Эмма Дарси - Дверь в Зазеркалье

— Люсьеп и Николь кажутся счастливыми, — попыталась утешить Кристи.

— Да. — Иветт улыбнулась с неподдельной теплотой. — Люсьен всегда был моей отрадой. Арман — гордостью. — На мгновение она замолчала. — Стефани — моим испытанием, моим крестом. Так было с самого детства. И все же я люблю их всех троих и хочу видеть счастливыми.

Что вполне естественно, про себя согласилась Кристи. Пусть у нее не было детей и, может так случиться, никогда не будет, но она не могла не заметить, какими разными были Пьер и Элоиза. В этот момент Кристи пообещала себе постараться сделать так, чтобы в их отношениях преобладала любовь.

Генри вкатил в оранжерею тележку с салатами. После того как Кристи и Иветт сделали выбор, они продолжили дружескую беседу на менее болезненные темы. Но за кофе Кристи снова вернулась к тому, что ее волновало больше всего.

— Я благодарна вам за откровенность, Иветт, — мягко произнесла Кристи. — Особенно в таких обстоятельствах, когда вы сами чувствуете боль потери.

— Но ведь случились не только потери, не так ли, Кристи? Я хочу, чтобы ты знала: я не против тебя.

А если быть полностью откровенной, не против вас обоих.

— Обоих?

— Арман настоял, чтобы я сказала тебе это…

— И этот ленч тоже его инициатива? — Кристи не скрыла своего удивления.

— Я не смогла наладить отношения с Колетт, — с сожалением произнесла Иветт. — Я слишком долго закрывала глаза на поступки Стефани. Я не должна была допускать присутствия того американца в моем доме. Он был не кем иным, как нахлебником, хотя красивым и обходительным, всегда старающимся угодить. — Женщина сделала паузу, как будто собираясь с силами, чтобы произнести главное. — Стефани заплатила ему, чтобы он исчез одновременно с Колетт.

— И вы молчали все это время? — Кристи была в шоке. Как Иветт могла допустить, чтобы Арман все это время считал…

— Нет, я узнала об этом только вчера, — быстро ответила Иветт. — Я никогда не верила, что он был любовником Колетт, но у меня не было причин сомневаться в словах Стефани в тот роковой день… Я оставила все как есть… вплоть до вчерашнего вечера.

— Вы вчера обо всем рассказали Арману?

Как он мог не сказать ей об этом?!

— Сегодня утром. Мы проговорили со Стефани почти всю ночь. Я пришла в ее комнату и высказала свои подозрения и догадки. — Иветт покачала головой, глаза ее затуманились. — Она обвинила меня в молчаливом пособничестве ее планам. Она не сомневалась, что я одобрю ее действия, и призналась в подкупе американца. Но эта ее ненависть к Арма ну… Как она могла подумать, что я буду ее союзником?

Да, долгожданный момент истины оказался мучительно болезненным для всех.

— Я только вчера осознала, насколько была слепа, — печально признала Иветт. — Единственным моим оправданием может служить то, что я всегда считала Армана исключительно сильным человеком. Но ведь он не железный, у него есть свои потребности, желания, чувства. — В серых глазах вспыхнула решительность. — Теперь я их знаю и готова помочь своему сыну.

Что ж, этим откровенным разговором Иветт уже доказала свою готовность. Но мог ли Арман требовать от матери так много — вывернуть душу, признать ошибки перед практически незнакомым человеком?

— Иветт, зачем вы говорите мне это? — не удержалась от вопроса Кристи. — Ведь я вам никто. Абсолютно посторонний человек.

— Ты не посторонняя для Армана, Кристи. И для его детей.

Ты очень важна для всех нас…

— Но он никого не должен ни к чему принуждать, — пробормотала Кристи.

Она была очень рада, что вопрос с американцем наконец выяснился, но Арман сам должен был сказать ей об этом, а не заставлять делать это свою мать.

Неожиданно Иветт улыбнулась.

— Не переживай. У Армана были свои причины настаивать на нашем разговоре. Поверь, этот ленч снял огромное бремя с моей души. Я рада, что ты пришла. Кристи искренне улыбнулась в ответ.

— Я тоже.

Но если такой поворот в отношениях с Иветт очень обрадовал Кристи, мысли о причинах, которыми руководствовался Арман, не давали ей покоя. Она снова и снова анализировала его слова и поступки с самого первого момента их встречи в отеле. Она должна понять его отношение к ней, а для этого следует дождаться возвращения Армана.

Глава ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

— Papa!

Пьер бросился через детскую игровую комнату, чтобы первым обнять отца. Элоиза даже не пыталась соревноваться с ним, оставшись в объятиях Кристи. Они рассматривали альбом с фотографиями, который сделала для дочери Колетт. Даже находясь в депрессии, Колетт не переставала любить своего ребенка. В сердце Кристи снова вернулась печаль, и даже приход Армана не развеял ее.

Она пристально посмотрела на мужчину, бывшего мужем ее сестры, отцом ее детей, и устыдилась. Он только что вернулся из города, где выполнил все формальности, связанные со смертью Колетт и ее похоронами, а она не может не думать о том, как сильно хочет его. Арман стоял посреди комнаты, смотрел ей в глаза, и Кристи казалось, что он знает и разделяет ее чувства.

— Papa! — снова окликнул Пьер, пытаясь привлечь его внимание.

Арман перевел взгляд на сына.

— Мама в той записке написала тебе, что отправляется на небеса?

Арман нахмурился.

— В какой записке, Пьер?

— Я помню, что в тот день, когда она уехала, она писала записку. Она отдала ее няне Марше и попросила передать тебе.

Сердце Кристи сдавило железными тисками. Колетт не сбежала тайком, как она и предполагала, и слова мальчика тому доказательство.

Арман присел на корточки и с напряженным вниманием посмотрел в глаза сыну.

— Ты ничего не выдумываешь, Пьер? Няня Марша не отдавала мне никакой записки.

— Потому что тетя Стефани забрала ее у нее. Она спросила у няни, не оставляла ли мама записки для тебя, и няня Марша отдала ей мамину записку.

Боль… Даже через всю комнату Кристи почувствовала его боль. Арман изо всех сил старался скрыть ее от сына.

— Ах, вот о какой записке речь! — Легкость тона далась ему с неимоверным трудом. — Нет, мама не написала, что собирается на небеса. Она написала, что отправляется на поиски тети Кристи. Думаю, она в тот момент сама не знала, что окажется на небесах.

— И станет ангелом, — добавил Пьер, кивая.

— Да. Прекрасным ангелом, который всегда будет заботиться о вас, — заверил детей Арман.

Глаза Кристи наполнились слезами. Она закусила губу, проглотила комок в горле, пытаясь взять себя в руки и не расплакаться в присутствии детей.

— А теперь, дети, побудьте с Жанной, — сказал Арман, — а я прогуляюсь с вашей тетей Кристи.

— А можно, мы пойдем с вами? — спросил Пьер.