Измена без срока давности - Лена Тэсс

даже не предполагал, что на партах в школе нельзя прыгать и они ломаются. Да и кто вообще мог предположить, что у нашего ботаника Ваньки Касаткина его единственная зимняя шапка так легко утонет в водоеме. Да, я завернул в нее камень (булыжник), но кто же знал…?

Мама не могла со мной совладать, хотя скорее всего даже не пыталась. Один из ее ухажеров хотел как-то поговорить со мной “по-мужски”, но был послан туда откуда пришел. К жене и детям. Собственно с того дня больше он у нас не появлялся, а мать рыдала белугой. Зря. Мужики того не стоят. Она так этого и не поняла, а я так и не стал лучшим в мире старшим сыном, опорой и поддержкой, о которой она мечтала.

Макс как мог компенсировал мои недостатки.

Самый прилежный ученик, самый внимательный и заботливый сын, самый участливый брат. Он старался успеть везде, и что противнее всего - у него получалось.

А я… я пристрастился к виртуальному миру. Коды, программы, языки, которые тогда были доступны единицами, стали новой мотивацией, чтобы не сворачивать в сторону местного УВД снова и снова.

Сидя за компьютером, который выдавал интернета не более чем 30 Кб в секунду, я находил занимательным нарушать правила оставаясь за маской безнаказанности и анонимности. Это дисциплинировало и развязывало руки одновременно. Уже тогда я осознал, что за этим будущее и вскоре такие вот мониторы и системные блоки будут у каждого ребенка в каждой квартире.

Я заявил маме, что хочу стать программистом, что буду на этом зарабатывать. Сейчас это звучит модно и престижно, а тогда я будто объявил, что стану блогером и буду снимать видео за лайки и просмотры.

Она была против, но когда я слушал?

Впрочем все о чем я мечтал - дать ей и брату лучшую жизнь. Жаль, что не успел. Мамы н естало слшком рано, а Макс со всем справился сам.

- Егор Александрович, проходите, располагайтесь.

Мы зашли в небольшой кабинет. Такого размера в моей компании была каморка для хозяйственных нужд уборщицы, бабы Нюры. Все здесь пропиталось тяжелым табачным дымом самых дешевых сигарет и циничным подходом к каждому входящему человеку.

Я пристроился на одиноко стоящий и ветхий стул у стены. Он наверняка родился на мебельной фабрике в далеких восьмидесятых или и того раньше. Полностью соответствовал всем строгостям ГОСТов, поэтому и дослужил до этих дней.

- Расположился, спрашивайте, - буркнул и отвернулся от следователя.

Осипов включил компьютер, точнее то, что им считал. Огромный квадратный монитор-коробка, системный блок, который еще помнил и читал дискеты на 1,4 Мб и с вентилятором еле-еле крутящим лопастями, зато очень шумно.

- Может быть мне отписать вашему отделению технику, которая у нас пришла в негодность? - задумчиво пробубнил я.

- Мы даже еще протокол не начали вести, а вы уже решились на подкуп, Титов?

- Ну что вы, гражданин начальник, я компьютеры обычно в детские дома передаю, чтобы обделенное вниманием государства подрастающее поколение хоть какую-нибудь радость в жизни видело. Но как я вижу, что взрослым тоже помощь нужна.

- Не зарывайся, гаденыш!

- А вот это уже хамство, - нагло улыбнувшись, расположился на стуле максимально вальяжно.

Осипов отвернулся и начал медленно и вдумчиво печатать. После нескольких ударов пальцами по серой клавиатуре, кнопки на которой уже пожелтели от старости, стало понятно, что он набрал пароль верно. Отлично. Чем дольше этот слуга закона возится с динозавром от мира компьютеров, тем больше шансов, что Макс приедет к началу беседы.

Я не сомневался в том, что Паулина поймет меня верно и дозвонится до брата. Несмотря на то, что финансовые притязания государства к честным бизнесменам не совсем его профиль (если не считать требования платить алименты), он все еще оставался единственным в моем окружении сведущим во всей этой юридической мишуре человеком.

- Надеюсь, что мы здесь не надолго. У меня были планы на всю неделю. Знаете, романтическая поездка с женой в…

- Неважно, Титов. Вам придется их отложить.

- На каком основании?

- На основании возможного обвинения вас в коррупции в крупных размерах.

Я рассмеялся и присвистнул.

- Я сказал что-то смешное, Егор Александрович?

- Неимоверно. Вы меня оскорбили и оклеветали в одном предложении, - бросил я коротко. Знал, что Осипова это бесило. Таким как он - пытливым и опытным, всегда нужны развернутые ответы.

Но это в качестве развлечения, что более важно - выяснить кто пытался меня подставить и за какие ниточки потянул, если смог подобраться ко мне так близко.

Пока товарищ полицейский оперирует лишь к финансовым вопросам, можно предположить что все происходящее не более чем проделки конкурентов. Несколько раз нас пытались закрыть - предлагали это сделать добровольно, или заставить принудительно. Кого-то я разорил, кому-то предложил сдаться и поглотил в свою структуру - все зависело от степени “порядочности” моих соперников, если так можно выразиться.

Но по финансам компанию еще не прижимали ни разу. А значит, что вопрос не в работе - это личное.

Можно было бы подумать на Казанцеву, и что это месть за то, что едва не лишил ее жизни, но она только вылезла из реанимации - ей просто не до меня. Да и не может она ничего знать ни про аварию, ни про ее виновника.

Я очень на это надеялся.

В душном кабинете еще несколько минут висела тишина. Мне кажется, что нежелание проветривать помещение составляло часть психологической пытки для тех, кого здесь допрашивали.

Еще минут через пять Осипов оживился. Видимо наконец-то смог создать нужную папку и подписать ее без ошибок.

- Егор Александрович, вы вызваны на допрос в связи с…

Но он не успел закончить. Его прервал настойчивый стук в дверь.

***

- Надеюсь, что ты не успел брякнуть ничего лишнего? - Макс ввалился в кабинет не дожидаясь моего ответа.

До тошноты вылизанный, коротко стриженный (он забросил свои кудри после аварии и женщины только что не текли по его секси-ежику), надушенный дорогим парфюмом, которым обычно пользуются заносчивые идиоты. Или юристы. Ну то есть он сам.

- Пытался объяснить гражданину начальнику, что их софт невозможно устарел. Хотел предложить поменять на технику списаную в офисе.

- Ты же ее обычно в детские дома отправляешь.

- Видите!? - я повернулся к Осипову, который переводил взгляд от меня на брата и обратно. - Это не взятка, а благотворительность.

- Ой дурак! - донеслось до меня бурчание брата