Трубадура - Дарья Волкова

– Не. Жди.

Третий раз повторять не пришлось. И он сорвался в спринтерский рывок за собственным удовольствием. Какой-то не к месту совестливой и вменяемой частью сознания ощущая себя почти Членом Леонтьевичем. В каком-то смысле – почти насильником. Только Степана это не остановило.

Он долго потом не мог отдышаться. Она лежала рядом тихо-тихо.

– Всё, ухожу.

Его губы коснулись ее плеча. Лицо целовать не стал. Там слезы – знал точно. И что причина их – он.

Тура лежала на полу, не шевелясь. Открылась и закрылась за Степаном дверь. Он ушёл. Плакать не было сил.

Тура сидела в кресле и под негромкий бубнёж телевизора штопала деду рубашку. Она бы с огромным удовольствием выкинула эту ветхую рухлядь, но деду не объяснишь, что тут уже штопать нечего. Это его любимая рубашка – из числа четырёх оставшихся, что дарила Мария Фоминична. Приходится проявлять чудеса сноровки и портновского искусства. Резкий стук в дверь заставил ее поднять голову. Она отложила шитье. А потом передумала отвечать, встала, подошла и открыла. За ней был Степан. А Тура и не сомневалась. Дед стучит иначе, а мать всегда входит без предупреждения.

– Слушаю тебя.

Он молчал какое-то время, а потом спросил – так же резко, как стучал до этого:

– Ты завтра до которого часа на работе?

– До семи. – Невозмутимость при общении с ним она восстанавливает по крупицам, по крохам.

– Отлично. В восемь жду тебя. Номер тот же – шестнадцатый.

Невозмутимость рассыпалась мелкими осколками. А Тура смотрела на Степана, не замечая, что даже приоткрыла от изумления губы. Он тоже молча смотрел. На губы. Лишь через минуту, наверное, Тура кивнула – словно через силу. А он резко повернулся и ушел по коридору в сторону входной двери. Смотреть вслед Тура не стала, но, услышав звук захлопнувшейся двери, решительно взяла из комода полотенце.

Так, она в ванную. Потому что… Потому что! И не думать. Ни о чем. Не. Думать.

На следующий день в восемь она у дверей знакомого номера. Замерла, не решаясь постучать. Стояла, положив ладонь на дверную ручку, прикрыв глаза и пытаясь унять сердцебиение. И от всей души надеясь, что никто из сотрудников или постояльцев этой небольшой гостиницы не появится в коридоре.

Дверь внезапно распахнулась, и Туру резко втянули внутрь. Не успела ничего рассмотреть, как тут же поцеловали. Целовали долго, жадно, словно после разлуки.

Жаркие губы, сильные, настойчивые руки, ее торопливый шёпот:

– Погоди, я сама…

– Кто первый? – спросил он, дыша ей в губы.

– Ты, – ответила она.

Он кивнул:

– Я тебя…

– …Люблю! – закончила она.

На табло включился обратный отсчёт.

Они лежат, обнявшись, на знакомой кровати.

– Как же мне тебя называть? – Мужские пальцы с отбитыми напрочь кончиками перебирают женские волосы. Мягкие – как лен, как пух, божественные.

– Уже забыть успел, как меня зовут? – Она тихо смеётся и трётся о его грудь носом.

– Не нравится мне твоё имя, – вздыхает Степан. – Трудное оно. Тяжёлое. Неласковое.

– Не любо – не кушай, – незло огрызнулась Тура. – Я привыкла.

– Интересно, чем руководствовалась твоя мамаша, когда так тебя называла?

– Да ничем. Назвала первым, что пришло в голову.

– Интересно, почему она тебя назвала Турой, а не Марией-Антуанеттой, например?

– Потому что для этого надо знать, кто такая Мария-Антуанетта.

– Понял. А что означает слово «тура»?

– Я смотрела в энциклопедии. Так называется ладья в шахматах, а еще так называли артиллерийское орудие в Древней Руси.

– И всё?

– Нет. Еще это вышка для строительных работ и чувашский бог. Больше не помню.

– Вышка, говоришь? Это сильно!

Тура засмеялась:

– Тура – это еще я. И давай на этом остановимся.

– А можно я тебе другое имя придумаю?

– Это какое, например? Лукерья?

– Зачем? Я буду называть тебя созвучно, например… Тучка!

– Чего?

– Не чего, а туча! Тучка! Ту-у-учка… – Он повернулся на бок и огладил ее всю под протяжное «Ту-у-у». – Здорово придумал?

Тучка. Последний раз ей придумывали прозвище в школе. Обидное. Тучка – куда как лучше. Пусть будет Тучка.

– Здорово. Только меня смущает, что в деревнях так коров называют. А тебя нет? Не смущает?

– А меня – нет! Тученька ты моя… Моя коровка… Иди ко мне…

– Ну а теперь давайте сердечко послушаем. – Дородная докторша деловито убрала тонометр в сумку. – Как мотор, Павел Корнеевич, стучит?

– Да что ему будет-то, мотору пламенному? – Дед медленно расстёгивал пуговицы на фланелевой рубашке.

Тура подавила в себе очередное желание помочь. Да, она справится с пуговицами не в пример быстрее. Но делать этого нельзя категорически. Да и врач Лилия Донатовна явно не спешила, добродушно смотрела на своего подопечного и была расположена остаться на традиционный чай. Ну, хоть с врачом им повезло. Не зря дед столько лет отпахал на госорганы, не бросили его в старости.

Они и в самом деле потом пили чай, дед с прошловековой галантностью любезничал с Лилией Донатовной, она с удовольствием смеялась над его шутками и охала и ахала, когда он ударился в воспоминания. Однако, когда Тура вышла ее провожать, докторша сказала:

– Не нравится мне ритм. И наполнение вялое.

– Ему не двадцать, – не сразу осознала серьёзность момента Тура. Но ее тут же поставили на место.

– Я прекрасно помню, сколько вашему деду, деточка, – Лилия Донатовна похлопала по своей внушительного размера сумке, где помимо прочего находилась медицинская карта. – Ему надо лечь на обследование. Я передам данные заведующей, оформим направление в ведомственную больницу.

– Но…

– Знаю, что «но». – Врач не терпела возражений. – Ваша задача – подготовить Павла Корнеевича.

С поставленной задачей Тура не справилась. Дед сурово насупил брови и заявил, что на больницы у него нет времени, голубушка Лилия Донатовна его только что посмотрела, и всё в порядке. Как сообщить деду о том, что инициатором госпитализации была именно врач, Тура не придумала. Ну кроме как в лоб сказать. Но отчего-то не решилась. И дала себе пару дней на раздумья – всё равно, пока там медицинская бюрократическая машина провернётся, что-нибудь придумается.

– Кос!

Степан обернулся. На него энергично и с азартным блеском в глазах накатывал Кароль со словами:

– Две минуты подожди меня, Даню потискаю – и приду. Есть разговор.

Направление, которое принял состоявшийся чуть позже разговор, заставил Стёпку разволноваться.

– Ну что ты варежку раскрыл, – Артур аккуратно поддел Степкин подбородок. – Будто я тебе на Луну предложил слетать.

– Ну так оно… это… – Стёпа озадаченно потёр шею. – А ты не шутишь, Король?

– Понимаю, что у тебя вместо головы мяч. Повторяю для ослабленных умственно.