Элизабет Адлер - Летучие образы

— Я из Гартвейта, шахтерского городишки около Лидза. Работала там в спортивном салоне.

— Вот откуда у тебя такая хорошая фигура, — подбодрил он ее.

Улыбнувшись ему, она сделала глоток вина и через минуту уже рассказывала ему о своей матери и ее новом муже, детских мечтах, о Джесси-Энн Паркер и как в Лондоне все ее попытки стать моделью не увенчались успехом.

— Если ты добьешься хотя бы половины того, чего добилась Джесси-Энн, это будет прекрасно, — сказал Кэм, беря камеру в руки и наводя фокус на ее глаза — они были чисто-серого цвета и такие большие, что доминировали на лице, создавая какой-то неуловимый дисбаланс. Он добавил: — Особенно сейчас, когда она вышла замуж за одного из самых богатых людей Америки.

Образ прекрасной Джесси-Энн в соболях и бриллиантах, а все вокруг поворачивают головы в ее направлении, когда она выходит из шикарного ресторана под руку с ее красивым мужем, возник перед глазами Галы в то время, как Кэм деловито работал с фотокамерой. «Счастливая, ой, какая счастливая Джесси-Энн! Как хорошо никогда не смущаться и не нервничать, как хорошо быть такой красивой и уверенной в себе, как чудесно быть такой знаменитой. И как хорошо еще и встретить настоящую любовь и выйти замуж за богатого, красивого человека». Гала ни на минуту не сомневалась, что муж Джесси-Энн был очень красивым. Она сделала еще один глоток вина, продолжая думать о Джесси-Энн.

Отложив камеру, Кэм снова наполнил бокалы и закурил. «В ней какой-то секрет, в этой маленькой чаровнице из Йоркшира». Она казалась то красивой, а то вдруг выглядела некормленым ребенком-переростком. «Если бы только мне удалось поймать мгновения, когда она не думала о том, что делала, когда ее напряжение и скованность исчезают. Тогда я чего-то добьюсь».

— А как ты устроилась в Лондоне, Гала? — спросил он, усаживаясь рядом с ней на диване и обнимая ее за плечи. — У тебя есть друзья?

— Еще нет, — откровенно ответила она. — Но как только я начну работать, думаю, что познакомлюсь со многими людьми.

Одиночество промелькнуло в ее глазах, когда она взглянула на него поверх бокала с вином. Кэм сжал ей плечо с сочувствием.

— Такая красивая девушка, как ты, должна иметь много друзей. Я имею в виду, что ты здесь сейчас и мы уже друзья, верно?

«Правда ли это? Действительно ли он стал другом? — подумала она. — Наверное, так и есть. Он ведь старается помочь, фотографирует меня, говорит, что я красивая… Никто до него не говорил мне этого. Может, Кэм с его наметанным глазом художника и камерой в руках увидел во мне то, что я сама не замечала в себе, смотрясь в зеркало?..»

— Гала, послушай! Я знаю многих, у нас часто бывают вечеринки. Я тебе позвоню, когда устрою небольшую вечеринку для нескольких друзей. Тебе понравится. Будет немного вина, еды, музыки, будем танцевать… Уверен, что ты отлично танцуешь, у тебя фигура создана для танцев.

Она снова улыбнулась Кэму, польщенная его словами. Он был очень привлекательным, настоящий мужчина… Она не помнила слова, чтобы поточнее выразить его мужское начало. У него были густые темные волосы и карие глаза, а на щеках проступала щетина, которую нужно было бы сбрить…

Кэм нагнулся к ней и чмокнул в щеку.

— Ну, что скажешь? Попытаемся еще раз?

На этот раз дело пошло. Она смотрела в объектив, потягивая вино, меняя положение по его просьбе и улыбаясь ему. Однако она помнила, что нельзя опускать подбородок, держала спину прямо и оглядывалась через плечо так, как ее учили в школе манекенщиц…

«Господи, не получается, — думал Кэм. — Я так и не могу добиться того, что хочу. Но я совершенно уверен, что в ней была эта изюминка, — он знал это. — Если бы только она не была такой скованной, такой зажатой. Если бы она перестала улыбаться так жеманно…» Он хотел от Галы-Розы одного — выразить ее внутренний мир, ее невинность, которая таилась где-то глубоко в ее широко раскрытых ясных глазах…

— Иди сюда, Гала, — позвал он. — Сделаем еще один перерыв, а потом снова займемся делом.

Гала спустилась со, своей высокой табуретки, моргая от яркого света и поводя плечами, распрямляя затекшее тело. Спина болела от долгого напряженного сидения, а ноги чуть-чуть дрожали. Голова у нее немного кружилась, и она была слегка пьяна.

Кэм выключил большие лампы, оставив одну над столом. Налив вина, он протянул ей бокал и сел рядом с ней на бархатный диван.

— Возьми, детка. — Она покорно взяла бокал. — Как ты себя чувствуешь сейчас?

— О, гораздо лучше, гораздо лучше, спасибо. У меня получается?

— Отлично! — Его рука незаметно оказалась на ее плечах, и Гала прижалась к нему, отдыхая. Неожиданно она почувствовала себя просто прекрасно, она была свободна и полна уверенности в себе. Кэм просто какой-то гений… Она удивленно взглянула на него, когда он осторожно взял бокал с вином у нее из руки и поставил его на стол рядом. А потом его губы прикоснулись к ее губам, и он стал целовать ее. Это было чудесно, просто замечательно, ласково и нежно, как если бы происходящее было самым естественным в мире делом.

Ее губы раскрылись, и она чувствовала его поцелуи с винным привкусом, а его рука ласкала ее короткостриженый затылок, а потом он стал целовать ее шею. Гала едва не задохнулась, когда он медленно начал целовать ее грудь, соски, вызвав в ней целое море неизвестных эмоций. Она не двигалась, с дрожью ожидая, что он будет делать дальше, желая продолжения и боясь, что он… Она испытывала томление от его сильных мужских рук, ласкающих ее под юбкой, его нежных поцелуев, которые обжигали ей губы. Голова у нее пошла кругом от вина и эротических чувств, когда Кэм неожиданно отодвинулся от нее.

— Все хорошо, Гала, давай сделаем несколько снимков такой красивой девочки, прекрасной, чудесной Галы…

Фотографии? Она совсем о них забыла, потеряв голову от его волшебных ласк…

Гала оцепенело смотрела, как Кэм медленно расстегнул ее голубую трикотажную блузку. Руки и ноги у нее были тяжелыми и непослушными, как будто она оказалась под водой. Она не могла остановить его, даже если бы очень захотела…

— Так, — шепнул он, снимая блузку с ее плеч, — вот что нам надо от тебя, Гала. Вот такая ты настоящая. И ты очень, очень красивая.

Кэм с восхищением смотрел на ее обнаженные груди, и, как в замедленном фильме, она наблюдала, как его голова наклоняется к ней, и чувствуя необыкновенное блаженство, когда его губы касаются ее маленьких розовых сосков, а его сильная рука ласкает ее.

С сожалением Кэм поднял голову:

— Прекрасная Гала, ты прекрасна. А сейчас — за работу! Обняв ее, он помог ей сесть на табурет напротив камеры.