Джэсмин Крейг - Застигнутые любовью

– Ну, что вы думаете? – спросила она, демонстрируя дочерям сиреневый костюм.

Бет и Кэтрин в один голос сказали именно то, что ей хотелось услышать: необходимо купить нечто совершенно новое, красивое и, вероятно, дорогое. Повесив отвергнутые наряды в шкаф, они решили, что провели этот час с пользой. Никто не проявил отсутствия такта и не сказал, что вывод, к которому они пришли, был ясен еще до того, как мать сняла первое платье с обитых тканью плечиков.

Кен и Бет уехали домой после полуночи, а в два часа ночи Джошуа обнял Кэтрин и с нежностью сказал:

– Ты сейчас заснешь на стуле, если мы не пойдем наверх спать.

Родители тут же засуетились.

– Мы так увлеклись беседой о ваших планах, что совсем забыли, какая у вас была трудная неделя! – воскликнула миссис Грин. – Тебя ждет твоя спальня, Кэтрин. А вы, Джошуа, можете спать в комнате Бет. К счастью, я только что постелила там чистые простыни. Словно знала, что вы приедете!

Мать засмеялась собственной шутке – сейчас ее вообще все радовало – и тепло обняла Джошуа. Отец сердечно похлопал его по спине. После этого каждый из них поцеловал Кэтрин.

– А мы сейчас тут все уберем, – сказала миссис Грин. – Не люблю утром спускаться в грязную кухню.

Кэтрин и Джошуа отправились вместе наверх, оставив родителей хлопотать с уборкой. Она отвела его в бывшую комнату Бет, оставила дверь открытой, но не стала зажигать свет. Их окружило молчание, словно замкнув в сфере спокойной доверительности.

Джошуа зажег лампу возле кровати, обнял Кэтрин и нежно коснулся губами ее век.

– У тебя темные круги под глазами, – сказал он. – Но от этого ты стала еще красивей.

– Это звучит не слишком правдоподобно, – еле слышно произнесла она.

Кэтрин чувствовала, как бешено колотится ее сердце; все тело ожило от прикосновения Джошуа, от близости его тела. Ей безумно захотелось, чтобы он поцеловал ее! И он действительно поцеловал ее полураскрытые губы, но легко и бегло, а когда она тесней прижалась к нему, решительно отстранился.

– Не нужно, Кейти! У меня не такая уж сильная воля. – Его слова прозвучали жестко, он явно боролся с собой, но все-таки попробовал пошутить: – Как много времени прошло с тех пор, когда я целовал девушку с оглядкой на ее родителей, которые в любой момент могут прийти и постучать в дверь! Кейти, нам обоим трудно с этим смириться, но ты ведь знаешь, что здесь мы не можем спать вместе. Иначе получится, что мы злоупотребляем гостеприимством и доверием твоих родителей.

Она невольно согласилась с ним. Моральные устои ее родителей твердо коренились в традициях их среды и церкви. Конечно, они прекрасно знали о том, что происходит вокруг, но в их доме люди спали вместе лишь тогда, когда состояли в браке.

Кэтрин неохотно отошла от Джошуа.

– Я уверена, что ты найдешь в комнате все необходимое, – сказала она. – Дверь справа ведет в ванную. Она у нас с тобой общая.

Он проводил ее до двери.

– На следующей неделе в это время мы уже поженимся. И у нас все будет общее.

При мысли об этом ее сердце забилось с такой мощной смесью восторга, трепета и желания, что она едва ли обратила внимание на странно спокойный тон, которым он произнес эти слова.

– Кейти… – На какое-то мгновение Кэтрин показалось, что его дыхание внезапно сделалось таким же учащенным, как у нее, и она обернулась, затрепетав. Но Джошуа решительно подтолкнул ее к двери. – До завтра. Спокойной ночи, Кейти.

8

Они уехали из Вэлли-Фордж в воскресенье под вечер. Добрые напутствия и нежные слова прощания еще долго отдавались в ушах Кэтрин. Мать, вероятно, решила, что Джошуа – завидный жених для любой незамужней женщины в Америке, и все время бормотала, что Кэтрин невероятно повезло. Миссис Грин ничуть не возражала против скорой свадьбы. И вообще, она заявила, что «в сложившихся обстоятельствах» это разумно, хотя и сочла за лучшее не уточнять, что это за обстоятельства, а Кэтрин решила не спрашивать. К сожалению, у нее возникло подозрение, что для матери гораздо важнее в этой ситуации социальный статус Джошуа, чем состояние собственной дочери…

Отец, как всегда, был более сдержанным, но Джошуа, кажется, понравился и ему.

– Ты нашла себе хорошего парня, – спокойно заметил он, прощаясь с Кэтрин. – На такого можно положиться.

Как ни странно, родительский энтузиазм лишь частично успокоил ее. Собственные же сомнения, пусть туманные и неуловимые, заставляли Кэтрин искать повод защитить свое решение выйти за Джошуа. Может, если бы ей пришлось убеждать домашних в том, что она поступает правильно, она заодно убедила бы и себя?

На этот раз Джошуа не обнаруживал своей обычной проницательности и чувствительности к ее состоянию духа. С предельным вниманием он вел машину в сплошном потоке, постоянно чуть превышая скорость, как будто стремился поскорей вернуться в город. На лице его застыла отрешенность, вокруг рта залегли от напряжения глубокие морщины. И Кэтрин никак не могла понять, почему их визит к ее родителям оказался для него в итоге таким нелегким. Ведь все время, пока они там гостили, он излучал свое обычное неотразимое обаяние.

Ближе к Манхэттену поток автомобилей сделался еще гуще. В трех кварталах от ее дома Джошуа неожиданно свернул к платному гаражу.

– Надеюсь, ты не станешь возражать, если мы пройдемся до дома пешком, – сказал он, и это было скорее утверждение, чем вопрос. – Я хочу подняться к тебе в квартиру, а поставить машину у дома невозможно. Да и не хочется на этот раз, чтобы нам помешал какой-нибудь полицейский.

Кэтрин сглотнула комок в горле.

– Нет, я не против прогулки.

Она прекрасно поняла подтекст слов Джошуа. Он недвусмысленно дал ей понять, что собирается лечь с ней в постель! Напряжение и без того пульсировало между ними весь день, маячило за обыденными разговорами с родителями, кололо ее кожу иголками боязливого ожидания – всякий раз, когда их глаза случайно встречались. И вот теперь надо было что-то решать.

Кэтрин молча смотрела, как служащий гаража уезжает на машине Джошуа, и удивлялась, почему она не придумала себе внезапный приступ мигрени или вывихнутую щиколотку – все, что угодно, лишь бы заставить его все же подъехать прямо к ее дому и поставить автомобиль в неположенном месте. Ведь она понимала, что не готова к окончательному шагу! Это только тело ее, зажившее в последнее время какой-то совершенно самостоятельной жизнью, жаждало любви, тогда как душа разрывалась от сомнений. Ей хотелось, чтобы Джошуа подхватил ее на руки, не требуя от нее согласия. Чтобы он любил ее отчаянно и жарко, пока не померкнет рассудок и она не покорится ему в экстазе слепой, нерассуждающей страсти. Ей не хотелось оказываться перед выбором, не хотелось ничего решать самой!