Валентина Седлова - Восемь-восемь, или Предсвадебный марафон

Покончив с хлопотами по разметке, Лесничий отправился к себе. Пренебрегать завтраком в преддверии суетного дня было бы непросительно глупо. Он заново поставил кипятить воду, достал пакет с быстрорастворимыми супами и, смешав все ингредиенты, стал ждать.

Услышав, что на костре что-то происходит, зашевелился Семь-сорок. Через минуту Иван уже лицезрел его слегка помятую со сна физиономию в проеме палатки.

— Вылезай, засоня, завтракать пора!

— Что? Да. Сколько времени?

— Восемь.

— А ты когда встал?

— Да пару часов назад. Вот, только с трассы вернулся, ленту тянули. Техкомиссия начнет работать часа через полтора, так что время у тебя еще есть, чтобы глаза продрать.

— А что ты меня с собой не поднял?

— А зачем? Толпа там не требовалась, мы прекрасно обошлись вчетвером.

Иван отвечал сухо, даже резко, поэтому Сергею говорить что-либо дальше сразу же расхотелось. Значит, все-таки обиделся. Делает вид, что все нипочем, да только вот губы поджаты и в глазах такое написано, что лучше даже и не заглядывать. Что ж, его дело.

В итоге завтракали молча и без всякого аппетита, явно тяготясь компанией друг друга. Сергей чувствовал, что Иван чего-то ждет от него, но упорно молчит, не желая ввязываться в разговор, подобный вчерашнему. Вот чудак человек! Если он так за мир в отдельно взятом коллективе ратует, чего ж тогда сейчас как воды в рот набрал? Или решил, что раз уж все равно все его предложения будут восприняты в штыки, то нечего и пытаться? Еще только этого не хватало.

Нет, брать на себя роль психотерапевта и утешать Лесничего Семь-сорок однозначно не собирался. Пусть сам решит, чего хочет. Если будет дуться до вечера — то и пускай. Это его выбор. А захочет поговорить — милости просим. Тем более что ссоры вроде как и не было. Просто разговор по душам, начистоту.

Соревнования выдались на редкость тяжелыми в плане судейства. Внезапно выяснилось, что людей катастрофически не хватает, кто-то из заявивших судей отзвонился в самый последний момент и отказался от участия в триале, поэтому поредевшей судейской бригаде приходилось носиться от ворот к воротам со спринтерской скоростью, чтобы успеть зафиксировать, как их проходят экипажи. Вымотались все, как савраски — шутка ли: почти пятьдесят экипажей, да по два заезда!

Зато и без курьезов не обошлось. На трассе слепого хода, когда водителю завязывали глаза, и он вел машину четко по указаниям своего штурмана, в одном экипаже состоялся любопытный диалог. Штурман, от нетерпения и волнения подпрыгивающий на своем месте так, что только ремни безопасности удерживали его от вылета из открытой машины, кричал: «Правей, правей давай!», как со стороны пилота в ответ раздался не менее громкий вопль: «Не ори! Сам вижу!» Если учесть, что вокруг глаз пилота в это время была намотана плотная косынка, треугольник которой к тому же сполз ему на нос, то однозначную реакцию судей и зрителей предсказать было несложно. Все просто согнулись от смеха. А что именно «видел» пилот, для всех осталось загадкой.

Были и «уши», были и «утопленники», и разбортировавшиеся на полном ходу колеса, но атмосфера праздника от этого ничуть не пострадала, а скорее выиграла. Данному действу была привнесена столь любимая народом зрелищность. Да и в случае с какими-либо поломками, на помощь пострадавшему бежали все свободные экипажи, что выгодно отличало эти любительские соревнования от профессиональных чемпионатов. Ведь конкурентов здесь не было, только друзья и единомышленники. Так отчего же не помочь другу в беде?

До своей палатки Семь-сорок добирался разве что не ползком. В руке его был зажат прозрачный кулечек с выданным сухим пайком: бутерброды, сдобная булочка, маленький пакетик сока с соломинкой и микроскопическая шоколадка. Сил не осталось даже на то, чтобы расправиться с этой нехитрой снедью. Сергей улегся прямо поверх спальника и уже через пару минут дрых без задних ног.

Проснулся оттого, что кто-то тряс его за плечо. С трудом сфокусировав глаза, Семь-сорок обнаружил в изголовье Лесничего, судя по всему, тоже только-только вставшего, с отпечатком молнии от спальника на раскрасневшейся щеке.

— Давай, пошли, через пять минут церемония награждения!

— О Боже! А может, как-нибудь без нас? Я победителям и мысленно поаплодировать могу.

— Только что заходили организаторы, настоятельно просили всех судей быть на награждении. Пошли, посмотрим. Может, грамоту какую дадут на память потомкам. К тому же, пришлось пообещать, что мы будем. Неохота подводить ребят.

— Ну, раз обещал, то пойдем. Только подожди пару минут, меня чего-то из стороны в сторону шатает. И кстати, что за дела: поднять — поднял, а разбудить забыл! Спички принес в глаза вставлять?

— Думаешь, я сам лучше? Меня вообще за ноги из палатки выволокли, чтобы в чувство привести.

— Добрые люди, ничего не скажешь!

— Хорош ворчать, как старый дед, пошли!

Церемония награждения в этот раз действительно шла чуть-чуть по другому сценарию, нежели это было заведено. Обычно организаторы ограничивались общей благодарностью судейской бригаде и сразу же переходили к процедуре награждения участников и победителей. Сегодня же каждый судья был вызван отдельно, получил предсказанную Лесничим почетную грамоту и памятный значок, а также свою долю аплодисментов.

Совершенно случайно Семь-сорок и Лесничий расположились в непосредственной близости от Ликвидатора. Семь-сорок про себя ожидал начала очередного раунда «переговоров о перемирии» со стороны Ивана, но вроде пронесло. Никаких попыток подобного толка Лесничий не предпринимал, на Олега не смотрел, по крайней мере, специально, но и глаз не отводил, если вдруг случалось пересечься с Ликвидатором взглядом. Судя по тому, как воинственно набычился Ликвидатор, своих позиций он сдавать не собирался. Пока, по крайней мере. Так и стояли втроем: вроде как вместе, но напряжение внутри такое, что вот-вот искрить начнут. Поэтому, как только появилась возможность поменять дислокацию, троица немедленно воспользовалась данным обстоятельством: Сергей и Иван ретировались за спины основной массы участников, а Олег, напротив, передвинулся поближе к первым рядам.

Дождавшись конца церемонии, Иван обратился к Семь-сорок:

— Слушай, я, наверное, поеду. Что-то меня до дома, до хаты потянуло. На пьянку оставаться желания нет, глядеть на ваш с Ликвидатором апартеид — тоже. Так что пойду, соберу вещи и двину.

— А меня не захватишь?

— Тоже ностальгия замучила?

— Ну, вроде того.

— Давай, поехали. Заодно меня по дороге тормошить будешь, если начну за рулем засыпать. Что-то меня сегодняшний день вымотал до крайности.