Андрей Жвалевский - Современные методы управления погодой

Я пытался вспомнить, кто и когда поправлял мне воротник в последний раз. Не смог вспомнить. Первая жена? Ее гораздо больше заботил собственный гардероб. По-моему, ей было даже наплевать, начищены ли мои ботинки, когда мы вместе отправлялись на званый вечер.

По возвращении из зоопарка (Машка уже в метро зевала на ширину головы) я собирался обсудить вопрос воротника, но Катя деловито приземлила нашу беседу:

– Где будем Машку укладывать?

– В большой комнате, – предложил я.

– Не пойдет. Здесь и телевизор, и компьютер. А если мы захотим кино посмотреть?

– Ну, сегодня нам будет не до телевизора, – попытался я перевести разговор в игривое русло.

– А завтра? А через два дня? Давай лучше Машку в спальню определим, а сами тут устроимся. Давай-ка займись чемоданами.

Даже этот командный тон меня не расстроил. Уют и быт – это сфера, в которой женщины более компетентны. Меня вполне устроит решение стратегических проблем. В конце концов, именно я решил забрать ее с Машкой к себе в Москву. И забрал. А где постель стелить – это уже подробности.

Только сейчас я поняла, что медленно оттаиваю. Хотелось мурлыкать от счастья, или петь и танцевать, или и то и другое одновременно. Сергей вернулся!

Я, конечно, могла сколько угодно рассказывать себе, что Сергей полный дурак, я ощетинилась, как ежик, чтобы не дай бог не пожалеть о том, что он уехал. Но это не меняло печальной правды – я бесконечно, чудовищно по нему скучала.

Мы шлялись, Машка со скоростью пули носилась по зоопарку, а мне периодически вспоминались события последних месяцев. Я уже много раз радовалась, что на мне темные очки, потому что на глазах вскипали слезы и приходилось под любым предлогом прижиматься к Сергею, чтобы убедиться в том, что он не мираж.

А что будет, если он опять уедет? Честно говоря, от этой мысли стало так плохо, что я сразу решила – этого не может быть!

А если бы он насовсем уехал? Неужели это бы был конец? Неужели мы бы с ним больше никогда не увиделись? Какая же я все-таки дура! Почему я не поговорила с ним перед отъездом? Я же отпустила его совершенно безропотно, даже слова не сказала, даже глазом не моргнула.

А может, нужно было повиснуть на шее, рассказать ему о том, что я люблю его, что жизнь без него станет… да не станет жизни! Может, он бы никуда и не уехал! А может, я бы все и испортила, Сергей бы испугался и сбежал от меня еще подальше Германии.

Вот как жить с мужчиной? Если разнежиться, как я сейчас на солнышке, – станешь уязвимой и любое его неосторожное слово причинит боль. А если собрать волю в кулак и все время доказывать себе, что мне никто не нужен… Наверное, никто не обидит, зато всю жизнь просидишь одна.

Вот ужас! Вот уехал бы Сергей, а я бы всю жизнь прожила в гордом одиночестве. И не видела бы этого зоопарка, и не горели бы так счастливо Машины глаза, и не было бы рядом этого мужчины, который так смешно за нас беспокоится.

А ведь у меня не было другого мужчины с тех пор, как мы с Сергеем познакомились! Наверное, и быть не могло! Или я бы все время искала что-то на него похожее. А где другого такого найдешь?

Из этого суперлирического настроения меня вывело то, что Машку нужно было срочно укладывать спать. Она была так полна впечатлениями и мороженым, что засыпала стоя, в постели я еле успела надеть на нее пижаму.

Я приготовила на ужин салат, наслаждаясь порядком на кухне, повесила чистые полотенца, разобрала Машкины вещи.

Честно говоря, я поймала себя на том, что нервничаю, как девственница перед первой брачной ночью. Как-то у нас все в этот раз уж больно официально получается. А готова ли я к этому? Неужели я смогу сюда насовсем переехать? Я ругаюсь на Сергея за то, что он не знает, чего хочет, а знаю ли я сама, чего хочу? Он в отличие от меня хотя бы что-то делает, а я сижу и жду, когда за меня решат, где я буду жить!

Сергей валялся на диване и щелкал пультом телевизора, но когда я вошла в комнату, он так на меня посмотрел… Что-то в его глазах залезло ко мне в душу, долго там кувыркалось, а на выходе застряло в горле.

Через секунду я рыдала. Я ему все рассказала: и как мне было плохо, когда он уехал, и как мне надоел этот дождь за окном, и как пусто вечером в квартире, и как не хочется жить, когда вечером он не звонит…

Я захлебывалась слезами и говорила, говорила, говорила… Говорила, чтобы он не смел меня перебивать, потому что я и так полгода молчала, потому что если я сейчас не поплачу, я тресну, а зачем ему я, которая треснула, и опять возвращалась к тому, что он своим отъездом вынул из меня душу, а если он еще раз уедет, то я, то я… И я плакала и плакала! И заснула у него на руках.

Воскресенье выходным днем не получилось. Оказалось, если ребенка уложить спать пораньше, он и встает пораньше. И приходит к маме в кровать. А там уже я. Причем лежать мама с дочкой предпочитают по диагонали кровати, вернее, по разным диагоналям. Для меня место не предусмотрено.

Словом, раз уж я все равно проснулся – в замечательном, нужно сказать, настроении, – то решил приготовить кофе. Дома кофе не оказалось, поэтому, по-быстрому приняв душ, я отправился в магазин. Третий поход в магазин за сутки! Такого за мной раньше не замечалось, и мысль об этом была иррационально приятной. Для закрепления приятных ощущений я прихватил букет желтых и пушистых, кажется, хризантем. Я обычно не утруждаю себя названиями, просто тычу в понравившиеся цветы и спрашиваю: «Сколько эти?» Продавщицы тут же уточняют: «Хризантемы?» или «Астры?», но эта ненужная информация в голове не задерживается.

По возвращении я обнаружил, что Катя в прежней позиции, зато Маша наворачивает круги по кухне.

– Есть хочу! – заявила хмурая девочка вместо положенного: «Как почивали, дядя Сережа?»

Пришлось одновременно варить кофе и сооружать быстрорастворимую рисовую кашу, которую я с некоторым удивлением обнаружил в приобретенных давеча продуктах. Каким-то чудом я справился с обеими задачами без потерь: кофе не убежал, ребенок временно перестал голодать. По-моему, это неправильно – постоянно голодный ребенок. Вот меня, помню, бабушка приманивала к столу особенными блинами со шкварками внутри. Я облизнулся и вздохнул: тогда я еще не знал слов «холестерин» и «правильное питание».

Услышав ключевое слово «питание», живот мой проворчал что-то немузыкальное.

Я взял поднос с кофе и направился к своей избраннице. Она тут же, не раскрывая глаз, навострила носик и сомнамбулически приподнялась в постели.

– О, – сказала Катя, – ты уже кофе сварил! Тогда и мне сделай чаю.

Я мысленно выругался. За это время можно было бы уже и выучить, что Кошки кофе не питаются, Кошки питаются чаем с ароматическими добавками, некрепким, без сахара. Я уже не удивился, отыскав в упомянутых выше пакетах пачку чая с земляникой. Второй вход в опочивальню получился более удачным: Катя уже приоткрыла глаза… пардон, глаз и хитро им на меня любовалась. Как только поднос был надежно установлен на стуле, моя любимая женщина подкатилась ко мне и сладко заурчала: