Татьяна Веденская - Мужчина моей мечты

– Не дам, – почуяв мое состояние, уперлась Галька.

– Украду, – заверила я ее.

– Только попробуй. Я тогда расскажу Михаилу, что ты с каким-то уличным проходимцем крутишь роман. И это прямо накануне свадьбы!

– А ты откуда знаешь? – ахнула я, хотя не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, ради чего я так наряжаюсь.

– А он сюда звонил. Некто Алексей, верно? – Я похолодела. Она уже выяснила его имя.

Вечер перестает быть томным – две галактики норовят столкнуться. Тогда точно раздастся Большой Взрыв, детонатором для которого явится Галина. От нее всего можно ожидать. И совершенно неизвестно, когда рванет.

– Ну и расскажи Михаилу, – выдавила я, чтобы она не поняла, насколько я ее боюсь. – Вы, кажется, за моей спиной общаетесь? Он тебе о моих планах рассказывает. Может, у вас все уже гораздо более серьезно?

– Как ты смеешь! – вспыхнула Галина.

Неужели я права? Вот был бы ужас, если бы Михаил и Галина… А что, она вполне способна переспать с мужем (почти мужем) сестры, только чтобы испортить той жизнь. Как же все-таки славно, что мне на Мишу наплевать. То есть почти наплевать. Сначала, как сказала Оля, надо разобраться с Алексеем. А для этого мне просто необходима моряцкая водолазка.

– Ну дай водолазку! И откуда такая стильная вещь у моей, м-м-м, очень даже модной сестры, – попыталась я переключить ее внимание.

– Я всегда выгляжу прекрасно. В отличие от тебя, – гордо повела плечами Галина.

– Вот я и говорю. Дай на выходные. А я тебе за это потом расскажу, куда я ездила и кто такой Алексей. Хочешь?

– Даже не знаю… – задумалась сестрица. Мучительные раздумья отражались на ее лице. Свежая сплетня. Заманчиво! И оставить меня без желанной водолазки – кайф. И право на информацию, с другой стороны, наше неотъемлемое конституционное право.

Через минуту любопытство победило.

– Ладно. Только вернешь в идеальном состоянии. А если что, она сто баксов стоила на распродаже.

– Да что ты? – притворно испугалась я. Уверена, что в «Бенеттоне» на распродаже она оторвала с руками эту кофту баксов за двадцать. Это максимум. Но таковы уж условия игры. Если я ее заляпаю, считай, попала на сто гринов. Чего только не сделаешь ради любви.

Всю пятницу я была как на иголках. Практически в прямом смысле этого слова, потому что Алексей, сам того не понимая, поставил передо мной невыполнимую задачу: быть в пять часов на работе вместе с Артемом. Интересно знать, как Артемий должен попасть из садика в мой нефтегазовый банк к пяти часам, если в пять я только сама заканчиваю работать? Ребус за ребусом с этой насыщенной личной жизнью, будь она неладна. Пришлось мне отказаться от услуг детского накопителя широкого профиля и тащить Тему на работу с самого утра.

– Это кто у нас тут такой маленький? Кто такой сладенький? – приторно засюсюкал над надутым и невыспавшимся сыном Николай Иванович Уткин, мой непосредственный руководитель – мужчина богатых внутренних достоинств (за неимением внешних). Работа в банке была его жизнью, его религией и верой. Право выдавать или не выдавать кредит заменяло ему право на личную жизнь. И конечно, при таком раскладе наличие в святая святых трехлетнего насупленного разбойника никак не могло быть им одобрено.

– Не с кем было оставить. У него вроде ветрянка начинается или какая другая сыпь, так что в садик его не взяли, – еле сдерживая смех, трагично заявила я. – Но прогулять работу я не смогла. Совесть не позволила.

– Еще бы, после всех тех прогулов! – Уткин поднял указательный палец и отскочил от моего сына минимум на пять метров.

Девчонки за соседней стойкой прыснули. Имелись в виду наши с Алексеем три дня, в процессе которых я безответственно забила на работу. И вообще на все.

– Ничего, если он тут посидит тихонечко? – поинтересовалась я.

– Конечно, – растерянно развел руками Уткин. После чего он куда-то ушел и вернулся лишь через полчаса с марлевой маской на его маленьком подвижном лице.

Я пожала плечами. Чем меньше Уткина мы видим, тем больше нравится он нам. Известная народная мудрость!

– Че, правда ветрянка? – тихонько спросила Марина, моя коллега по проведению безналичных операций.

– Да нет, конечно. Пошла бы я на работу с больным ребенком! – фыркнула я. – Просто за нами к пяти должен кое-кто заехать.

– Кое-кто? – наморщила лоб Марина. – Не Миша этот? Который всегда с гвоздиками?

– Нет! – вытаращила я глаза. – В том-то и дело, что нет!

– А кто? – заинтересовались остальные. В отсутствие надзирателя Уткина тяга к работе стала затухать, как огонь в плохо сложенном камине.

– Не могу рассказать. Сама не очень понимаю, кто! Но должен приехать, – вполне честно ответила я, а потом в течение всего рабочего дня рассказывала девчонкам, какой Алексей красивый, умный, загадочный, простой и одновременно сложный. И как я сильно его жду!

– И что, при всем ЭТОМ ты по-прежнему выходишь замуж? Я уже и платье подобрала для твоей свадьбы. Лиловое, с воротничком из парчи, – разочарованно надула губы Марина. – А вдруг все отменяется?

– Пока нет, но ничего не гарантирую, – я заговорщически подмигнула Марине.

– И что, этот твой Рубин действительно стоит таких жертв? – удивилась Рита из нашей второй кассы. Она приоткрыла свою толстенную бронированную дверь, чтобы лучше слышать мои откровения.

– Я даже не знаю, – пожала я плечами.

Самое страшное, что только можно представить, – это ждать назначенного часа. Чем дольше тянулся день, тем медленнее ползли стрелки на офисных часах. По пятницам рабочий день и так обычно длится в два раза дольше, чем, скажем, в понедельник. А уж сейчас он то и дело норовил вообще замереть на месте. В четыре часа пятнадцать минут время практически остановилось.

– А вдруг он не придет? Вдруг не сможет? – я в панике затыкала рот уставшему от монотонного сидения Теме.

– И что? – пожала плечами Марина. – Меньше будет проблем.

– А я люблю проблемы! Я, можно сказать, всю жизнь живу безо всяких подобных проблем, – чуть не расплакалась я.

И вот, когда ненавистные стрелки все же остановились на семнадцати ноль-ноль, двери банка распахнулись, и в офис зашел Он. В грубых хлопковых штанах защитного цвета, с целой тысячей карманов, разбросанных по ногам, в оранжевом свитере крупной вязки и плотной разноцветной куртке, очень напоминающей профессиональное снаряжение альпинистов. Потасканный, видавший виды рюкзак, все тот же невероятный загар и ослепительная улыбка. Он показался мне просто прекрасным и таким невозможным, неуместным в наших скучных и серых городских джунглях! Как будто к нам непостижимым образом забрел редкий, занесенный в Красную книгу, уссурийский тигр.