Бедуэлл Лолли - Темная лошадка

Рене, словно ураган, влетел в спальню, однако, увидев жену, успокоился. Она вздохнула, улеглась поудобнее и сонно пробормотала:

— Спокойной ночи.

— Значит, мне опять объявлена война!

— Я просто устала, — тихо ответила она. Минут через десять он лег рядом и притянул ее к себе. Рита возмущенно замычала и уперлась руками ему в грудь. Но Рене не обратил внимания на протесты жены. В его голубых глазах полыхал странный огонь:

— У Летти есть подзорная труба, — объявил он таким тоном, словно ожидал бури аплодисментов. — Сразу скажу, что я не был в ее квартире, но помню, как давным-давно она говорила, что ее отец не оставил ей ничего, кроме этой трубы.

— Мои поздравления, — пробормотала Рита, снова опуская веки.

— Ты не можешь сейчас спать, моя радость, — нетерпеливо произнес Рене. — Ты слышала, что я сказал?

— Давай лучше завтра утром…

— Да уже утро и через шесть часов мы летим в Барселону!

Он слегка встряхнул жену за плечи, пытаясь продолжить разговор. Но Риту сейчас не интересовало ничего, кроме сна. И, пожалуй, даже воздушная тревога не заставила бы ее проснуться.

— Тебе кто-нибудь говорил, что ты спишь как убитая?

— Ты.

Взглянув поверх журнала, Рита в который раз с беспокойством заметила, что муж неотрывно смотрит на нее. Так продолжалось уже в течение двух часов, с того момента как она спустилась к завтраку. За это время они не обменялись и несколькими словами, словно все давно уже было сказано.

Они молча позавтракали, сели в машину, доехали до аэропорта, поднялись в самолет. Только тогда Рене заговорил с ней.

— Помнишь, что я сказал тебе ночью, до того как ты заснула? — спросил он нарочито небрежным тоном.

Молодая женщина задумчиво покусала нижнюю губу и покачала головой. Она несколько покривила душой: вчера муж что-то говорил про объявление войны, но сегодня утром, проснувшись в его объятиях, Рита ясно осознала, что ни о какой войне не может идти речи. Еще всю ночь ей снилась подзорная труба Летиции, совершенно непонятно почему.

— Ты какая-то очень тихая, — заметил Рене.

— Эта ночь вымотала меня, — честно призналась она.

— Ты была на высоте. И уверяю тебя, что я никогда не вступал в интимные отношения с Летицией Адамс.

Рита равнодушно кивнула, словно речь шла о погоде.

— Ну, хотя бы посмотри на меня, — тихо, но настойчиво произнес он.

Полная решимости, она подняла голову, но стоило ей посмотреть в его голубые глаза, как на ресницах появились слезы. Рита беспомощно опустила взгляд.

— Пожалуйста, только не плачь. — Рене сжал ее сплетенные пальцы в своих ладонях. — Я и так чувствую себя последним негодяем.

Она затаила дыхание.

— Я почти разрушил наш брак. И пожалуйста, не спорь со мной.

Рита с удивлением посмотрела на его склоненную голову: она и не думала возражать. Рене замолчал, словно надеясь, что жена тут же бросится его оправдывать. Но она молчала, и он продолжил:

— Теперь я не повторю прежних ошибок. — Его ладони так крепко сжали тонкие пальцы, что Рита чуть не вскрикнула от боли. — У меня не самый легкий характер, но это не значит, что я не смогу измениться. Просто распоряжаться другими людьми для меня более естественно, чем…

— Знаю, — прошептала она. — Только не совсем понимаю, зачем ты говоришь все это мне.

Подняв светловолосую голову, Рене посмотрел на жену покрасневшими глазами.

— Я не спал всю ночь. Вспоминал тот вечер, когда застал… увидел тебя с Полем. Кажется, тогда ты не могла произнести и трех слов, чтобы я не прервал тебя.

— Да, наверное… Но ты очень разозлился на меня. Зря я вчера была такой жесткой…

— Рита, помолчи, — попросил Рене. — Ты была недостаточно жесткой. Ты всегда слишком быстро сдаешься.

— Постараюсь исправиться, хотя и не люблю конфликты. Только ничего больше не говори: я поняла, чего ты хочешь.

— Неужели? — с сомнением спросил он.

— Ты все время боишься, что, когда мы прилетим в Испанию, я схвачу Дэнни и откажусь возвращаться в Париж. Но не тревожься, я больше не сделаю этого. — Рита старалась говорить как можно убедительнее.

Рене выпустил ее руки и откинулся на спинку кресла.

— Дело совсем не в этом. Приходится признать, что сейчас ты на голову выше меня. Никогда не думал, что такое когда-нибудь произойдет.

— Я не стану отнимать у тебя сына, — снова сказала Рита.

— Если ты вернешься со мной во Францию, то у тебя будет подвенечное платье, медовый месяц и все, что захочешь, даже звезда с неба, — с сумрачным видом заверил он жену.

Неужели Рене так мало верит ее словам, что готов буквально подкупить ее? Рита совершенно не представляла, о чем он сейчас думает. Голос его дрожал, как от боли, в потемневших глазах, казалось, блестели слезы. Неужели муж настолько боится потерять Дэнни? А ведь его страх оправдан: после того как она вместе с сыном исчезла на много месяцев, ему трудно доверять ей.

— Рене, я хотела сказать тебе всего две вещи. Только ты, пожалуйста, не перебивай меня. Даже если решишь, что я говорю неправду.

— Я слушаю.

— Я никогда не говорила тебе о моей дружбе с Летицией, потому что она просила меня об этом. Она считала, что это может повредить ее карьере, — тихим голосом произнесла Рита, глядя в сторону. — Мы с Полем познакомились в ее квартире, это она предложила мне сниматься у ее кузена, чтобы потом подарить фотографии тебе…

— Довольно. Я больше не хочу ничего знать! — резко оборвал ее муж.

Но молодая женщина во что бы то ни стало решила договорить до конца.

— Я сбежала из замка только потому, что мне позвонила твоя секретарша. Она сказала, что случайно слышала твой разговор с адвокатом. Ты интересовался, можно ли отобрать у меня ребенка сразу после его рождения.

После этих слов повисла мертвая тишина. Собравшись с силами, Рита посмотрела на мужа. Он смертельно побледнел, в голубых глазах зажглась ярость.

— Что-нибудь еще? — одними губами произнес он.

— Ничего существенного, — так же тихо ответила молодая женщина, снова уткнувшись в журнал.

Она чувствовала себя неуютно, молчание мужа пугало. К счастью, вскоре самолет стал заходить на посадку.

Еще через полчаса, уже подходя к турникетам, Рита обернулась к Рене.

— Подождешь меня в отеле?

Тот оторвался от собственных мыслей и, нахмурившись, посмотрел на жену.

— Мы вместе поедем к твоей семье.

— А я думала, у тебя важная встреча…

— Я ее перенес.

Понятно. Значит, он по-прежнему не доверяет ей, раз боится выпустить из-под наблюдения. Что же говорить про ребенка.