Спецназ. Притворись моим - Алекс Коваль

любопытство разгорается с новой силой. Хочется задать ему тысячу и один вопрос. Но ведь не расколется. Крепкий орешек. Эх, хоть снова бери и коньяком накачивай, чтобы язык развязался!

— Значит, я была права, — подытоживаю. — Какая-то стерва все-таки разбила моему фиктивному мальчику сердце, — наигранно вздыхаю. — Скажи ее адрес и имя, я напишу на асфальте под ее окнами, что она идиотка. Могу еще в конце неприличный символ пририсовать. У меня классно получается.

Никита смеется. Расправившись со своей шаурмой, откидывается на спинку стула. Наблюдает за мной, покручивая в руке бумажный стаканчик с кофе. Говорит:

— Удивительная ты девушка, Агапова.

— Это правда, — гордо задираю я нос.

— Исключительная даже, я бы сказал.

— И это тоже сочту за комплимент. Второй такой, как я, на этом шарике нет.

— Определенно. До сих пор не понимаю, как так получилось, что мне хочется тебя одновременно и прибить, и… — замолкает, взмахнув рукой.

— И? — заламываю я бровь.

— И. И ни один раз, — говорит и смотрит в глаза так… значимо, что все съеденное в горле комом встает. И сердце разгоняется до двухсот ударов в минуту от волнения. А еще в животе. В животе что-то щекочет. Надеюсь, жареная курица, а не бабочки…

— Я рад, что оказался твоим попутчиком в том злополучном купе, Ириска. И, признаю, до твоего появления моя жизнь уже много лет была бесконечным серым днем сурка. Спасибо за нотку разнообразия.

— Звучит почти как признание в любви, — посмеиваюсь я, сводя этот чересчур серьезный момент к шутке. Хотя у самой пальцы слегка подрагивают, когда пустой бумажный пакетик комкаю.

Никита неопределенно ведет плечами.

— Чем займемся дальше? — спрашивает, меняя тему разговора. — Есть идеи?

— Ни одной. Но домой пока не хочется. Там нас снова заставят делать внуков! А у тебя какие мысли?

— Как насчет кино? В «Родине» частенько гоняют старое, советское. Может, сходим?

— Не могу сказать, что я фанат всего, что с приставкой «старое» и «советское», но… давай. Что там по сеансам?

Пока я допиваю свой чай с лимоном, Никита лезет в телефон. Заходит на сайт кинотеатра и пролистывает афишу, сообщая:

— Через час «Иван Васильевич меняет профессию». Идем?

— Покупай билеты.

До кинотеатра мы доходим пешком. Неторопливым шагом на дорогу у нас уходит полчаса. А за оставшиеся тридцать минут до сеанса я успеваю забежать в уборную. Делаю свои дела, мою руки и разглядываю свое отражение в зеркале. Конечно, для культурного похода в кино видок у меня так себе. Горнолыжный костюм и вязаный свитер не котируются в приличном месте. Но кому какое дело, да?

Припудрив носик, собираю волосы в толстую косу и выхожу. Никита ждет меня в коридоре. Подперев плечом стену, стоит с двумя бутылками пива в одной руке и огромным ведерком попкорна в другой.

— Надеюсь, соленый? — кошу взгляд на попкорн, подходя.

— Обижаешь, — хмыкает мужчина.

— Наш человек, — ворую одну кукурузину. — Что, пойдем в сторону зала? Минут через десять начинать запус…

— Никит? — перебивает меня женский голос. — Никита! — летит откуда-то из-за спины. — Сотников!

Мы оглядываемся. Нам навстречу по коридору решительно шагает парочка. Она — стройная, красивая брюнетка в классическом пальто и стильных сапогах на высоком каблуке. Он — статный, высокий, но чересчур смазливый на лицо блондин в брюках карго и легкой не по сезону куртке. Сразу понятно — понтуется. Хотя годики, как будто, уже не те. И он, и она примерно возраста Сотникова.

Знакомые?

Друзья?

Бывшие одноклассники?

Тысяча вариантов.

Перевожу взгляд на Никиту, собираясь поинтересоваться: кто это. Да затыкаюсь, не успев и пикнуть. У моего спутника на лице маска непроницаемости. Он стоит весь напряжен, как сжатая пружина. Легкость, что транслировал мой боец еще полчаса назад, как рукой сняло.

Так-так…

— Никита, привет! — поет соловьем девушка. — Вот так встреча! Тоже идете в кино, да? — спрашивает на первый взгляд дружелюбно незнакомка.

— Привет, — сухо бросает Сотников. — Как видишь, да.

Мужчина тянет Нику руку для рукопожатия. Мой бука разводит своими руками, мол: заняты, сорян.

— Рад встрече, — не теряется незнакомец. — Не познакомишь со своей спутницей? — спрашивает, кивая в мою сторону.

Ник играет желваками. Знакомить нас он явно не хочет. И мне кажется, что сейчас он этих двоих пошлет лесом.

Но нет.

— Знакомьтесь, Ира, это Вероника и Стас. Мой… моя…

— Друзья, — опережает Сотникова Стас. — Друзья детства, — улыбается, проходя по мне взглядом. Оценивающим. Откровенным. И даже сальным. Таким, от которого хочется помыться.

— Ира, — киваю я сдержанно, — девушка Никиты. Рада познакомиться.

Нет, не рада!

Не очень-то вы похожи на друзей, Стас и Вероника…

— Взаимно, — устремляет на меня свой цепкий взгляд эта Вероника. — Ник обожает «Ивана Васильевича». Сколько лет, а Сотников стабилен в своих привычках, — выдает и смотрит на «стабильного» Никиту, словно ожидая от него бурной реакции.

Но он молчит.

— Давно ты в городе? — спрашивает Стас.

— Пару дней.

— Перевелся обратно? — интересуется Вероника.

— Отпуск. Приехал на юбилей будущего тестя.

— Оу. Вау. У вас все настолько серьезно, да, ребят? — машет пальчиком с длинным черным «когтем» дамочка, что с каждой секундой нравится мне все меньше и меньше. — Рада за вас! А то я слышала другое от наших общих знакомых. Ну, что ты после…

— Твои знакомые тебя обманули, — перебивает ее Сотников. — И да, спасибо, Ника. Приятно знать, что ты за меня искренне переживаешь.

— Конечно. Как иначе, Никит… — пожимает плечами Вероника. А это ее «Никит» выходит с таким придыханием, что меня по сердцу словно ножом полоснули. Неприятненько. — Так, значит, вы пока в городе?

— Ненадолго, — говорю я. — Через пару дней возвращаемся в Питер. Подготовка к празднику, работа, учеба, елка…

— Ух ты, елка? Сотников, ты же терпеть не мог все эти елки раньше! — хохочет наигранно девушка.

— То было раньше.

— Ну хоть что-то у тебя изменилось.

Блин, почему я чувствую себя четвертой лишней? Или я такая тупая и не понимаю намеков этой Вероники. Или намеки у Вероники тупые!

— Ладно, детка, — кидает мне Никита, — не будем опаздывать на сеанс. Рад был повидаться, ребят. Пока!

Мы уже разворачиваемся, приготовившись свалить. Как нас тормозит Вероникино:

— Подождите!

Переглядываемся и оборачиваемся.

— Может, сходим куда-нибудь вчетвером? Что думаете? — хлопает ресницами дамочка. — Устроим двойное свидание! У нас в центре открылся новый классный ресторан морепродуктов. Как насчет… завтра?

Мы с Сотниковым снова встречаемся взглядами. По его вижу огромное жирное «нет». Уже открываю рот, чтобы отмазаться. Но эта курица наносит удар, говоря:

— Или, если ресторан вам не подходит, мы можем… ну, выбрать что-то попроще. Приземленнее… — подчеркивает свое пренебрежение взглядом, проходящим по моему горнолыжному костюму.

И так обидно становится!

И так