Линда Дэвис - Пустые зеркала

Как хотелось ему провалиться сейчас сквозь землю, застыть, замереть и никогда больше не двигаться. Или вернуться в свои родные края, где он мог спокойно наслаждаться домом, ходить на работу, пить ароматный кофе, беззаботно болтать по телефону и ни о чем не думать. Возможно ли это? Вряд ли. Какая радость может быть в рутинной жизни, скучной и безобразной?

Напряжение достигло предела, он почувствовал, что не может дольше оставаться один. Лихорадочно напялив на себя одежду, он вышел из дома, сел в машину и отправился в Холборн, к месту своей работы.

За рулем он немного успокоился, привычно наблюдая за дорожными знаками и рекламными щитами, выстроившимися вдоль дороги. Конечно, это было не совсем подходящее время для работы в офисе, но он надеялся, что найдет разумное объяснение своему поступку. Когда его встретили трое охранников, он сказал им, что забыл бумажник в своем кабинете, и они великодушно пропустили его, так как всегда испытывали к нему некоторую симпатию. Но когда он исчез за дверью лифта, они удивленно переглянулись.

— Пьяный?

— Возможно. Хотя на него это не похоже. Странно, однако.

— Дадим ему пять минут. За это время он должен вернуться, но если не появится…

— Я поднимусь к нему, — предложил Джек, самый старший из них.

Подождав пять минут, Джек поднялся наверх, чтобы проверить, что там делает Нан. Он двигался осторожно и медленно, профессионально оглядываясь вокруг. Нан сидел в полутемном кабинете перед включенной настольной лампой в состоянии полной отрешенности. Он неохотно повернул голову к двери, посмотрел на охранника и снова отвернулся.

— Ты отыскал свой бумажник?

— Я его не терял.

— Я так и подумал. — Джек подошел к нему и уселся на край стола. — Однако и работой ты тоже не занят.

— Да.

— Так в чем же дело?

Нан пошевелился в кресле и беспомощно пожал плечами.

— Я и сам толком не знаю. Наверное, мне не следовало приезжать сюда. — Он тяжело поднялся. — Я ухожу. — При этом он похлопал себя по карманам пиджака. — Я ничего не взял здесь. У меня нет никаких бумаг. Можешь проверить, если хочешь.

Джек бросил на него быстрый оценивающий взгляд.

— В этом нет необходимости, мистер Ху. У меня и в мыслях не было ничего подобного.

Вообще-то выборочные проверки отдельных служащих были в порядке вещей. В особенности если они работали в сверхсекретных отделах. Наиболее часто проверяли тех, кто вызывал хоть малейшие подозрения, но Нана это совершенно не касалось. Тем более что у того был вид человека, который что-то действительно потерял, а не украл.

Нан сел в машину, завел двигатель и рванул с места. Он ехал быстро, не обращая практически никакого внимания на дорожные знаки и на встречные машины. Ему что-то кричали и неистово сигналили, но он не слышал всего этого, упрямо нажимая на газ. К счастью, все обошлось, и вскоре он благополучно добрался до дома.

Закрыв за собой дверь, он тотчас же схватил лейку с водой и стал остервенело поливать свои любимые комнатные растения. Попутно он срывал пожелтевшие листочки и швырял их на пол. Покончив с этой привычной процедурой, он отнес лейку на кухню и вытер тряпкой мокрые пятна на подоконниках. Через несколько минут он почувствовал, что выхода нет и нужно предпринять какие-то шаги, чтобы раз и навсегда избавиться от этого кошмара. Тем более что ему совершенно нечего терять: В одночасье он лишился всего, чем так дорожил, — свободы, независимости и достоинства. Глубоко вздохнув, Нан снял трубку и дрожащими пальцами набрал номер Роби Фрейзера.

Фрейзер в это время потягивал коньяк в своем кабинете. Его обуревали тщеславные надежды и многообещающие перспективы. Ему казалось, что Ева и ее алмазы уже находятся в его полном распоряжении и только ожидают того момента, когда он соизволит завладеть ими. Телефонный звонок прервал эти чарующие грезы.

Он нехотя снял трубку и услышал бессвязный поток слов, прежде чем успел вымолвить хоть одну фразу.

— Все кончено. Я так больше не могу. Вы обманули меня. Загнали в тупик, в западню, а теперь угрожаете…

— Успокойся, Нан. Давай без лишних эмоций. Я…

— Да пошел ты со своими нравоучениями… Я больше не буду ничего делать. А завтра утром я собираюсь вручить докладную записку кому следует. — Голос Нана задрожал от волнения и от страха, а потом и вовсе затих. Он был так возбужден, что не находил в себе сил даже для того, чтобы положить трубку на рычаг. А в глубине души все еще чего-то ждал от Фрейзера — то ли одобрения, то ли неожиданного взрыва гнева, то ли угрозы наказать строптивого ученика.

Какое-то время трубка молчала. Но когда в ней снова послышался голос Фрейзера, он оказался на удивление спокойным и даже вежливым.

— Я подверг тебя слишком тяжелому испытанию, Нан. Теперь я сам это вижу и сожалею об этом. Не думал, что так все обернется. Для тебя это оказалось слишком тяжким бременем. Ты прав. Не следует больше продолжать это. — Он выдержал паузу и тяжело вздохнул. — Если ты любишь свою работу, то я не вижу причин, чтобы бросать ее. Я оставлю тебя в покое. Можешь делать что хочешь.

Прошло немало времени, пока Нан полностью пришел в себя и нашел в себе силы ответить на столь неожиданное заявление Фрейзера.

— Не знаю, что теперь делать. Я даже думать сейчас не способен. У меня такое состояние, что хочется все бросить, уехать подальше и никогда больше сюда не возвращаться.

— Да, я понимаю тебя, — тихо проговорил Фрейзер и задумался. — Не стоит спешить. Через несколько дней ты можешь передумать. Почему бы тебе не взять несколько дней отпуска и не привести свои мысли в надлежащий порядок?

Спать. Это было единственное, что требовалось Нану сейчас. Отоспаться. А Фрейзер пусть думает, что он приводит себя в порядок и набирается сил.

— Да, это именно то, что мне нужно. Я просто останусь дома и несколько дней отдохну.

— Ну и прекрасно. Отдохни. Я сейчас оставлю тебя в покое, но не забывай о том, что если тебе захочется поболтать, я всегда к твоим услугам.

Послышались короткие гудки. Фрейзер осторожно положил трубку, стараясь не разрушить то хрупкое спокойствие, которое, как ему показалось, удалось вселить в душу Нана. Затем он уставился немигающим взглядом в окно, и на его лице проявились первые признаки невыносимого напряжения.

Через несколько минут он полностью успокоился и, сняв трубку, набрал номер Ли Мэя в Гонконге.

— Я хочу, чтобы ты прилетел ко мне первым же рейсом.

— Вылетаю.

ГЛАВА 13

Ева Каннингэм отчаянно пинала ногами простыни, которые крепко спеленали ее тело. Сны и кошмары переплелись в одно неразделимое целое, доставляя ей невыносимые муки. Высвободив наконец руки и ноги, она почувствовала, что по ее телу скатываются крупные капли пота. Ева тряхнула головой, глубоко вдохнула полной грудью, а затем стала делать медленный выдох, постепенно успокаиваясь.