Однажды ты пожалеешь (СИ) - Шолохова Елена

Ярик взял нам обоим коньки по паспорту – у меня своего с собой не было. Не знаю, как ему, а мои мне оказались точно впору. Держась за руки, мы вышли на лед, и нас закружило как в водовороте.

Без хвастовства, объективно, я каталась намного лучше, чем он. Но один раз все же грохнулась. Так Ярик перепугался настолько, что аж заикаться начал.

– Даша! – с криком подлетел он ко мне, распластанной на льду. – Т-ты как? Ушиблась? Где-то б-больно? Встать м-можешь?

Приложилась я крепко, но не смертельно, так что, кряхтя, поднялась и почти сразу помчалась со смехом дальше.

А когда мы совсем выдохлись, – уже совсем стемнело к тому времени – разгоряченные, заглянули в маленькую кафешку, прямо там же. Взяли по стакану горячего кофе.

Так здорово мы с ним провели этот день, что даже домой возвращаться было грустно. Раскрасневшийся Ярик тоже выглядел абсолютно счастливым.

Медленно, словно нехотя, мы плелись на маршрутку, останавливаясь на каждом шагу. Проходя мимо ресторана с огромными панорамными окнами, мы вдруг оба встали, не сговариваясь. Ну как не заглянуть в такие окна? Особенно когда там всё на виду, а сам ты скрыт ночной темнотой.

Ярко освещенный зал был полупустой, но зато какой красивый! Сразу видно – ресторан не из дешевых. Интерьер как во дворце, и официанты, молодые парни с безупречной осанкой, не сновали торопливо между столиками, а двигались с достоинством и грацией.

– Хочу там пообедать… когда-нибудь, – вырвалось у меня. Ярик промолчал.

Посетители занимали всего несколько столиков. Вытянув шею, я заглянула, что ели двое за ближайшим к окну столиком. Что-то безумно аппетитное и наверняка вкусное. Мой желудок тотчас болезненно сжался, и живот поддержал его долгим тоскливым урчанием.

– О, смотри, Яр, там даже саксофонист играет вживую.

Но Ярик снова никак не отозвался. Я, уже с некоторым беспокойством, посмотрела на него. И мне стало не по себе.

Ярик как будто заледенел на месте, устремив ошарашенный взгляд в одну точку. Как будто там происходило то, что его потрясло и в то же время до невозможности расстроило, прямо-таки выбило почву из-под ног.

Что он там увидел такого?

Я проследила за его взглядом и тоже остолбенела…

26.

– Вот же тварь, – процедил Ярик.

Чуть левее от центра зала, боком к нам, за столиком сидел отец Исаева в компании Вероники Владленовны. И они явно не просто ужинали. То есть ужинали, конечно, и вино попивали. Но при этом вели себя, как любовники, даже мне это было очевидно.

Вероника на своем стуле вертелась, как будто у нее зуд. То отставляла зад, то изгибалась вбок. И постоянно смеялась, запрокидывая голову назад. Тот тоже хорош – наглаживал ее руку совершенно недвусмысленно.

– Конец ей, – угрюмо произнес Ярик. Достал телефон и наставил камеру.

И эта дура, словно специально, наклонилась через столик к отцу Исаева.

Что уж она ему сказала, мы, конечно, не слышали, но после ее слов он явно завелся еще больше. Поднял руку к лицу Вероники, провел линию от скулы к подбородку, а затем большим пальцем очертил контуры ее губ. И тут она взял его палец в рот. Меня аж передернуло от брезгливости. Но отцу Исаева это, похоже, понравилось. Он таким похотливым взглядом на нее смотрел!

– Какая тварь… – снова шепотом выругнулся Ярик.

– Что делать будешь?

– Расскажу Андрею. Пусть поговорит с отцом.

Ярик остановил запись. Мы переглянулись.

Я вдруг подумала, что ни разу не видела его таким расстроенным. Даже когда днем Эльза унижала его в классе, он не принимал это так близко к сердцу.

Вообще, я тоже, конечно, очень удивилась, увидев здесь Веронику. Хоть я и не была никогда высокого мнения о нашей классной, но даже от нее не ожидала, что она опустится до шашней с отцом своего ученика. Причем типа любимого ученика. А еще, помнится, сокрушалась, бесстыжая лицемерка, по поводу матери Исаева.

Ярик, видать, подумал о том же, потому что сказал:

– Не дай бог из-за этой сучки тетя Оля пострадает.

– Мать Исаева?

– Угу. Просто она уже дважды лежала на сохранении. Все время у нее угроза… А у нее уже был выкидыш раньше. Даже дважды. Давно когда-то, потом долго не получалось. И вот два года назад снова был выкидыш. Андрей рассказывал. Они там на нее не дышат. И отец его… нормальный же мужик. Теть Олю на руках носит. Какого хрена он связался с этой тварью?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Ярик злился и негодовал. И я его понимала…

На остановке зарулили с ним в забегаловку. Взяв по кофе, заняли самый дальний столик.

– Показать бы матери это… – Он снова просматривал кадры и ролик с отцом Исаева и Вероникой. – Эта тварь сразу вылетела бы из школы. Но вдруг будет скандал, и тогда точно дойдет до тети Оли… Короче, пойду позвоню Андрею. Я быстро.

В кафе играла музыка, поэтому Ярик снова вышел на улицу. Но пробыл там совсем недолго, меньше минуты.

– Ну что, позвонил? – спросила я, когда он вернулся к нашему столику.

– Угу.

– И что?

Ярик неопределенно дернул плечом.

– Исаев тебе ничего не сказал?

– Почему не сказал? Сказал: да ты гонишь, иди в жопу.

– Не поверил, значит?

– Угу. А я ему сейчас скину пару фоток.

– Может, не надо?

– А как надо? Андрей хотя бы с отцом поговорит. Убедит его, чтоб держался подальше от этой…

Однако сам Ярик колебался.

– Делай, как считаешь нужным, – пожала я плечами. Кто знает, как нужно поступать в таких случаях? Уж точно не я.

Ярик нахмурился, размышляя, и, по-моему, с каждой секундой еще больше теряя решительность.

– Да, – удрученно вздохнул он. – Влезать в чужую жизнь с такими новостями всегда стремно. Сам же крайним, в смысле, виноватым останешься.

– Тоже верно…

– А знаешь, – улыбнулся вдруг Ярик, – думаю, лучше сначала прижучить Веронику. Ну а там… видно будет.

Допив остывший кофе, мы отправились домой.

* * *

На следующий день Ярик и правда выбрал момент, когда Вероника Владленовна оставалась в кабинете одна. Жаль, я не слышала их разговор – Ярик плотно затворил дверь и попросил меня проследить, чтобы их случайно не подслушал кто-нибудь посторонний.

Первой выскочила из кабинета Вероника, вся взвинченная, даже наорала ни с того ни с сего на левого мальчишку, попавшегося ей под руку.

Я ждала Ярика, а он всё не выходил. Тогда я сама заглянула в кабинет. Он стоял у окна и как в прострации смотрел на школьный двор.

– Яр, ну что? – позвала я его.

Он слегка вздрогнул, как будто очнулся от спячки. Обернулся ко мне.

Я пыталась догадаться, как всё прошло, но лицо его совсем ничего не выражало.

– Показал ей видео или фотки?

Он кивнул.

– И что она?

– Сказала, что это не мое дело.

– А ты?

Он пожал плечами. Впервые мне приходилось клещами вытягивать из него слова.

– Ты сказал, что покажешь видео Эльзе Георгиевне, если она не отстанет от Исаевых?

Он кивнул.

– И что?

– Да ничего, убежала вон.

Вероника Владленовна не просто убежала. Назавтра она даже не вышла на работу. Сообщила секретарше директора, что якобы чем-то отравилась. Но мы с Яриком подозревали, что причина ее внезапной болезни совсем другая.

Исаев, кстати, тоже на занятия не ходил. И если Вероника через день уже нарисовалась, то Исаев прогуливал целую неделю. И никто не знал, почему.

Я видела, что Яр несколько раз ему звонил, но тот или не отвечал, или вообще сбрасывал.

* * *

Появился Исаев только в следующую пятницу. И то лишь на последний урок. А после урока с несколькими парнями из класса отправился в свою чертову тепличку.

Ярик пытался его остановить. Уговаривал идти домой или куда угодно, только подальше от школы и теплички, где их могут застукать, и уж тогда точно его исключат.

Но Исаев вел себя просто по-скотски.

– Да мне похер, – выплевывал он ему в лицо. – Пусть исключат.