Даниэла Стил - Дорога судьбы

– Что сказал врач?

– Что все будет в порядке. – Ее голос звучал тихо и нежно.

Глядя на нее, Иеремия испытал острое чувство вины, отозвавшееся в груди жестокой болью.

– Хотелось бы верить...

– Это правда. Я ведь родила троих и не умерла, правда?

– Да, но тогда ты была моложе. Ах как глупо!

– Нет. – Мэри-Эллен с вызовом посмотрела на Терстона.

Она действительно ни о чем не жалела, и это вновь разозлило его.

– Какого черта ты это сделала?

Подобные вещи не укладывались у него в голове. Как ни крути, это было глупостью.

– Это все, что у меня осталось, Иеремия... – Тихий и печальный голос женщины разрывал ему сердце. – Думаешь, я не понимаю, что ты меня оставил и больше не вернешься? Ты ведь женишься на этой девушке, правда?

Иеремия кивнул. Его переносицу прорезала глубокая морщина, и это добавило Мэри-Эллен решимости.

– Значит, я поступила правильно.

– Ты рискуешь жизнью.

– Это моя жизнь, и я имею право делать с ней что хочу. – Она поднялась, и Иеремия подумал, что он еще ни разу не видел ее такой красивой.

Гордая, сильная, добившаяся того, чего хотела... Как Камилла... Но куда Мэри до пылкой, изысканной мисс Бошан? Нет, встретившись с Мэри-Эллен, Иеремия не раскаялся в своем выборе. Жаль, что она решилась. Это усложнит жизнь всем, и в первую очередь ребенку. Терстон прекрасно понимал это. Рано или поздно слух дойдет до Камиллы, а потом и до их детей. В таком месте, как Напа, трудно что-нибудь скрыть, а ему меньше всего на свете хотелось огорчать невесту. Что будет с Камиллой, если через месяц после свадьбы она узнает о рождении его незаконного ребенка? Иеремия сжался при мысли о том, какую боль ей причинит эта весть.

– Лучше бы ты не делала этого, Мэри-Эллен.

– Мне очень жаль, Иеремия. – Она гордо вздернула подбородок, и Терстону захотелось поцеловать ее. – Я всегда думала, что ты хочешь ребенка.

– Но только не так. На свете есть гораздо лучшие способы...

– Они не для меня, Иеремия. Нет, нет... Будь счастлив с молодой женой.

Но он понимал, что она кривит душой. Мэри-Эллен знала: Терстон отремонтировал дом в Напе и строит настоящий дворец в Сан-Франциско. То, что он предназначался для Камиллы, было известно каждому на добрую сотню миль в округе.

– Что ты собираешься делать? – В эту минуту он не думал ни о невесте, ни о строившемся для нее доме.

– То же, что и до сих пор. Я работаю в санатории, и это меня вполне устраивает. Я здесь не слишком устаю, а когда родится малыш, я вернусь на прежнюю работу. Девочки мне помогут.

– Тебе надо сидеть дома и воспитывать детей. – В голосе Иеремии звучало осуждение, и это показалось Мэри-Эллен очень странным.

Прежде она не слышала от него ничего подобного, но теперь речь шла о его ребенке, и это меняло дело.

– Я позабочусь об этом, Мэри-Эллен.

Он завтра же отправится в свой банк в Напе и отдаст необходимые распоряжения. Все наладится. Это не так уж сложно. Ему следовало сделать это давным-давно, но лучше поздно, чем никогда.

– Не надо. Я не хочу, Иеремия!

– А я не собираюсь спрашивать твоего разрешения. Ты ведь не спрашивала его у меня? Теперь решения принимаю я.

В глубине души Мэри-Эллен была разочарована. Она рассчитывала, что Иеремия с большим энтузиазмом встретит известие о своем ребенке. Но сейчас его мысли занимали совсем другие вещи... Он думал о других детях, и она это понимала. Так же, как понимала, что совершила ошибку, но упорно не желала сожалеть о ней. Именно об этом она и твердила Ханне...

– Я хочу, чтобы ты перестала работать в санатории. – Иеремия смотрел на нее почти по-отечески.

– Я не могу этого сделать.

Терстон свирепо уставился на нее.

– Ты сообщишь им сама или это сделать мне? Начинается другая жизнь, ясно? Ты будешь сидеть дома со своими детьми и моим малышом и беречь здоровье. Если ты умрешь при родах, что станет с остальными? Об этом ты подумала? – Услышав жестокие слова, Мэри-Эллен заплакала, и Терстон пожалел о своей резкости. – Прости... Я не хотел... Сейчас нам обоим трудно. Поэтому давай попытаемся найти выход. Позволь помочь тебе. Ты согласна?

Мэри-Эллен приходилось носить слишком тугой корсет, чтобы беременность не бросалась в глаза. О Господи, что угодно, только не этот корсет!

– Если только ненадолго, Иеремия. – Внезапно она почувствовала, что очень устала. – Пока не родится малыш.

– Нет. – Он просто похлопал Мэри-Эллен по руке. – Предоставь это мне.

Он пришлет к ней своего банкира. Она станет плакать, но он ее уговорит, и каждый месяц она будет получать пособие, на которое сможет безбедно жить с четырьмя детьми. Это будет длиться столько, сколько понадобится. Вот и все, что он в состоянии для нее сделать. Иеремия не мог на ней жениться, и они оба это понимали. Этим мечтам давно пришел конец, и теперь Иеремия строил дворец для девушки из Атланты.

Иеремия поднялся и проводил Мэри-Эллен обратно в вестибюль. Взглянув на дожидавшегося ее молодого человека, Терстон внезапно заподозрил, что тот слишком о ней заботится. Но если это и так, разве что-то меняется? Терстон не сомневался, что Мэри-Эллен ждала ребенка от него, он доверял ей, зная, что у нее не было никого другого. А если бы у нее кто-то появился, он бы не стал упрекать Мэри-Эллен. В конце концов, у него тоже появилась Камилла.

– Ты уйдешь с работы?

Она кивнула и попыталась заглянуть ему в глаза.

– Ты будешь иногда навещать меня, Иеремия? – Хотя ее слова болью отозвались в сердце Терстона, внутренний голос говорил ему «нет».

– Не знаю. Не думаю. Так будет лучше для всех нас.

– Даже на малыша не придешь взглянуть? – В глазах Мэри-Эллен опять показались слезы, и он почувствовал себя последним ублюдком.

– Приду. Если что-нибудь понадобится раньше, обязательно сообщи. – Терстон не боялся, что она злоупотребит его щедростью.

Она никогда этого не делала. Другие женщины на ее месте вцепились бы в него когтями, но Мэри-Эллен вела себя с большим достоинством.

– Я уеду... – Иеремия внезапно смутился и осекся. – После первого декабря.

Его свадьба должна была состояться в Атланте двадцать четвертого числа, однако Бошаны в течение двух предшествующих недель собирались устраивать званые вечера, и Иеремия обещал Камилле, что будет на них присутствовать. А в это же время женщина из Калистоги будет рожать его ребенка...

Нет, странная штука – жизнь. Эта мысль преследовала его по дороге домой. Он думал и о том, как за последние полгода изменился его быт. Неужели через год он станет отцом сразу двоих детей? Ставя Большого Джо в стойло, он широко улыбнулся. Двое детей... Один – от Мэри-Эллен... А другой – от Камиллы. Поэтому он и не слишком удивился, обнаружив на кухонном столе письмо от Амелии Гудхарт. Иеремия впервые получил от нее весточку с тех пор, как они распрощались в поезде на Саванну. Амелия сообщала, что получила его письмо и обрадовалась его знакомству с молодой леди из Атланты.