Измена. Я отыграюсь! (СИ) - Гут Этта

Решающая партия затягивалась. Я ускользала, ставя один снукер за другим. Стас же раз за разом лишь аккуратно отыгрывался, не пытался опасно атаковать и выжидал со спокойствием большого удава. И таки дождался! Я ошиблась, вызвав у стоявших рядом со столом разочарованный, сочувствующий вздох, и Стас моей ошибкой незамедлительно воспользовался, закончив партию под аплодисменты зрителей, которые сразу после стали расходиться.

— Еще выпьем? Или уже в бунгало? — Стас усмехнулся, знакомо вскидывая бровь, а потом в который раз коснулся пуговки на рубашке — кажется, той, что изображала черепашку.

Ага! «На морских черепахах, Елена Георгиевна, на морских черепахах!» Да и как иначе?

— В нумера! — с наигранной беспечностью махнула рукой я.

— В нумера, так в нумера. Тем более что нас там уже ждут, — легко согласился Стас и первым пошел к электрокару.

Всю дорогу до бунгало я сидела, невольно сжимая коленочки и косясь на сидевшего за рулем электрокара Стаса. У того же вид был будто у кота, вдоволь нажравшегося ворованной сметаны.

— Вы же не думаете, что я соглашусь… с этими вашими тайцами, Станислав Дмитриевич.

— Елена Георгиевна, мы же, вроде, договорились, что после того, как кто-то из нас выиграет, проигравший будет очень и очень послушным. Что ж вы теперь на попятный-то?

Возразить было нечего. Действительно, я была настолько уверена в своей неизбежной победе, что совсем не позаботилась о том, чтобы подстелить себе соломки на случай падения. Можно и нужно ведь было хотя бы рамки, за которыми для меня начиналось полное «никак невозможно», обозначить. Еще один урок на будущее, который трудно будет забыть… Причем не только и не столько в делах личных, сколько в вопросах бизнеса. Да и вообще общения с людьми.

— Значит, все-таки групповуха? Не думала, что ваш… размерчик, Станислав Дмитриевич, окажется таким…

Стас рассмеялся, вдруг подмигнул как-то откровенно пошло (даже неприятно вспомнилась наша самая первая игра, когда он за карточным столом изобразил пантомиму родом из подворотни и формата «отсоси»), но от прямого ответа с прояснением ближайших планов уклонился:

— Ну что вы, Елена Георгиевна. Мой размерчик вам должен быть отлично известен без всяких лишних фантазий и домыслов. Еще с нашего с вами первого раза. Или забылся? Напомним, не страшно. Но в любом случае сначала гигиенические процедуры. Я, если честно, переволновался так, что даже вспотел. Вы отлично играете! В клубе, где вы предпочитаете оттачивать свое мастерство, мне не соврали.

Я только выдохнула, закатывая глаза. Как… кучно пошло мое обучение-то! Еще один урок: никогда не считай других глупее себя. Было ж вполне логично предположить, что не только я начну что-то узнавать о Стасе, но и он может поинтересоваться. Причем для этого даже не потребуется личное участие. Наверняка ведь у такого человека, как он, есть специально обученные люди на все случаи жизни. Нашли болтуна, вызнали, а после еще и денежек предложили, чтобы он был столь же разговорчив и со мной, случись мне начать интересоваться неким Стасом Смирновым…

— Что еще вам донесла обо мне ваша ищейка?

— Обижаете, Елена Георгиевна. Есть вещи, которые я (в силу особой для меня важности) никогда и никому не перепоручаю.

Глава 37

Глава 37

Входя в бунгало, Стас по-прежнему самым отвратительным образом излучал полное довольство жизнью. Что же задумала эта самоуверенная сволочь в свете только что сказанного: этого самого «все сам, все сам»? Прикажет мне присоединиться к общему «веселью», центром которого должен стать именно Стас? Скорее всего я бы так и решила, если бы в компанию к нам предполагались две тайки, а не тайка и ее брат. Хотя бы потому, что в гетеросексуальности господина Смирнова у меня не было никаких сомнений. Или все проще: ему юная тайка, а мне ее мужская копия?.. А Стас будет смотреть?..

— До встречи после душа, — почти пропел этот гад и отправился в свою левую спальню. — После не утруждайте себя одеванием.

Сука!

Я метнула Стасу в спину взгляд такой интенсивности, что, казалось, убить можно, но он даже не споткнулся, зараза. А вот я, переступив порог уже своей спальни, чудом не растянулась, отступившись. И все потому, что мне навстречу с плетеного табурета у столика с зеркалом поднялась Джес.

— Ааа… — невнятно заблеяла я.

Джес была голой, если не считать микро-трусиков, и совершенной, будто статуэтка.

— Госпожа… — девушка с поклоном указала в сторону ванной комнаты.

Она мне что, спинку потереть вознамерилась⁈

Хотелось заорать: «Я не хочу!», но, конечно, ничего такого я не сделала. Если сейчас начать капризничать, все это будет выглядеть весьма так себе. Потому что в любом случае, как бы я носом ни крутила, скоро меня уже во второй раз отжарят так, что мама не горюй. Да еще и в присутствии посторонних. Или даже с их участием…

Эх! Ну почему, почему так? Я бы — чего уж там врать-то самой себе! — с чистым удовольствием отдалась бы Стасу… Причем в какой-то момент стало казаться, что сделала бы я это и безо всякого спора, просто так, по собственному немаленькому такому желанию.

Но точно не в том случае, если во всем этом будут участвовать другие люди! А ведь придется… Я ж себя уважать перестану, если не выплачу проигрыш сполна. Для меня не только карточный, но и любой другой игровой долг всегда был делом чести. Что бы там мужики про женскую честь ни думали.

Нет, страха не было. Но поджилки все равно тряслись так, что дрожали пальцы и во рту становилось сухо. А главное, где-то внутри глухо рычала и корчилась в очередной раз ущемленная гордость. Дура! Устроила новые игрища! И с кем! Но так хотелось победить, выиграть в честном, полном азарта противостоянии! Что-то не совсем понятное доказать самой себе и Стасу… А главное за всем этим отвлечься, забыть клятого Макса, чтоб ему ни дна, ни покрышки! Забыла, ага! Так, что после больше всего будет хотеться забыть уже то, что вот-вот со мной произойдет.

Пока я жевала сопли и пыталась разобраться в своих внутренних метаниях, Джес начала действовать. Помогла мне — вялой и какой-то расфокусированной — раздеться, а потом с прежним полупоклоном открыла передо мной дверь ванной комнаты. Пускать ее следом за собой я не собиралась, но она настаивать на чем-то подобном и не подумала, а осталась в комнате, где принялась аккуратно развешивать мое шмотье…

Стоп! Я замерла в дверях ванной, прикидывая и заранее пугаясь:

— Сколько тебе лет?

Джес глянула с легким удивлением, но после вновь поклонилась, вышла и через пару минут вернулась со своей сумочкой. В ней оказался паспорт, который она мне и предъявила. Это наверняка выглядело совершенно по-идиотски, но вопрос был принципиальным, а так я успокоилась хотя бы по этому поводу, уяснив: что бы Стас Смирнов ни задумал, никакой педофилии не предвидится.

Встав под струи воды, лившиеся, кажется, прямо с черного, утыканного звездами неба, я замерла, пытаясь успокоиться. И, наверно, стояла бы долго, если бы не все та же Джес.