Город спасения (ЛП) - Маравилла Мэри

Никки споткнулась, издав пьяный смешок.

— Извини, злючка. Похоже, наша маленькая игра окончена, — сказал я с улыбкой, поднимая ее и перекидывая через плечо. — Спотыкание является нарушением правил вечеринки и гарантирует поездку первым классом в «Трезво-ленд».

***

Удовлетворенность не была для меня нормальной эмоцией, но это был единственный способ описать то, что я испытал, когда дверь спальни Никки со щелчком закрылась.

Я думал, что к этой эмоции у меня больше нет доступа.

Ей бы не понравилось, если я скажу ей, что она храпит, как маленькая кошечка. Это чертовски восхитительно.

Я понес ее к запасному выходу из «Лотерии» и посадил в машину Бето. Она посмотрела на меня так, словно я сошел с ума, когда я забрался на водительское сиденье, пока Роберт брал мой «Харлей», но ничего не сказала.

По причинам, в которые я действительно не хотел вдаваться, мысль о том, что другой мужчина отвезет ее домой, меня не устраивала. Слава богу, Роберт тоже ни хрена мне за это не сказал. Он просто молча обменялся ключами и последовал за нами на байке.

Посадить ее в машину было правильным решением, потому что через две минуты езды она вырубилась на хрен. Так я и услышал, что она мурлыкает во сне.

— Тихо, придурок. Никки спит, и учитывая, как она разбавляла сегодня напитки, ей очень нужен сон, — сказал я, опускаясь на подушку рядом с Робертом и тыкая пальцем ему в грудь. — И нахуй ты сказал, что мы с ней встречаемся?

Он разразился хохотом, который я приглушил, прижав подушку к его лицу. Этот мудачело думает, что пиздец как смешно — сводить вместе двух людей, не склонных к отношениям.

— Воу, — он смахнул с лица подушку. — Вы бы видели свои лица, — раздался еще один взрыв смеха, когда я ему втащил. — Послушай, уже ходили слухи о том, что ты вошел туда и спас девку, которой Никки хотела надрать задницу, а потом, ты, как настоящий романтик, одел ее и предложил сходить развлечься. Я просто помог вам справиться с проблемой, пытаясь объяснить, почему вы в последнее время везде вместе.

Я не собирался так легко отпускать его с крючка.

— Да, но сказать, что она моя девушка? — мне хотелось что-нибудь взять в руки и отвлечься от мыслей, типа: «Никки тоже подумала в тот момент, что я романтик?»

Он пожал плечами, явно не так беспокоясь обо всей этой ситуации, как я. Черт, какой будет реакция Никки завтра? Тогда она согласилась, но кто знает, на сколько она была пьяна.

— Послушай, я вижу, как ты на нее смотришь. Она чертовски сексуальна, в твоем вкусе.

Мой кулак сжался от его легкомысленного ответа, вспыхнул гнев от того, как он описал ее, что было странной реакцией, потому что в его словах не было ничего оскорбительного. Черт возьми, большинство женщин даже сочли бы это комплиментом, но мне показалось, что этого было… недостаточно.

Никки была не только сексуальной.

Я не стал Бето ничего отвечать, и заставил свое тело расслабиться.

Роберт продолжил, не обращая внимания на мою внутреннюю борьбу.

— К тому же, вы хорошо знакомы и, похоже, вам нравится находиться рядом друг с другом. Вы можете провернуть эту ложь.

— А как же вся эта интимность, как у парочек, а? Что мы будем делать? — напряженно спросил я.

Взгляд Роберта, брошенный на меня, говорил: «Ты идиот».

— О, я уверен, что это будет для тебя настоящим испытанием. Ты же такой святой, держишь обет безбрачия, — насмехался он, уворачиваясь от подушки, которую я бросил в него.

— Пошел ты, — сказал я, показывая ему средний палец и устраиваясь на диване, изо всех сил стараясь сосредоточиться на нашем разговоре, а не на женщине, спящей в соседней комнате.

ГЛАВА 22

НИККИ

Я ЛУЧШЕ ВЫЛИЖУ ЗАДНИЦУ САТАНЕ, ЧЕМ ЕЩЕ РАЗ ВЫПЬЮ ТЕКИЛУ

Тишину нарушил стон.

Он был таким громким, словно стонавший умирал.

— Бля-я-ять, — закричала я, когда попыталась открыть глаза. Свет, льющийся через окно, ослепил меня, вызвав самую страшную головную боль в жизни. На этот раз, когда раздался звук, я поняла, кто стонет.

Тошнота накатила с такой силой, что мне пришлось зажать рот рукой и вскочить с кровати, чтобы не блевануть на одеяло. К счастью, все закончилось в тот момент, когда я встала.

Одежда привлекла внимание, потому что на мне была черная футболка Декса, которую он дал мне в ту ночь, когда произошло все то дерьмо с Джардани. С меня сняли обувь и носки, и было такое чувство, будто меня переехал поезд, а затем засунули в коробку, прежде чем столкнуть с лестницы. Два раза.

Как, черт возьми, я добралась домой?

Прошедшая ночь промелькнула в голове, но все было похоже на неразбериху. Мои щеки вспыхнули, когда я дошла до воспоминаний о том, как обвила руками шею Декса сзади, прижимаясь к нему так, словно пыталась трахнуть его на танцполе.

Они разгорелись еще больше, когда я вспомнила, как дразнила его, и как он дергал меня за волосы, шепча что-то о моей влажной киске. Я плюхнулась на кровать, обхватив голову руками. Боже, как мне в глаза ему смотреть?

Никки, его голова была у тебя между ног.

По какой-то причине это было не так неловко, как-то, что произошло прошлой ночью. И я точно знала причину: я не хотела понравиться ему в первый раз. Тогда мы совсем не знали друг друга, и он был очередным парнем на одну ночь, как и остальные.

Его мнение для меня ничего не значило, потому что я надеялась его больше не увидеть. Все, чего я хотела, — это получить оргазм, а потом мы должны были разъехаться в разные стороны навстречу закату.

Но сейчас казалось важным, что он думает, и что чувствует ко мне.

Еще одна волна тошноты нахлынула на меня, на этот раз совсем по другой причине.

Я потянулась за телефоном, чтобы посмотреть, который час — черт возьми, какой день, — но остановилась как вкопанная. На тумбочке стояли три бутылки «Gatorade», обезболивающее, конверт и записка. Мои пальцы немного дрожали, когда я брала все это.

На бумаге было нацарапано жирным, уверенным почерком с кривым сердечком.

Доброе утро, злючка,

Несмотря на то, что я вливал воду тебе в глотку и вырывал напитки из рук, предполагаю, что ты чувствуешь себя так, словно предпочла бы вылизать задницу сатане, чем снова пить текилу.

Смех, вырвавшийся у меня из-за этой реплики, вызвал еще одну острую боль в глазницах. К черту его за то, что он такой смешной, и к черту текилу.

Не знаю, какой вкус тебе нравится, поэтому взял три варианта. Прими две таблетки «Тайленола», когда проснешься. Меня от «Gatorade» уже тошнит, особенно от красного. Не я устанавливаю правила, таковы факты. Мне пришлось уйти, но я скоро вернусь. Так что, если проснешься, а меня здесь не будет, не расстраивайся. О, и извини, что я одел тебя в свою футболку. Я пытался надеть на тебя шорты, но ты была в жестком отрубе.

P.S. Дай знать, если нужно добавить.

Эмоция, которой я отказывалась давать название, подкатила к горлу из самого сердца, когда я вытащила пачку банкнот из конверта с надписью «Сладенький папик». Из ниоткуда появились слезы, и я смахнула их, ругая себя за то, как нелепо плакать из-за чего-то такого незначительного.

Но в этом-то и был весь смысл.

Я никогда ни от кого не получала даже самых маленьких жестов.

— Боже, ты дура, Никки, — прошептала я, следуя инструкциям Декса. Я бы никогда не призналась в этом вслух, но выбрала красную бутылку после долгих секунд раздумий. Возможно, красный был любимым у Декса, раз его уже тошнит от него.

Дверь со скрипом чуть отворилась, и в проем донесся запах яичницы с беконом, отчего мой желудок заурчал так, словно я не ела несколько недель. Не знаю, почему думала, что у меня извергнется все содержимое желудка, ведь сейчас я умирала с голоду.

Не только божественный аромат еды заставил меня направиться на кухню. Хотелось пойти и накричать на поющего человека, — очень громко, — и сказать, что я ни при каких обстоятельствах не приму эти деньги. Я пошутила, когда сказала Дексу, чтобы он заплатил мне за потраченное время.