Измена. Ты пожалеешь... (СИ) - Ярина Диана

Мне кажется, здесь следует добавить слова о жизни любимых, когда им угрожает опасность, когда ты сам не в силах ни на что повлиять или изменить ситуацию к лучшему, остается только уповать на чудо и молиться богу.

Вот и я вспоминаю строки, которые задевают до глубины души, вспомнив, как во время ссоры гнусно подшутил, высмеял Лизу.

— Или у тебя нет ни одной мысли о том, что не всем… нужно месить грязь в постели и тащить туда всякие игрушки и прочую ересь…

— Еще крестом передо мной помаши, святоша! — ответил я.

Как только у меня язык повернулся? В свое оправдание могу сказать лишь то, что тогда Ева скармливала мне возбуждающие средства. Но суть в том, что они лишь обнажают, обостряют все то, что есть внутри итак.

То есть, по сути все эти колкости и высокомерие были во мне всегда!

После выкидыша Лиза ходила в церковь и молилась, чтобы Бог подарил нам шанс еще раз испытать счастье стать родителями.

Я хотел бы попросить прощения у жены сейчас.

За все…

Упал бы в ноги и оставался там долго-долго…

Это меньшее, что я могу сделать. Попросить прощения и смиренно ждать, надеяться…

— Есть зацепка.

Всего два простых слова выводят меня из раздумья.

— Проверили последние звонки Евы и нашли кое-что. Может быть, пустышка, но проверить стоит!

— Так чего же вы ждете? Вперед…

На мой телефон поступают звонки. От семьи Лизы.

Ее исчезновение уже не скрыть…

Родители беспокоятся. Дети — тоже.

Хотел бы я их успокоить, но я могу сейчас лишь поделиться надеждой и нет ничего конкретного,

Но в момент, когда надежда лишь забрезжила, среди вороха звонков от семьи пробивается неизвестный номер.

Кто-то пытается дозвониться с завидным упорством.

Очередной спам?

Иногда бывает и так!

Все-таки я отвечаю и, к своему удивлению, едва не подпрыгиваю, услышав голос в динамике телефона.

— Влад, это я.

— Тварь! Молись… Молись, чтобы твою никчемную жизнь случай забрал прежде, чем я до тебя доберусь! — рычу я, узнав голос этой стервы. — Ты заигралась, слышишь? Ты, мать твою…

— Влад, послушай. Я… Я не хотела, чтобы все так далеко зашло, — блеет Ева. — Я просто хотела заставить вас немного понервничать и все. Больше ничего, клянусь!

— Где Лиза? Где моя жена?

— Я точно не знаю, — всхлипывает Ева. — Мне так жаль, Влад. Это придумала не я.

Да ладно! Кому она заливает…

— Я тоже стала заложницей ситуации. Я лишь хотела… заявить о себе. Но они решили иначе, захотели жажды наживы и вынудили… меня… Я звоню тебе, рискую собственной жизнью, — дрогнувшим голосом произносит Ева.

Я ни одному ее слову не верю.

Скорее, я поверю в то, что она заварила эту кашу, а потом решила, что риск слишком велик.

Что называется, на лету переобулась и захотела слить своих же подельников, чтобы самой выйти сухой из воды.

До чего же мерзкая гниль эта Ева…

Как только я миновал эту зловонную, выгребную яму. Лиза помешала погрузиться в грязь с головой. Она — мой ангел-хранитель, не иначе. От скольких ошибок уберегла, помогали идти по жизни, стремиться забраться выше… Я достиг столь многого лишь благодаря ей!

— Говоришь, тебя заставили?

— Да… — плачет Ева.

Ее слезы — неискренние, от них смердит ложью. Клянусь, если ей суждено пережить этот день, она сгниет в тюрьме за все зло, которое причинила и причиняет до сих пор!

Но я делаю вид, будто повелся.

— Говори. Не молчи…

***

Она

Уже так поздно, когда похитители отправляются на встречу за выкупом.

Словно героине какого-то криминального фильма, мне закрывают глаза , лишив возможности видеть. Будто я могла бы запомнить дорогу или что-то сделать…

Я не хочу рисковать жизнью малыша, и мои нервы натянуты, словно струны гитары.

Каждый неосторожный жест, громкий возглас заставляют меня вздрагивать и замирать.

Замирать и вздрагивать в ожидании, откуда придет удар.

***

Дорогу не вижу. О происходящем догадываюсь лишь по обрывкам разговоров.

Машина тормозит.

Один из похитителей отправляется за выкупом. Второй остается караулить меня в машине.

Но несколько минут спустя он выбирается, чтобы покурить. Через открытую дверь доносится запах сигаретного дыма, слышатся шаги. Мужчина посмеивается, позвонив своей пассии.

Это чудовищно.

Он держит живого человека в заложниках, но его совесть крепко спит, при этом он обсуждает со своей пассии, на какую зону отдыха лучше отправиться на следующие выходные…

Спокойный, мирный разговор, по которому и не скажешь, что имеешь дело с ублюдком!

Я осторожно сдвигаюсь по сиденью к двери. Липкая лента на моих запястьях ослабла. Отчего-то решила, что можно попробовать ускользнуть, но вдруг вдалеке раздаются крики и шум борьбы…

Слышится отборный мат похитителя.

Он бросается обратно к машине. Сейчас или никогда… Я делаю отчаянный рывок, вывалившись из машины.

Кажется, первый из похитителей попал в передрягу, а второй… как благородно… решил спасти свою шкуру и удрать!

***

Позднее мне будут рассказывать, как быстро все случилось.

За считанные минуты

Но тогда мне казалось, что прошла целая вечность, чем ко мне подбежали, помогли встать на ноги и развязали…

Целая вечность страха за свою жизнь и жизнь малыша!

— Все хорошо, Елизавета. Преступники задержаны. Вы в надежных руках, — успокаивают меня люди в форме.

Я с трудом соображаю и не могу говорить, горло сковало спазмом страха. Но когда вижу, как в одну из приехавших машин скорой помощи погружают носилки с Владом, будто очнулась.

Ноги сами понесли меня к нему.

Глава 41. Она

— Влад? Влад! Что случилось…

Я вижу, как по простыне расползается большое, алое пятно крови.

Не могу устоять на месте, ускоряюсь.

Услышав мой голос, бывший муж открывает глаза и привстает. Его удерживают за плечи, ткань сползает. Я понимаю, что Влада ранили.

— Лиза… Лиза! Ты как?! Ты…

У него блестящий, шокированный и беспокойный взгляд. Он рыщет им по моему лицу, телу, снова возвращается к лицу и впивается в глаза.

— Ты как? Ты в порядке? Они тебя не обижали? Если они хоть пальцем тебя коснулись…

— Я надеюсь, что в порядке. Так страшно было, — выдыхаю.

С болезненным стоном Влад откидывается назад, зажмуривается, издав стон мучения сквозь крепко стиснутые зубы.

— Но что с тобой? Как это случилось? В тебя стреляли?

Я не слышала выстрелы, но я была так напугана, в шоке, действовала лишь на инстинктах выживания, и на все реагировала не так, как обычно. Часть моего восприятия была обострена до предела, но много чувств были словно атрофированы, и я точно могла сказать, что была немного не в себе от шока, страха и прилива адреналина!

— Нет, не стреляли. Это ножом порезали. Я вылез, куда не следовало.

— Зачем?!

Найдя его пальцы, скользкие от крови, сжимаю. Он стискивает мою руку в ответ.

— Я должен был просто передать деньги, и тогда бы их арестовали. Но один из них внезапно решил потребовать еще больше и показал мне тряпку с кровью. Платок с тюльпанами, который был на тебе… В тот день развода. Я увидел кровь и меня переклинило… Решил, что они причинили тебе боль.

— Едва все не испортил, герой. Потом побеседуете, — довольно грубо вмешивается в наш разговор полицейский. — Уносите. Ему нужна медицинская помощь. И не только ему. Поосторожнее там… У одного из пострадавших — серьезная травма шеи и позвоночника… А вы, девушка…

— Жена. Бывшая. Я тоже поеду в больницу.

— Только без слез и истерик, пожалуйста. Если боитесь вида крови, лучше дождаться другой машины.

— Я в положении, и хотела бы провериться состояние малыша, — отрезала я, решив, что больше никому не позволю собой командовать и указывать, что мне делать.