Вайолетт Лайонз - Подарок к рождеству

 Да, они с Абигейл оказались в полном не­ведении о том, что творилось в последние дни в природе. Но разве этому стоило удивляться? Ведь в эти дни их интересовало нечто совсем другое... Он взглянул на автоматический кален­дарь дат в своих наручных часах. Получалось, что они даже не заметили, как пролетели пос­ледние двое с половиной суток, в том числе, день Рождества. Разумеется, незамеченными оказались и первые двенадцать часов текущих суток — двадцать седьмого декабря.

 По правде говоря, время их мало волновало. Был за окном день или наступила ночь, забрезжил серый рассвет или опустились вечерние сумерки — им было все равно. Гораздо важнее для них, был их маленький чувственный мирок, который они создали для себя сами, и в котором царствовало их взаимное страстное притяжение друг к другу. Из спальни они выходили только тогда, когда надо было что-то поесть. Их еда состояла, как правило, из сэнд­вичей и кофе, но она казалась им гораздо вкус­нее, чем любой ужин с жареной индейкой и всевозможными закусками и приправами.

 Улыбка вновь засияла на его лице, когда он подумал о том, что Абигейл еще спит наверху. Надо приготовить ей чай или даже целый зав­трак, и принести все прямо в кровать. Сначала он ее осторожно, нежно поцелует, чтобы она проснулась, а потом, после завтрака, если у них совпадет настроение, они отодвинут в сто­рону поднос с чашками и тарелками, и опять займутся любовью.

 Из мечтательного состояния его неожиданно вывел громкий и резкий звук, взорвавший утреннюю тишину в коттедже. Две-три секун­ды Ник стоял, как вкопанный, ничего не со­ображая. Что это был за звук? А когда все по­нял, ринулся в кабинет.

 Когда же восстановили телефонную связь? Очевидно, в один из этих дней, когда они с Абигейл так увлеченно создавали свой малень­кий чувственный мир, ничего не видя и не осоз­навая вокруг, кроме присутствия друг друга.

 — Ник, привет!

 Он едва узнал голос брата. В последний раз, когда они общались по телефону, Крис гово­рил угрюмым, разочарованным тоном; в его голосе не чувствовался пульс жизни. А сейчас...

 — С Рождеством тебя, братец! Правда, уже с прошедшим, но какая разница, черт побери?

 — Крис?

 Он только что с такой страстью думал об Абигейл, предвкушал утренний сеанс любви с ней... И вот на тебе — объявился младший братишка!

 — Откуда ты звонишь?

 Может быть, Крис сейчас был на пути к коттеджу? Это было бы не совсем уместно...

 — Из своего дома, — услышал Ник бодрый, веселый голос брата, — где мы только что закончили отмечать Рождество. Это был самый замечательный рождественский праздник в моей жизни! Я никогда еще так не веселился. И Элоиз тоже...

 Элоиз? Упоминание злосчастного имени заставило Ника вздрогнуть и даже слегка по­качнуться, будто он получил тяжелый удар по голове.

 — Подожди-ка, подожди, малыш. Ты ска­зал — Элоиз?

 — Ну, разумеется! Она сейчас рядом со мной, и мы были вместе эти последние шесть дней. О, я знаю, что должен был сообщить обо всем раньше, чтобы ты не переживал за меня, и я неоднократно пытался дозвониться до тебя, но, увы, мне это так и не удалось. Очевидно, была прервана связь.

 — Во время снежной бури линии вышли из строя.

 Ник не стал конкретизировать свой ответ. Он лихорадочно перебирал в памяти последние шесть дней, проведенных в коттедже. Телефон отключился как раз в тот день, когда заболела Абигейл.

 — Произошла идиотская ошибка, - сказал Крис.

 Он, конечно, не заметил, что произнесенные им слова не просто насторожили старшего брата, но едва не повергли его в шоковое состояние. После возвращения невесты, Крис, ослеп­ленный счастьем, почти не видел и не слы­шал, что происходит вокруг него.

 — Оказывается, — продолжал Крис, — моя глупышка Элоиз впала в жуткую панику. Она почему-то вдолбила себе, что не подходит для меня! Представляешь? Да разве такая женщи­на может не подходить кому-то? Словом, она придумала всю эту дурацкую легенду с другим мужчиной, полагая, что тем самым дает мне убедительный повод освободиться от нее. Но ведь ты же знаешь, что без нее никакая свобо­да на этой благословенной земле для меня про­сто немыслима!

 Солидаризируясь с братом, Ник едва успел пробормотать в трубку что-то нечленораздель­ное, как на лестнице раздались легкие шаги. Абигейл проснулась и спускалась к нему!

 — Она решила уехать домой к родителям и зализать там раны, — без умолку тараторил Крис. — Но дороги так замело, что бедняжке пришлось вернуться в город. И когда я вошел в ее квартиру, она сидела и плакала навзрыд...

 Концовку его рассказа Ник дослушал рас­сеянно, потому что, как раз в этот момент, дверь отворилась, и в кабинет проскользнула Аби­гейл. На ее щеках после сна еще горел нежный румянец, пышные волны темно-каштановых волос расплескались по точеным плечам. Его сердце радостно вздрогнуло, когда он увидел, что наготу желанной женщины прикрывал лишь его зеленый махровый халат.

Она взглянула на Ника с сияющей улыб­кой, и это совсем отвлекло его от беседы с братом, которую они еще не закончили. Он протянул ей руку и почувствовал, как ее паль­цы нежно переплелись с его пальцами. Сердце Ника вновь встрепенулось от этого простого, маленького свидетельства их близости, их сча­стья.

 Движением свободной руки он развернул ее спиной к себе, и она тотчас прижалась к нему всем телом. Едва ее округлый мягкий зад коснулся низа его живота, как мужской лемех сразу двинулся напролом вдоль ложбинки меж­ду женским ягодицами. Их обоих мгновенно бросило в жар, он нежно поцеловал ее в ви­сок, и прядь ее волнистых волос рассыпалась по его щеке.

 Кивнув на телефонную трубку, которую Ник держал в другой руке, она, не проронив ни слова, вопросительно заглянула ему в глаза.

 — Крис, — прошептал он и, прикрыв ладо­нью микрофонный блок, пояснил: — Элоиз вернулась к нему еще шесть дней назад, так что все мои хлопоты оказались пустыми.

 — Эй, Ник, — послышалось опять в трубке.

 Крис, наконец, догадался, что брат не слиш­ком эмоционально реагировал на его исповедь, и это вызвало у него определенные подозрения.

 — Абигейл, почему бы тебе не приготовить нам кофе? А я тем временем закончу разговор с Крисом.

 С неохотой, отпустив ее от себя, он ласково шлепнул Абигейл по самой соблазнительной части ее роскошного тела и вновь приложил трубку к уху. Но его глаза продолжали жадно следить за ней. Он не мог оторвать их от ее округлых форм, от гибкой талии, от покачивающихся широких бедер, выделявшихся даже под свободным банным халатом. Мысль о том, что ее сосков, живота, ягодиц касалась сейчас та же ткань, под которой он всего лишь сутки назад скрывал свое обнаженное тело, настолько возбудила Ника, что он на минуту совсем за­был, о чем только что говорил с Крисом.