Вирджиния Эндрюс - Все, что блестит

– О чем ты говоришь? Список приглашенных? Это же не вечеринка.

– Конечно, вечеринка, – ответила она. – Вечеринка, которая должна помочь нам забыть трагедию. Ну не ходи ты с вытянутым лицом и не притворяйся, что ты в отчаянии. Ты ненавидела ее, и она это знала, между прочим. Не могу сказать, что я любила ее, но у меня больше причин печалиться, чем у тебя. Моей мачехой она была гораздо дольше, чем твоей.

Я в растерянности уставилась на нее. Может, Дафни заслуживала такой дочери? Она, несомненно, посеяла эти семена и собственным примером научила Жизель быть такой эгоцентричной. Я вздохнула, понимая, как трудно мне будет продержаться до конца похорон, прежде чем я покончу со всеми делами и вернусь в Кипарисовую рощу, где жизнь, по крайней мере для меня, была гораздо менее сложной.

Стивенс принес мои вещи в комнату.

– О, как мило, – вскричала Жизель, увидев, что он несет мой чемодан. – Опять мы будем рядом. В такие времена я особенно ценю, что у меня есть сестра, – заявила она достаточно громко, чтобы Стивенс мог ее услышать.

– Миссис Гидот просила меня сообщить вам, что она приготовила ленч, мадемуазель. Вам его принести или…

– О нет. Скажите ей, что приехала моя сестра и мы будем обедать в столовой, tout de suite, – ответила Жизель и просияла от гордости. – Я немножко выучила французский, пока была с Бо в Париже, – добавила она.

– Tres bien, мадмуазель, – сказал Стивенс и ушел.

– Что он сказал?

– Он сказал «очень хорошо». Кто такая миссис Гидот?

– Француженка, которую наняла Дафни вместо Нины Джексон.

– А где Нина?

– Откуда мне знать, где может быть кто-то из слуг? В самом деле, Руби! Ну ладно, я надеюсь, ты проголодалась. Миссис Гидот очень хорошая повариха, и мы поедим чего-нибудь вкусненького, я уверена.

– Я пойду приведу себя в порядок, – сказала я.

– Я тоже. Я так много плакала и извелась вся, я уверена, что ужасно выгляжу. А скоро здесь будет Бо, – добавила она.

Сердце мое ушло в пятки. Одна лишь мысль о том, чтобы вновь встретиться с ним лицом к лицу, привела меня в дрожь. Но я постаралась не обнаружить перед Жизель своих страхов.

– Прекрасно. – Я просияла улыбкой и поспешила уйти в комнату, которая когда-то казалась мне такой новой и замечательной; комната, в которой Бо впервые поцеловал меня, обнимая и утешая на поминках папы. Я улыбнулась, увидев, что на стене все еще висит картинка с изображением маленькой девочки со щенком, подошла к окну и взглянула на теннисные корты и цветы, вспоминая, как почувствовала себя принцессой, когда впервые оказалась здесь. Все выглядело таким волшебным и драгоценным; я и представить себе не могла, что печаль и горе уже нависли над этим великолепным домом, чтобы вскоре градом обрушиться на всех нас.

Прежде чем присоединиться к Жизель в столовой, я зашла в кабинет. Как она и говорила, Брюс рылся в бумагах, около него стояла открытая бутылка бурбона. На нем были пиджак и галстук, но галстук болтался, волосы растрепались, и вид был такой, словно он неделю не брился. Когда он поднял на меня взгляд, то сначала принял за Жизель, но потом понял, что это я.

– Руби! – воскликнул он и быстро поднялся, обдав меня запахом перегара. Он бросился ко мне, ударившись об угол стола, быстро обнял меня и отступил. – Это ужасно, ужасно. Я не могу поверить, что это случилось.

– Почему? – резко спросила я. – Это случилось с моим отцом; это случилось с моим дядей Жаном.

Он часто заморгал и затряс головой.

– Конечно, это тоже ужасные трагедии, но Дафни… Дафни была в расцвете лет. Он была красивее, чем всегда. Она была…

– Я знаю, какой замечательной она была для тебя, Брюс. Мне жаль, что это произошло. Я бы этого никому не пожелала. В мире достаточно печали без того, чтобы мы добавляли ее.

– Я знал, что ты так будешь думать, – сказал он, печально улыбаясь. – Твоя сестра… – Он покачал головой. – Она взбесилась, и этот ее приятель… они строят козни против меня. Мне нужна твоя помощь, Руби.

– Моя помощь? Ты просишь у меня помощи? – Я чуть не рассмеялась.

– Ты всегда была более разумной, – проговорил он. – А теперь, когда ты сама хорошо обеспечена, ты поймешь. У нас с Дафни были определенные договоренности, – продолжал он. – О, мы никогда не излагали это письменно, но они у нас были. Мы с ней обсуждали, что будем делать, случись что с одним из нас, и договорились, что другому будет предоставлено полное право на адвоката. Если позволить юристам поместья составлять бумаги…

– Вы с Дафни годами были заговорщиками, Брюс, – произнесла я ледяным тоном. – Вдвоем вы строили козни против моего отца. Вы проворачивали всякие махинации, обманывали. Только твой партнер по преступлению был, очевидно, более умным, перехитрил тебя и лишил всего, – сказала я, пристально глядя на гору документов. – Мне очень жаль тебя, но я и пальцем не пошевелю, чтобы тебе помочь. Возьми то, что успел наворовать, и уходи, – посоветовала я ему.

Он разинул рот.

– Но… Руби, ты ведь знаешь, я всегда хорошо к тебе относился, заступался каждый раз, когда Дафни набрасывалась на тебя.

– Неужели! – изумилась я. – У тебя никогда не хватало смелости и слова сказать против нее, хотя ты видел, какие гадости она делала мне, моему дяде Жану, даже Жизель. Не жди от меня одолжений, Брюс.

Он прищурился.

– Тебе это так не пройдет. У меня тоже есть адвокаты, знаешь ли, дорогие, известные адвокаты и деловые связи.

– Если честно, то мне это безразлично, Брюс. Я предоставляю Жизель вести эти сражения.

Он криво улыбнулся.

– А знаешь, она украла твоего ухажера.

Я почувствовала, как меня бросило в жар, и поняла, что стала пунцовой:

– Я замужем, Брюс. Его улыбка стала шире.

– Мы еще посмотрим, кто будет здесь смеяться последним, – угрожающе произнес он и вернулся к письменному столу.

Я пошла в столовую и рассказала Жизель о моем разговоре с ним. Она передернула плечами.

– Этим займутся Бо и наши адвокаты, – сказала она. – Но я надеюсь выкупить у тебя твою долю в этом доме и долю новоорлеанской собственности. У тебя и так всего полно. Не все ли тебе равно? – добавила она, прежде чем я успела ответить.

– Я не возражаю. Она улыбнулась:

– Я так и знала, что вместе мы справимся с этими трудными временами. Мы должны делать что можем, чтобы утешить друг друга, правда? Что ты собираешься надеть на похороны? Ты привезла что-то подходящее? У меня – полный шкаф новой одежды. Можешь взять взаймы что угодно. Просто поройся и выбери. Ты пошире меня в бедрах, поскольку рожала, но почти все должно подойти, – проговорила она.

– Я привезла свое, спасибо.

Мы обе обернулись, когда Брюс появился в дверях. Он потряс пачкой документов.