Эвелина Пиженко - Ты услышишь мой голос-2

Ознакомительный фрагмент

«Мы уже лечимся, — Говоров кивнул на почти опустошённую бутылку коньяка, — давай с нами, док?»

Отчаянно махнув рукой, доктор осушил наполненный пластиковый стаканчик и, пообещав прислать медсестру и к остальным, распрощался с артистами.

«Спасибо, док! Можно просто студентку медвуза… А ролевые игры я люблю!» — заржал вслед ему Сашка.

Решив не мешать Журавлёву, «патрули» собрались в соседнем номере. Проведя сначала около восьми часов в дороге, потом столько же в обществе неадекватного «захватчика» с гранатой, они только к полуночи добрались до места назначения. Ни о каком концерте уже не могло быть и речи, но, подъехав к гостинице, парни с удивлением увидели целую толпу встречающих их фанатов. В ресторан можно было не идти — ужин был тут же доставлен в номера. Выступление было решено перенести на завтра, кроме того, утром должна была состояться пресс-конференция, которую собирались устроить местные СМИ — случай с захватом заложников приобрёл широкую огласку, и первый репортаж с места происшествия был показан по центральным российским телеканалам в ночных новостях.

— Мазурик, это ты во всём виноват, — наливая очередную стопку, Говоров бросил взгляд на Витьку, — если бы ты не вернулся, ничего бы не было.

— А чё я-то? — Мазур тряхнул белобрысой кудрявой шевелюрой, — Всё с Димона началось, если бы он не начал по телефону много базарить, мы бы раньше выехали и этого урода бы не встретили.

— Ну, давайте, валите всё на меня, — усмехнулся Морозов, — а что мне оставалось, если директор мне звонит с утра и говорит, что звук не сможет обеспечить? Нужно было что-то решать на месте — либо они ищут со свечкой, либо мы грузим свой аппарат и едем, скрипя рессорами и сгибая диски…

— Да ладно вам, — Вадим протянул руку за бутербродом, — что случилось, то случилось. Главное, что всё хорошо закончилось, если не считать, что концерт перенесли.

— Интересно, сколько билетов уже сдали? — Витька покачал головой и повернулся к Морозову, — Не знаешь, Димыч?

— Пока немного, — Дима, который антибиотикам сегодня тоже предпочёл алкоголь, откинулся на спинку кресла, в котором сидел, — они завтра с утра снова будут в продаже, так что, пока об этом лучше не думать.

— Знаете, парни, если честно, я до сих пор в себя ещё не пришёл, — Андрей демонстративно поёжился, — хорошо, что у меня ни жены, ни детей, и родители далеко. А то нытья было бы…

— Ребята… — судя по выражению лица Морозова, он собирался сообщить о чём-то очень важном, — Я не хочу, чтобы вы поняли мои слова как побуждение к действию, я просто вам сообщаю, что свою часть гонорара, как и обещал, отдаю безвозмездно на лечение ребёнку этого Васильченко. Я по-другому поступить не могу, а вы решайте каждый для себя сам.

— Послушай, Дима, — Порох подался вперёд, положив локти на колени, — Я не думаю, что это вариант. Одно дело, когда ты обещал этому уроду отдать гонорар в обмен на наши жизни. Другое дело сейчас. Согласись, что мы и так пострадавшая сторона. Хорошо, если у всех нас завтра не будет воспаления лёгких, как у Женьки, я уже не говорю о моральном ущербе. По идее, мы должны подать на возмещение, а не жертвовать своими доходами.

— Андрюха, я же сказал… Это не побуждение к действию, это просто констатация факта. Своими деньгами ты можешь распоряжаться как угодно, и это только твоё право, — Морозов держал в руках пластиковый стакан с коньяком, как бы раздумывая — выпить или нет. Несмотря на пережитое, выпито было немного, и все «патрули» выглядели абсолютно трезвыми.

— Я с тобой, Димыч, — Сашка «чокнулся» с Морозовым, потом выпил содержимое стакана.

— Обещал Юльке на её новый проект… но… — Мазур отчаянно махнул рукой, — Я тоже с вами…

— Я тоже согласен, — Зимин по обыкновению нервно сжал красивые губы, — если учитывать, что сегодня мы вообще могли там остаться, это такая мелочь…

— Ну, тогда решили, — кивнул Морозов, — завтра скажем на пресс-конференции.

— Ну, если только ради пиара… — усмехнулся Порох, — В принципе, это ход.

— Никакого хода, Андрей, — Дима поднял на него серьёзный взгляд, — такие вещи обязательно нужно оглашать, хотя бы для того, чтобы твои деньги пошли по назначению. Видал, сколько сегодня спецкоров было и на трассе, и возле гостиницы? Пиара и так достаточно.

— Ну, не знаю… — Порох недоверчиво скривил лицо, — Я, конечно, не хочу быть белой вороной, но, думаю, теперь его ребёнку и так помогут, вон какой шум подняли.

— Может, помогут, — Говоров пожал плечами, — а, может, и нет. Но тебя, Андрей, никто не заставляет, это твоё личное дело.

— Ну, да… Личное… — тот снова усмехнулся, — Только теперь вы будете героями, а я, вроде как, ребёнку на лечение пожалел, да?

— Слушай, Порох, кончай бузу гнать, — Мазур достал ещё одну бутылку коньяка, — Тут ни героев нет, ни дезертиров. Если завтра все поголовно не сдадут билеты, отработаем как положено и получим свои кровные. А уж как ими распорядиться, каждый решает для себя сам. Мы решили свои отдать. Ты решил не отдавать. Что за проблемы-то?

— Проблем ноу, — Андрей поднял правую ладонь, — я с вами.

— Ну, вот, — развёл руками Витька, — ты всё правильно сделал, брат…

Не успев выпить, все дружно повернули головы в сторону внезапно приоткрывшейся двери.

— Здрасьте… — девичье лицо заглянуло в небольшой проём, — мальчики, а мы к вам…

— О, Мара… — Говоров удивлённо уставился на девушку, — А ты откуда?!

— Мы же сказали, что всё равно за вами поедем, — хитро улыбаясь, та пронырнула в номер и, пройдя к столу, уселась рядом с Сашкой, — мы поездом приехали, только не успели немного… А то рванули бы вас спасать!

— Спасительницы, блин, — хмыкнул Мазур, — хорошо, что Дима вас с собой не взял, а то с нами бы попали.

— А ты что, не одна? — Говоров подал девушке стаканчик с налитым коньяком, — Будешь?

— Буду, — та охотно протянула руку, — Мы с Ленкой и Птахой.

— С кем?! С Птахой? — подал голос Порох, — С канарейкой, что ли?

— Не, — Мара выпила и отчаянно покрутила головой, — Это Наташка. Сначала мы её звали Таха, а потом стали звать Птаха, так ржачнее.

— Ну, и где остальные? — Порох недвусмысленно ухмыльнулся, — Чего одна-то пришла?

— Так это… — зажёвывая коньяк ломтиком копчёной колбасы, Мара вытаращила на него свои голубые глазищи, — Ленка к Жене пошла… А Птаха… — она вдруг резко повернулась к Морозову и посмотрела на него как-то жалобно, — А можно вас попросить?..

— О чём? — улыбнувшись краешком губ, Дима посмотрел на девушку.

— Я скажу, только наедине.