Триш Доллер - Практически нормальная жизнь (ЛП)

Внутри лежит такого же цвета карточка. Приглашение.

В память

о младшем капрале Чарльзе Томпсоне Суини

приглашаем Вас почтить своим присутствием

мемориальную службу, которая состоится в субботу, четырнадцатого августа, в 17.00.

Белый зал, Кинг Стрит, №1

Сент-Огастин, Флорида

Во рту пересыхает. При попытке сглотнуть кажется, будто в горле застряла наждачная бумага. Не хочу ехать на мемориальную службу, но я пообещал Чарли, что навещу его маму, и до сих пор этого не сделал. Как сказать матери лучшего друга, что всех твоих стараний оказалось недостаточно?

– Этому морпеху не терпится достать свою синюю униформу, – говорит Кевлар, указывая на себя. – И посмотреть, как с девчонок слетают трусики.

СиДжей снова дает ему подзатыльник.

– Хоть толику уважения прояви. Это мемориальная служба. 

– Чувак, если бы Чарли был жив, он бы первым использовал ситуацию, чтобы затащить девчонку в постель, – возражает Кенни. – Мы будем как мужики из фильма "Незваные гости", только в стиле морской пехоты. 

Справедливое замечание. Чарли в шутку говорил, как купит себе Пурпурное сердце [медаль, вручаемая погибшим или получившим ранения в бою] на eBay, чтобы разводить девушек на секс из жалости.  

– Ну, значит, увидимся через неделю.

Парни оставляют меня на стоянке отеля. Так и манит вернуться внутрь, в бар, и напиться до беспамятства, потому что единственное место, куда я еще могу податься – мой дом.

***

Конверт лежит на кухонном островке. Я разрываю дорогую бумагу, хотя и без того знаю, что в нем. Вместе с приглашением оттуда выпадает сложенное вдвое письмо. Оно от мамы Чарли.

Дорогой Трэвис,

Я очень надеюсь, что ты согласишься сказать несколько слов на мемориальной службе Чарли. Благословением небес он присутствовал в моей жизни дольше, но ты знал его лучше. Он называл тебя братом. Он называл тебя другом. Знаю, я многого прошу, и пойму, если ты откажешься, но, пожалуйста, позвони мне, когда примешь решение.

С уважением,

Эллен Суини

– Пожалуйста, не рассказывай ей, Соло. – Чарли стоит рядом со мной возле стойки. – Она считает меня героем. Не лишай ее этого.

– Не расскажу. – Я потираю глаза основанием ладоней, пытаясь избавиться от видения, однако он все еще здесь. – Но тебе нужно уйти.

Вновь открыв глаза, замечаю маму, которая наблюдает за мной, стоя у двери.  

– Кому нужно уйти, Трэвис?

– Никому, – уверяю я. – Пустяки. Просто голова болит. – Ложь. Я не признаюсь матери, что со мной разговаривал мой мертвый друг. Или что я ему отвечал. – Серьезно. Все хорошо.

Сомневаюсь, что она мне верит. Однако мама достает из холодильника лаймовый пирог (мой любимый), и отрезает несколько кусочков.   

– Утром я была немного удивлена, увидев, как Харпер Грэй спускается по моей лестнице. Надеюсь, ты не…

– Нет. – И не важно, как должно было закончиться ее предложение. – Она очень… – Я пожимаю плечами. – Она мне нравится.

На самом деле, это крупица информации, но мамино лицо сияет так, словно я дал ей целую буханку.  

Она подвигает ко мне тарелку с пирогом.

– Я всегда знала, что ты сможешь найти девушку гораздо лучше этой Пэйдж Мэннинг.

Засмеявшись, погружаю вилку в свой десерт.

– Ага, ну, не знаю, в курсе ли ты, но она переключилась на Райана.

– Что? Нет!

– Удивительно, как это папа тебе не рассказал. Они сошлись, когда я был на службе.

Мама вздыхает.

– Я пытаюсь быть снисходительной, но извини. Мне правда не нравится эта девочка.

– Я, вроде как, заметил.

– Что ж, если ей обязательно… встречаться с одним из моих мальчиков, то лучше уж с Райаном, – признается она с обреченным выражением на лице. 

Я приподнимаю брови.

– Да?

– Знаю, мать не должна выбирать любимчиков, и я люблю вас обоих, но ты всегда нравился мне больше. – Мама проводит пальцем по взбитым сливкам, украшающим ее кусок пирога.

Поначалу я удивлен. Учитывая все те времена, когда она молча слушала, как отец упрекал меня по поводу и без, я бы никогда не подумал, что являюсь ее любимчиком.

– Даже несмотря на то, что я вас разочаровал?

– Ты никого не разочаровывал, Трэвис. Ты без возражений сносил все, что на тебя взваливал отец. – Ее глаза наполняются слезами. – Я видела, насколько тебе неприятно, но для него все это казалось важным, поэтому я не вмешивалась. Прости.     

Я пожимаю плечами.

– Все нормально.   

– Однажды я приходила посмотреть, как ты играешь в соккер.

Уйдя из футбольной команды, я начал по воскресеньям играть в соккер с мексиканцами на Келли Роад. Было так здорово просто бегать по полю, когда никто на тебя не орал, указывая на ошибки. И никакого разбора игровой стратегии после. Мы усаживались на капот чьей-нибудь машины и флиртовали с девчонками.

– Я была рада увидеть тебя таким счастли…

– Почему ты приняла его обратно?

Мама собирает пальцами крошки со столешницы, потом стряхивает их на мою пустую тарелку.

– Ты скоро вернешься в Северную Каролину, а Райан уезжает в Пенсильванию в конце месяца. Я просто… наверно, я боюсь одиночества.

– А жить с человеком, который тебе изменил – лучше? Боже Правый, мам, хватит быть такой тряпкой.  

Мгновение она просто смотрит на меня. Я всегда пропускал мимо ушей ее нотации, но ни разу не вел себя напрямую непочтительно… даже когда мать меня раздражала.

– Ты не в Афганистане, Трэвис. – Ее голос дрожит, и я понимаю, что причинил ей боль. Мне стыдно за это, но она должна услышать. – В таком тоне ты можешь разговаривать со своими друзьями, но здесь…

– Дело не в моем тоне, – говорю я. – Я понимаю, ты тяжело перенесла мой уход на службу, и мне очень-очень жаль, только это не оправдывает его наплевательское отношение к тебе, мам. У меня такое ощущение, что это моя вина…

– Ты ни в чем не виноват.

– Знаю. Но ты тоже ни в чем не виновата.

Она берет конверт из-под приглашения и пытается закрыть задний клапан, хотя клейкой полосы там уже не осталось.     

– Не знаю, Трэвис. Если оглянуться назад, возможно, я пренебрегала им и Райаном…

– Потому что слала мне посылки и получала поддержку от других матерей морпехов? – спрашиваю я. – По-моему, это отец с Райаном должны были уделять тебе больше внимания.

– Но…

– Нет. – Я отталкиваю тарелку от себя. – Никаких "но". С меня хватит. Если тебе хочется и дальше делать вид, будто на него можно положиться – твое право. Но не жди от меня того же.