Собственность Короля - Айя Субботина

это подделка, брак или та самая уникальная царапина, которая поднимает его цену в десятки раз. — Ты целка?

Я резко даю по тормозам, потому что его прямой вопрос буквально слепит и оглушает, а я совсем не преувеличивала, когда говорила, что в таком состоянии за рулем примерно так же «адекватна», как мартышка с гранатой.

Инерция толкает меня вперед, я понимаю, что через мгновение влечу лбом в руль, но этого не происходит, потому что каким-то сверхъестественным образом Влад успевает просунуть руку и в итоге я ударяюсь лбом об его костяшки. Больно, но не смертельно.

Я медленно поднимаю голову, потираю ушибленное место.

Он вообще нормальный — спрашивать о таком малознакомого человека?!

— Это не твое дело, понятно?! — Во мне бурлит настолько концентрированная смесь стресса, злости и стыда, что во всей этой гремучей смеси у голоса разума нет ни единого шанса выжить. — Ты вообще в курсе, что существуют личные границы?! Эмпатия?!

На его лице одно сплошное разочарование.

— Да или нет, Нимфетамин? — Лицо у него настолько жесткое, что тут вопрос даже не в том, говорить ему правду или выкручиваться, а как в принципе открыть рот, потому что от страха даже зубы смерзлись.

— Да, — еле слышно, возможно, даже вообще в уме.

— Громче, — тоном удава Ка, подзывающего бандерлогов на казнь, требует Влад.

— Да! — выплевываю прямо ему в лицо. — Не трахалась, члены не сосала, в зад не давала, ходила в библиотеку, слушала Элвиса и «UFO»!

Ну и что теперь? Ну?!

— О таких вещах нужно предупреждать до того, как «все, что угодно», — его лицо вообще ни капли не меняется. — Потому что, Нимфетаминка, я принципиально не трахаюсь с девственницами.

— Говорят, это временно и лечится за пару сеансов! — Меня несет. Потому что стыд перекрывает горечь унижения. Как будто без его этого выставленного на показ отвращения не в курсе, что в моем возрасте быть девственницей — это примерно хуже чем… вообще все!

— Рот сейчас закрыла. — Три его слова запросто перекрывают кислород моей злости. — Руки на руль и газуй.

Меняет позу — закидывает ноги на приборную панель, закрывает глаза, скрещивает руки на груди. Поза а ля: «Тебя не существует в моей вселенной, маленькая не интересная добыча».

Но все-таки я еще тут, потому что:

— Меня интересует только земля, Нимфетамин. Подпишем бумаги — и разбежимся. Остальное считай подарком на merry_christmas_and_happy_new_year.

Глава тринадцатая: Аня

Оставшуюся часть дороги мы едем молча, не обменявшись и словом, ни звуком.

Только немного позже, когда мне уже приходится лавировать в потоке машин (уже сильно за полночь, но магистраль все равно забита трафиком, потому что в это время года у нас тут много желающих застать на пляже последние теплые деньки), в звук льющейся из радио музыки вторгается характерное пиликанье телефона. До меня не сразу доходит, что у Влада еще один, кроме того, который отдал моей сестре. Что в целом логично: если бы не была так испугана, то точно бы задумалась над тем, почему он так запросто вручил ребенку свой телефон. В наше время там у людей, без преувеличения, целая жизнь, а у такого, как Грей, наверняка еще и все его бандитские контакты, «стрелки» или что там сейчас принято забивать, когда нужно поделить финансовые потоки?

Второй телефон у него где-то за пазухой, хотя я готова поклясться, что никакой другой одежды кроме «косухи» на нем больше нет. Но ладно, возможно, у него там какой-то специальный секретный карман? Важно другое: пока он молча разглядывает входящий вызов, его лицо с каждой секундой делается все мрачнее и мрачнее. Если бы над нами была крыша, то под ней бы уже точно собрались грозовые облака.

Звонок прерывается, но через минуту телефон снова пиликает.

И Влад снова просто смотрит, не делая ровным счетом ничего.

Когда звонит в третий раз, я готова сама ответить, лишь бы прекратить этот мазохизм. Почему нельзя просто заблокировать, если не хочешь ответить? Или ответить и прямо сказать, что не хочешь разговаривать? Ну или на крайний случай звук выключить?

— Тут направо. — Влад так резко на меня переключается, что успевает заметить мой любопытный взгляд.

— Но… — Киваю на черный внедорожник, в хвосте которого он приказал ехать.

— Твоя сестра под присмотром, Нимфетаминка. Заедем в магазин — у меня дома шоколад кончился.

Эм-м-м…

Ну ладно.

Хотя мне до сих пор страшно оставлять сестру, но пока что Грей во всем держал свое слово. Если я попытаюсь поставить это под сомнение — черт его знает, какие будут последствия. Тем более теперь, когда он ясно дал понять, что я ему интересна не более, чем придорожная пыль. Вроде бы все хорошо и можно с облегчением выдохнуть, но меня не покидает паршивое предчувствие, что во всей этой новой прекрасной патоке, где от меня требуется только и исключительно земля, хороших перспектив еще меньше, чем в той, где мистер Грей собирался сделать меня «своей девочкой»?

— У «Велмарта» тормози.

Сворачиваю на полупустую стоянку, аккуратно паркуюсь, но Влад выпрыгивает из машины еще до того, как я окончательно глушу мотор.

Я думаю, что он просто хочет побыть один, поэтому остаюсь в машине, но, когда через секунду прямо передо мной появляется его хмурое лицо, снова икаю.

Да что ж такое-то.

— Пойдем. Нимфетамин, составишь компанию моему всратому настроению.

— Звучит как приговор, — шепотом себе под нос, но он слишком близко, чтобы не услышать.

Мы заходим внутрь, я с сомнением топчусь около тележек, но Влад проходит мимо, сразу между высоченными массивами полок с товарами.

Проходим отдел с какой-то посудой.

Отдел с подушками и полотенцами.

Сворачиваем в отдел с выпечкой, но в это время ее, понятное дело, уже нет.

Мы просто ходит зигзагами, хотя до отдела сладостей добраться могли бы в разы быстрее — тут же указатели на каждом шагу, а вот тот, самый большой и яркий (стратегический маркетинговый ход, рассчитанный на детей), прямо показывает, куда идти, чтобы попасть в страну мармелада и зефира.

Влад просто тянет время.

Возможно, сбрасывает пар.

Но когда до отдела с конфетами остается ровно один «пролет», его телефон снова начинает звонить. И он опять просто гипнотизирует его взглядом.

— Может, нужно просто ответить? — уже не выдерживаю, потому что еще пара таких дозвонов — и крыша начнет протекать уже у меня.

— Да ты что? — резко и очень недобро скалится Грей.

А до меня вдруг доходит, что это может быть не просто какая-то его пьяная бывшая (или настоящая?), а