, но оставалась в ее глазах человеком второго сорта, если не хуже. Свекровь с радостью встретила возвращение Луизы и как могла старалась убедить сына снова жениться. Все окончательно решила весьма удачная беременность Луизы, причем, как теперь знал Том, отнюдь не случайная. План, тщательно разработанный по предложению его матери, сработал.

— Мама? — осторожно окликнул Том, входя на заднюю веранду. Слух у Юджинии был отличный, зрение тоже весьма хорошее. Ее временами беспокоили только колени, но она была проницательна, как всегда, и остра на язык. Он боялся испугать ее, но она подняла на него глаза, улыбнулась и отложила книжку.

— Силы небесные, какой приятный сюрприз! Что ты здесь делаешь в разгар дня? Почему не работаешь?

— У меня появилось немного свободного времени, и я решил навестить тебя. Я не был у тебя с прошлой недели. — Он старался навещать ее два или три раза в неделю, и по крайней мере один раз приезжала Луиза. Она строго соблюдала заведенный порядок, за что Том был ей благодарен. Раз в несколько недель Луиза привозила с собой Дейзи, но девочка там всегда скучала. — Ну, чем ты занималась? Кто приезжал? — спросил сын, усаживаясь. Служанка предложила чаю, но он отказался.

— Вчера ходила к парикмахеру, — сказала Юджиния, покачиваясь в кресле. — И преподобный Форбуш заходил навестить меня в воскресенье. Я пропустила службу, и он встревожился. У меня разболелось колено, и я осталась дома.

— Колено еще болит? — спросил Том с озабоченным видом. Он всегда боялся, что она упадет и может сломать бедро, что в ее возрасте было бы настоящей бедой. Она не очень уверенно поднималась по лестнице, но не желала принимать чью-то помощь.

— Сейчас получше. Во всем погода виновата. В воскресенье перед дождем была повышенная влажность. — Она улыбнулась единственному сыну.

Он был хорошим мальчиком, и она им гордилась. Гордился им и отец, который умер три года назад в возрасте девяноста четырех лет. С тех пор мать осталась одна. Алекса была добра и к его отцу. Этот энергичный человек обладал острым чувством юмора. Луизу он никогда не любил, но в отличие от своей супруги никогда не вмешивался в дела сына. У матери Тома всегда имелся миллион мнений о том, что он делает, и она оказывала на него мощное влияние. Он обожал ее даже больше, чем отца. Отец был более отстраненным человеком.

— Луиза говорила, что ты ездил на Север.

— Верно, — подтвердил он. — Я ездил в Вермонт кататься на лыжах.

— Она этого не сказала. Я подумала, что ты ездил в Нью-Йорк по делам.

— В этот раз нет.

Том решил набраться храбрости, а там будь что будет. Мать знала, что он несколько раз в год встречается с Саванной. Она никогда не расспрашивала о ней, а сын помалкивал. Для Юджинии эта глава семейной истории была закрыта, хотя и не так крепко, как она думала.

— Я брал Саванну кататься на лыжах, — сказал Том.

Юджиния промолчала.

— Как там Дейзи? — наконец спросила она, давая понять, что не желает затрагивать ту тему.

— С ней все в порядке. Учится. — Тут он собрался с силами и не стал ходить вокруг да около: — Мама, Саванна здесь.

Мать некоторое время молчала, потом взглянула ему прямо в глаза, но он не отвел взгляд.

— Что ты имеешь в виду? Здесь — в Чарлстоне? — Он кивнул, и она неодобрительно взглянула на него. — Как ты мог поступить так с Луизой?

— У меня не было выбора. Мать Саванны в Нью-Йорке выступает обвинителем на судебном процессе над убийцей, и преступник угрожает Саванне. Алекса, опасаясь, что жизнь Саванны под угрозой, хотела увезти ее куда-нибудь из Нью-Йорка. Другого выхода мы не нашли, и пришлось привезти ее сюда.

Юджиния молча обдумывала сказанное.

— Почему она берется за такие дела? Это работа не для женщины. — Она знала, что мать Алексы тоже юрист, но та занималась делами о разводах, а потом стала судьей. Она не обвиняла убийц и не ставила под угрозу семью.

— После развода Алекса окончила юридическую школу и работает в канцелярии окружного прокурора. Это очень престижная работа.

— Не для женщины, — язвительно заметила мать и поджала губы, сразу став похожей на Щелкунчика.

В молодости она славилась своей красотой, но все осталось в прошлом. Теперь она была слишком худой и стала похожа на ястреба с набрякшими веками и крючковатым носом. Губы Юджинии вытянулись в ниточку — так она выражала недовольство. Она долго молчала, а Том ждал, не зная, остаться ему или уйти. Если Юджиния не захочет видеть Саванну, он не будет настаивать. Мать всегда поступала так, как хотела.