Осень по договору: Жена на шесть месяцев - Ива Шелест

Но было в этой комнате что-то, чего не было в роскошной квартире Глеба. Тепло. Жизнь. На полках стояли фото — я с Соней в разные годы, на природе, дома, в путешествиях. На стенах висели Сонины рисунки и мои попытки фотографии. На подоконнике цвели герани в старых горшках — соседка тетя Вера поливала их по моей просьбе, пока нас не было.

Глеб медленно прошелся по комнате, рассматривая детали. Остановился у книжной полки, провел пальцем по корешкам.

— Много читаете, — заметил он.

— Книги — наше главное развлечение, — ответила я. — На кино и театры денег не всегда хватало.

— А это что? — он показал на самодельный альбом на нижней полке.

— Семейная летопись, — гордо объявила Соня. — Мама ведет с моего рождения. Все важные события, фотографии, мои рисунки, первые зубы, первые слова...

Глеб осторожно взял альбом, полистал несколько страниц. На его лице было такое выражение, словно он держал нечто драгоценное.

— Можно посмотреть?

— Конечно, — я села рядом с ним на диван. — Соня обожает показывать свое детство.

Мы листали страницы. Соня в год — пухлая, серьезная, с огромными глазами. В три — уже болтушка, рассказывающая стихи на табуретке. В пять — первоклассница в школьной форме, с огромным букетом. В десять — победительница школьной олимпиады по литературе.

— А здесь я потеряла первый зуб, — показывала Соня, нависая над нами. — А тут мы поехали к бабушке на дачу. А это я в больнице с ветрянкой.

— У тебя была ветрянка? — удивился Глеб.

— В шесть лет. Мама три недели сидела со мной дома, читала сказки и мазала зеленкой, — Соня обняла меня за плечи. — Помнишь, как ты придумывала истории про каждое пятнышко? Говорила, что это волшебные метки.

— Помню, — улыбнулась я. — Ты верила до самого выздоровления.

Глеб перевернул страницу и остановился на фотографии: я с Соней на кухне, обе в фартуках, перепачканные мукой, смеемся над чем-то.

— А это когда было?

— На прошлый Новый год, — ответила я. — Мы пекли печенье. Муки потратили раз в два больше, чем нужно было для теста.

— Зато весело было! — добавила Соня. — А Глеб, ты умеешь печь?

— Нет, — признался он. — Совсем.

— Ничего, научим, — пообещала Соня. — У нас тут целая коллекция простых рецептов для чайников.

— Для чайников?

— Ну для тех, кто не умеет готовить, — объяснила она. — Мама говорит, что любой человек может научиться готовить, если очень хочет.

Глеб закрыл альбом и положил его обратно на полку.

— Давайте я покажу тебе остальную квартиру, — предложила я, вставая с дивана.

Кухня была крошечной — можно было дотянуться от плиты до холодильника, не делая шага. Но и здесь было уютно: холодильник украшали магнитики с фотографиями, цветущие фиалки, самодельные полочки для специй придавали особый шарм.

— Здесь мы завтракаем, обедаем, ужинаем, делаем уроки, — рассказывала Соня, садясь на единственный табурет. — Универсальное пространство.

— И спорим иногда, — добавила я со смехом. — Помнишь, как ты воевала против брокколи?

— Это была справедливая борьба за свои права, — заявила Соня. — И я ее достойно проиграла.

— А теперь покажу тебе Сонину комнату, — сказала я. — Ты будешь спать там, а мы с Соней в зале, на диване.

Глава 20. Ника: На одном диване

Детская была яркой и хаотичной, как сама Соня. Постеры на стенах, книги в три ряда на полках, мягкие игрушки, которые она собирала с детства. Письменный стол, заваленный тетрадями и ручками. Односпальная кровать с пестрым покрывалом.

Мы все трое зашли в комнату, и повисло молчание. Глеб окинул взглядом кровать, явно прикидывая размеры. Я сделала то же самое и поняла, что идея не сработает.

— Мама, — сказала Соня, нарушая тишину, — Глеб высокий, он в мою кровать не поместится.

Это было очевидно. Глеб был под метр девяносто, а Сонина детская кровать была рассчитана на подростка.

— Все в порядке, — сказал он. — Я могу поспать на полу. Не проблема.

— Так не пойдет, — возразила я решительно. — Это против всех правил гостеприимства. Гость не должен спать на полу. На полу буду спать я.

— Нет, — Глеб покачал головой. — Я не собираюсь стеснять вас своим присутствием. Найдем другое решение.

— Да спите уже вместе! — неожиданно воскликнула Соня.

Мы с Глебом ошарашенно уставились на нее. Он слегка покраснел, я почувствовала, как жар разливается по щекам.

— Что? — невинно спросила Соня, видя наши лица. — А что такого? Когда я ночую у Лизки, мы постоянно спим вместе на ее кровати, и нам вполне хватает места. А диван-то вон какой широкий.

Она показала в сторону гостиной, где действительно стоял довольно широкий раскладной диван.

— Соня, — начала я, но голос прозвучал не так уверенно, как хотелось.

— Ну серьезно! — продолжала она. — Вы же взрослые. И муж с женой. Ничего странного в том, чтобы спать на одном диване, нет.

Я бросила быстрый взгляд на Глеба. Он смотрел в окно, и я видела, как напряглись мышцы его челюсти.

— Если Ника не против, — сказал он тихо, не поворачиваясь, — я не против.

Сердце застучало быстрее. Спать рядом с ним. На одном диване. Чувствовать тепло его тела, слышать его дыхание в темноте...

— Я... — я сглотнула. — Хорошо. Только потому что это временно.

— Конечно, — согласился Глеб, наконец повернувшись ко мне. В его глазах было что-то, от чего участился пульс. — Временно.

— Отлично! — обрадовалась Соня. — А теперь давайте я покажу тебе, как работает наш душ. Он капризный, но если знать подход...

Временно. Но почему тогда мысль о том, что мы проведем ночь на одном диване, заставляла сердце биться быстрее?

Вечером, когда Соня ушла к себе делать уроки, мы остались в гостиной вдвоем. Раскладывали диван, стелили простыни, взбивали подушки — обычные домашние дела, которые почему-то казались интимными.

— Наверное, не то, к чему ты привык, — сказала я, поправляя покрывало дрожащими руками.

— Нет, — согласился он. — Но мне нравится.

— Что именно?

— Атмосферa. Ощущение дома. Того самого, о котором вы