Держи меня крепче (СИ) - Соболь Яна

Я люблю Рину. Я нарушил все правила, чтобы быть с ней, а потом чуть не разрушил наши отношения, покончив с ними. Хотя, пока не поговорю с Риной, у меня нет никакой надежды, что я все верну. Ее верну.

Я въезжаю в небольшой отель, близко к ее дому и с хорошим рейтингом. Сегодня беру номер с постелью и завтраком и надеюсь, что ее родители примут меня и позволят остановиться у них.

Если, конечно, Рина останется со мной. Член моментально оживает, думая о новом воссоединении с ней. Я не брал ее почти четыре недели, и тело уже требовало разрядки. У меня накопилось месячное напряжение, которое нужно выпустить внутрь нее.

Я даже не пытаюсь раздеться после того, как сбросил туфли. Я засыпаю, едва положив голову на подушку.

Завтра я верну свою девушку.

Утром подъезжаю к обычной хрущевке, где живет Рина. Я ничего не ожидал особенного, но теперь понимаю ее тягу к учебе. Она хотела получить образование, чтобы сделать карьеру, помогать родителям. Но оба раза сорвалось. И оба раза из-за мужчин, которые просто теряют от Рины голову.

Я выхожу из машины, жалея, что не взяла цветы или хотя бы конфеты. Я беспокоился о более реальных вещах, чем как произвести на родителей впечатление. Д

Вдруг она мне откажет? Даже не пустит в квартиру.

Я поднимаюсь по ступенькам, перепрыгивая две сразу. Глубоко вздыхаю и поднимаю руку, чтобы позвонить, когда дверь распахивается, и я смотрю в лицо женщины, которая сильно напоминает мне Рину.

— Доброе утро. Вы мать Екатерины Смирновой?

— А ты тот самый преподаватель? — Она хмурится и оглядывается через плечо.

Кажется сейчас передо мной захлопнут дверь и Рину я не увижу.

Сам дурак! Не должен был отпускать ее.

— Она рассказывала обо мне?

Мать кивает и все же жестом приглашает меня внутрь.

— Не могу поверить, что ты здесь. Она с самого возвращения с ума сходит.

Я выдохнул. Первый барьер преодолен. С остальными я как-нибудь справлюсь!

— Как она?

Мать поджимает губы и ведет меня на кухню.

— Она тоскует. Снова бросила учебы и считает дни, когда ее примет врач и выпишет таблетки. Мечтает снова провалиться в забытье.

— Я… — начинаю, но тут же замолкаю, когда в комнату входит мужчина, должно быть, отец Рины. Его глаза встречаются с моими, он хмурится, когда смотрит на меня.

— Явился, значит, — вздыхает он. — Что делать думаешь?

Отец мне не даст никакой поблажки. Я для него еще один осквернитель дочери и я его понимаю.

— Просить прощения, — честно признаюсь я. — Я был неправ. Хочу, чтобы она выслушала меня и… Простила или послала.

— А если простит? — снова прижимает меня к стене ее отец.

— Полагаю… — если скажу оттрахаю, ее родители меня не поймут. Они смотрят на меня, как на взрослого, определившегося мужчину. Ждут от меня серьезных поступков и полной ответственности за свою дочь. И ведь они правы. — Женюсь.

Отец ухмыляется.

Мать смотрит на меня так, будто я только что рассказал им великую тайну вселенной.

— Может чай будешь? Или ты голоден?

— Нет… я…

Я смотрю туда, где наверняка прячется Рина. Сейчас я больше жизни хочу поговорить с ней.

— Она у себя, — тихо говорит мать, словно слышит мои мысли. — Она не выходит, когда… не в себе..

Мое сердце стучит в груди. Я не знаю, что еще сказать этим людям, чтобы они пустили меня к моей Рине.

— Ты ее любишь? — спрашивает мать.

— Да.

— Тогда иди к ней, — вмешивается отец. — А мы с матерью прогуляемся до магазина. Давай дадим им немного времени на примирение.

Я с благодарностью провожаю их взглядом и дожидаюсь, когда захлопнется дверь, прежде чем встать и найти комнату Рины.

Я проклинаю себя за собственную глупость, когда стою перед дверью ее спальни, потом и стучу.

— Рина, открой дверь, пожалуйста.

Я прислоняюсь к двери, стучу каждые несколько секунд, прежде чем она открывает.

— Что?… Что ты здесь делаешь? — спрашивает она, и я на секунду смотрю на нее.

Узкие леггинсы выделяют ее стройные ноги, а крошечный спортивный литоп едва прикрывает ее упругую грудь. Мой член просыпается, видя ее так близко и вдыхая ее запах. Ее лицо бледно, а глаза красные, как будто она плакала последние несколько дней. Волосы собраны в хвост, несколько прядей выпадают из резинки, и я замечаю, что ее губы слегка дрожат.

— Почему? — Я делаю шаг к ней. — Я думаю, мы уже разобрались с тем, что ты мне идеально подходишь. Тебе нужно напомнить?

— Я… я не… — Ее голос прерывается, и я делаю последний шаг к ней, обхватываю рукой за тонкую талию и притягиваю к себе.

— Ты моя, Рина. И я никогда не прощу себя, что отпустил тебя.

Я стираю с ее щеки слезы и говорю то, что давно должен был сказать:

— Я люблю тебя. И я не хочу больше жить в этом мире без тебя.

— Мне нужно, чтобы ты кое-что узнал, — сквозь всхлипывания произносит она.

— Нет. Я знаю все, что должен. И ничего не заставит меня изменить решения. Не заставляй меня уходить. Я не смогу без тебя.

Слезы наворачиваются у нее на глазах, но она держится.

— Но ведь это ничего не меняет? Мы больше не вместе?

— Если ты хочешь… Если ты простишь меня, то мы вместе. Отныне и навеки.

У нее перехватывает дыхание, а затем слезы быстро катятся по лицу, и я ненавижу себя за то, что она плачет из-за меня.

— Пожалуйста, — хнычет она, — не надо.

Я обнимаю ее и прижимаю к своей груди.

— Малышка, пожалуйста, не плачь.

— Я не хочу с тобой прощаться. Я не смогу.

Ее мольбы заставляют мое сердце биться чаще, и я хочу сделать что угодно, чтобы избавить ее от боли.

— Это в последний раз, когда я отпустил тебя, — шепчу я ей на ухо. — И за это я прошу прощения. Больше никаких прощаний. Я буду заниматься с тобой любовью до тех пор, пока наши тела в состоянии двигаться. Я буду вспоминать каждую клеточку тебя, чтобы больше никогда не забыть.

Она смотрит на меня, но не верит.

— Ты можешь сделать это сейчас? Любить меня? — шепчет она, и мой член оживает.

— Рина, я хочу любить тебя.

Она прикусывает нижнюю губу, и я теряю себя. Прижимаюсь к ее губам, издавая стоны в ее совершенные губы, прежде чем взять ее на руки. Я целую ее, как в последний раз, и вливаю в это все. Она отвечает на поцелуй с таким же пылом, и я растворяюсь в ее губах, несу ее к кровати и усаживаю к себе на колени.

— Мои родители… — Она указывает на кухню, и я киваю.

— Вышли. Мы одни.

Она смотрит вниз, на мой упирающийся в нее член.

— Рина…

Я провожу поцелуями по ее шее, она поднимает руки, позволяя мне стянуть ее топик через голову. Я смотрю на ее обнаженную грудь и провожу пальцами по соскам, зажимая их между пальцами.

— Ты совершенна.

— Только для тебя, Андрей, — шепчет она.

Она играет с пуговицами на моей рубашке, медленно расстегивая их одну за другой, и целует каждый сантиметр открывающейся кожи.

— Я люблю тебя, — шепчет она, прежде чем уткнуться носом в мою шею.

Она вырывается из моих рук и стягивает леггинсы и нижнее белье с ног, прежде чем отбросить их в сторону, вставая передо мной совершенно голая.

У меня текут слюнки, и я сжимаю член, желая прогнать боль, чтобы не взорваться, пока не окажусь внутри нее. Лихорадочно расстегиваю брюки, стягиваю их вместе с трусами и начинаю поглаживать член, не отрывая от нее взгляда.

Она возвращается ко мне на колени и шлепает по руке, прежде чем сесть на меня, и я сразу врываюсь в ее узкое влажное тело.

— О Боже, — шепчет она.

— Как же я скучал, — признаюсь ей на ухо, когда она начинает опускаться, вбирая член до основания. — Я тебя люблю.

Рина вскрикивает в ответ, скорее всего, из-за того, что я полностью заполнил ее, но уверен, она ждала моих слов.

— О Боже! — кричит она, снова обхватывая меня.

Рина подпрыгивает на мне все быстрее, и я прикасаюсь губами к ее соску, потом к другому, смакуя вкус ее сладкой кожи. Я скучал по ее вкусу. Дергаю одну из вершинок между зубами и осторожно прикусываю, прежде чем отпустить ее с хлопком.