Белва Плейн - Карусель

— Господи, Салли, остановись! — воскликнула она вслух.

Дом Клайва был само очарование. Меньше чем за месяц Лайла Бернс сотворила чудо, думала Салли, когда Роксанна вела их с Хэппи по отделанным комнатам. Почти не сдерживаемая финансовыми ограничениями, Лайла наполнила дом восточными ковриками и коврами ручной работы, полированной латунью, английским серебром и французским фарфором, красным деревом и кленом восемнадцатого века и жанровыми картинами девятнадцатого. Клайв знал, чего хотел, а Лайла прекрасно его поняла. В кабинете, выдержанном в темно-красных тонах, одна стена была практически полностью завешана изображениями лошадей в позолоченных рамках. Камин в бело-голубой гостиной был окаймлен плиткой с цветочным узором. На сундуке в простенке между окнами стояли в кувшине алые гладиолусы.

Роксанна принесла на подносе чай со льдом и печенье, поставила поднос на стол и села. Августовский день был ужасно влажным, это чувствовалось даже в комнате с кондиционером. Кожа Салли покрылась испариной, платье липло к телу, однако Роксанна в своем белом льне выглядела свежей.

— Мне нравится твое платье, — сказала Хэппи.

— Правда? Это из моего приданого. Его выбрал Клайв. Он все мне покупает.

— Тебе повезло — у него хороший вкус, — заметила Салли. — Если бы я полагалась на Дэна, где бы я была! Он говорит: «Какое милое платье. Новое?» «Нет, — отвечаю я, — ему четыре года».

Женщины рассмеялись. Беседа текла легко. С тех пор как Роксанна с Клайвом вернулись из свадебного путешествия, новые родственницы делали все, чтобы облегчить девушке вхождение в семью. И Салли, которая всегда была склонна анализировать не только свои мотивы, но и мотивы других людей, пришла к выводу, что данное стремление проистекает из вежливости хорошо воспитанных людей, практической необходимости семейного мира, из любопытства и сочувствия. Занятное сочетание!

И вот из этого сочувствия она и пыталась догадаться, что же подвигло Клайва на столь скоропалительную женитьбу. Салли была уверена, что не любовь. Во всяком случае, не такая, которая подхватила и завертела Салли в тот день шесть лет назад в Париже и длилась до сих пор.

— Иногда я не узнаю себя, — вдруг сказала Роксанна. — Бывает, просыпаюсь утром и в первую минуту не понимаю, где нахожусь. Или если понимаю, то думаю, что это не может продолжаться вечно. Все эти деньги, которые потратил Клайв… — Она зажала себе рот ладонью. — Простите. Он говорит, что я не должна говорить о том, что сколько стоит.

— Он прав, — засмеялась Салли. — Не говори об этом. Пусть люди просто видят.

— Что мне в вас нравится, так это чувство юмора, — сказала Роксанна. — Вы все видите насквозь. — Она с задумчивым видом помолчала. — О, как же я хочу все делать правильно! Клайв так хорошо ко мне относится. Знаете, он заплатил за отдых моей сестры в лагере на этот месяц. И выясняет насчет учебы в другом месте. Она хочет поехать во Флориду, поэтому он выясняет про школу там. Он так добр к нам.

— Это же взаимно, — сказала Салли. — Дэн говорит мне, что Клайв в конторе стал другим человеком. Обычно он был… — она хотела сказать «лаконичным», но заменила это слово на другое, — спокойным, погруженным в себя, понимаешь? Но теперь он рассказывает, как ты его кормишь, какая ты великолепная кулинарка, как ты заботилась о нем, когда он заболел на корабле, и…

Хэппи перебила ее:

— Клайв болел? Я не знала.

— У него были приступы кашля, как обычно, но как-то ночью он не мог остановиться, поэтому пришлось вызвать судового врача, он дал ему лекарство. Кашель прекратился, но его трепала лихорадка, и ребра болели. Клайв называет это кашлем курильщика.

— Я не согласна, — заявила Хэппи, любившая разговоры на медицинские темы, — дома у нее была целая полка популярных книг по медицине. — Что думает Клайв, не имеет никакого значения. Важно, что считают доктора. Ему нужно сходить к врачу, Роксанна.

— Именно это и сказал ему врач на корабле, но Клайв такой упрямый, так до сих пор и не сходил. По-моему, в этом доме он чувствует себя хорошо.

Ну, и не только поэтому, подумала Салли и едва заметно улыбнулась.

— Клайв сказал, что у тебя, Хэппи, есть какой-то особый рецепт шоколадного торта. Хотела его у тебя попросить. Ты же знаешь, я люблю готовить.

— С радостью поделюсь с тобой. Дай карандаш и бумагу — напишу прямо сейчас. По части шоколада у братьев царит полное согласие.

— Да, домашней она не выглядит, но кто знает, — сказала Хэппи, когда две гостьи ехали вместе домой.

— Она быстро учится. Ты обратила внимание на то, что она сказала про деньги? Клайв ее преображает. У нее даже речь меняется. За все время, пока мы у нее сидели, она ни разу не чертыхнулась.

— Скоро она станет слишком элегантной для нас с тобой, — рассмеялась Хэппи. — Ты бы слышала меня вчера вечером, когда я треснулась локтем о край ванны. — Она помолчала. — Неловко получилось — я не знала, что Клайв болел во время поездки. Это все Йен виноват. Его так раздражает этот брак, что он практически не говорит о Клайве. И это при том, что Йен никогда не придавал значения сословным предрассудкам. Понять не могу, почему он так себя ведет. Он даже не был в новом доме Клайва, а прошло уже больше месяца после их возвращения. Почти все уже там побывали. Понятно, что всем любопытно, но все равно…

— Он как-нибудь это объясняет?

— Как-то однажды намекнул на покупку жен, и, мол, раз это кому-то нравится, то удачи ему.

— Надеюсь на это для Клайва и ей желаю того же. Она не может не нравиться. Мне по крайней мере она симпатична. — И, возвращаясь к женитьбе Клайва, Салли добавила: — Нет, это все же удивительно. Дэн думал, что он вообще не женится. А я думала, что это может произойти, но позже, и что он приведет какую-нибудь интеллектуалку из библиотеки или лаборатории.

— Что ж, поживем — увидим, что и как будет, — в своей осторожной манере проговорила Хэппи.

В просторной, с большим зеркалом гардеробной Роксанна разглядывала себя со всех сторон. Клайв был прав. Простота выглядит богаче. И скривилась, вспомнив свою красную атласную блузку, слишком скользкую, слишком кричащую, слишком низко вырезанную, которая была на ней во время их первого ужина. Простой белый лен, стоивший в три раза дороже, гораздо больше шел к цвету ее кожи, фигуре и волосам.

Осторожно, чтобы не запачкать одежду помадой, Роксанна разделась и убрала костюм. Три стены гардеробной были увешаны нарядами — шелк, хлопок, лен, костюм из шотландского твида уже готов для осени, кожаный пиджак, купленный в Италии, а также туфли, сумочки и светлая соломенная шляпа, в которой она была в день бракосочетания. Три-четыре раза в день ее тянуло зайти сюда и снова полюбоваться на все эти красивые вещи, принадлежавшие ей. Созерцание их делало ее такой счастливой! Как она сказала, это было похоже на сон.