Развод, Новый год и прочие неприятности - Ксюша Иванова

секунду он очень даже ловко для человека с гипсом на ноге разворачивается и подгребает меня к себе.

Замерев и перестав дышать, лежу и пытаюсь убедить себя, это он во сне так делает, совсем также, как и я сама совсем недавно...

Наглая рука вдруг сжимает грудь. А сзади прямо в ягодицу вдавливается горячий твердый член.

Ну, вот, Даночка... Ты же хотела, чтобы он дал понять. Вот он и дал...

-Мммм, - утыкается мне в ухо.

И во мне всё словно вибрирует от этого его несдержанного стона.

Пытаюсь осторожно оторвать его руку со своей груди.

Потому что из-за неё у меня сердце так колотится, что я вдохнуть не могу.

А ещё больше потому, что я же сказала, что нет! А он пообещал, что и пальцем не тронет!

И ещё немножко потому, что у меня соски, как камешки, и точно проткнут футболку - и это и больно, и сладко, и стыдно! И Герман точно чувствует, насколько сильно они напряжены...

-Ты, Даночка, очень жестокая женщина, - шепчет на ухо, потом под мои протестующие писки впивается губами в мочку. - Я ни на минуту глаз не сомкнул... Я так надеялся, что ты полезла обниматься не во сне... А ты! Распалила и сбежала!

-Я могу пойти на диван... - но мой предательский голос звучит так неуверенно, что мне это даже самой слышно!

-И что изменится? Я ж знаю, что ты здесь, рядом!

-Ну, я ж мешаю тебе...

-О, даааа, мешаешь! - шепчет жарко, горячо. Зачарованная его шёпотом, я не сразу понимаю, что рука вернулась и снова находится на моей груди. Пальцы сжимают сосок, и я, ахнув, теряю возможность его слушать. И с трудом "возвращаюсь" к концу следующей фразы. - ...я поверить не могу, что умудрился затащить тебя в постель и при этом не могу любить! Это так жестоко. Это, блин, обидно!

-Ты дал обещание!

-Какое уж тут обещание? - вжимается в мои ягодицы напряжённым членом. - Я скоро матрас проткну! Если бы не гипс, я бы тебя уже давно...

Последнее слово произносит выразительно, выделяя "р", в моё ухо:

-Трррахнул...

-Обманщик! - я, конечно, имею в виду его хитрость и лживые обещание, но он, конечно, трактует так, как хочет.

-Ты думаешь, я бы не смог тебя уговорить? - усмехается он.

-Не смог бы! - уверенно отвечаю я. Но, на самом деле, уверенности не испытываю. Какая уж тут уверенность, если пять минут назад я поймала себя на том, что чувствую разочарование от того, что он даже не попытался... А еще где-то в глубине души я вдруг понимаю, что я его провоцирую! Потому что...

Господи, Дана! Ну, может пора бы уже признать, что ты просто его хочешь? Взрослая же женщина! Психолог, в конце-то концов! Дай этому случиться уже! Хватит бегать от... себя и от него!

И провокация моя удается.

Потому что Герман с воодушевлением произносит:

- Дай мне три минуты и ты сама будешь умолять взять тебя....

37 глава. Горячо

Я знаю, что она меня тоже хочет.

В полумраке комнаты наше взаимное притяжение так наэлектризовало воздух, что одно неверное движение может шандарахнуть разрядом!

Я чувствую, что хочет.

Ну, или выдаю желаемое за действительное? С Даной всё не так, как обычно...

На самом деле, с сексом в моей жизни всегда было всё достаточно просто. Захотел, намекнул или чуть поухаживал, что в последнее время требуется всё реже, и получил. От знакомства с женщиной до секса проходили считанные дни, а иногда и часы.

Но не с Даной.

Я так привык издалека и возвышенно мечтать о ней. Я привык думать о Дане, как о чём-то недоступном, но очень желанном, что... Тупо боюсь накосячить!

Кто бы мог подумать, что Шахов будет лежать рядом с женщиной, от которой без ума, и бояться её коснуться!

По привычке шучу.

По привычке бахвалюсь своими нереальными умениями.

По привычке...

А сам волнуюсь! Как юнец перед первым сексом.

-И что ж ты такого умеешь? - посмеивается она в темноте.

Опыт подсказывает, что это - провокация с её стороны! Что может означать только одно - зелёный свет для меня. Опыт нашептывает: "Давай, Герман, не упусти свой шанс, сделай всё красиво!"

А любовь заставляет сомневаться, потому что она - не такая, как все! Потому что мне обязательно нужно ей понравиться. А как это сделать с гипсом, я вообще не представляю.

-Да ничо я на самом деле не умею, - вздыхаю, разворачиваясь к ней. - Такое чувство, что у меня вообще всё в первый раз. Даже ладошки вспотели от страха облажаться...

-Да быть такого не может! - смеется она.

А я, вообще-то, не шучу...

Лежим каждый на своей подушке, лицами друг к другу. Нас всего-то считанные сантиметры разделяют! И больше ничего. Ни Игната, ни каких-то там других условностей просто больше нет! И я, словно вмазанный - в блаженной эйфории какой-то!

Ещё ничего не сделал.

А мне уже хорошо.

Так бы и лежал вечно, если бы не болезненный стояк, не давший сомкнуть глаз, пока она спала.

Обрисовываю пальцами овал её, белеющего в темноте, лица.

Мне кажется, вот всё то электричество, наполняющее комнату, мгновенно разряжается. Прямо в моё сердце! А потом прокатывается волной по телу, чтобы мощным потоком крови ударить в пах!

Дыхание перехватывает.

Но и, к счастью, выжигает все мои сомнения и страхи.

Пусть будет, как будет. Потому что, если это моё, то ей обязательно зайдёт со мной, ей обязательно понравится. А я знаю, что моё! Тут никаких сомнений...

С восторгом прижимаюсь губами к её губам!

Тормоза вырубаются... Мозг, похоже, тоже.

Жадно втягиваю её губу, язык, прикусываю, облизываю её нежные губы.

От ощущения тонких пальчиков, появившихся в моих волосах на затылке, пульс ускоряется еще больше и долбит в уши так, что их, кажется, закладывает.

Обвожу ладонью плечи, руки.

Пальцы сами, не слушая мозг, который приказывает не спешить, подкрадываются к груди. Сжимают.

В ладонь через ткань упирается твёрдый сосочек.

Эти мелочи, на которые с другой женщиной я бы и внимания не обратил, с ней заставляют взлетать в какой-то эйфории - потому что вижу, чувствую, что ей нравится то, что я делаю...

Господи, нельзя на часок чудесным образом снять с меня гипс?

Я ж