Розмари Роджерс - Любовная игра. Книга вторая

— Ты уже одета! Ну… почти. Ты шла, чтобы увидеть меня, desiderio mio[38]?

Он стоял, небрежно прислонившись к массивной деревянной двери, в костюме для верховой езды, похожий на зверя, с золотым изображением волка, висящим на темных волосах его груди, обутые в сапоги ноги были слегка расставлены в стороны, и он смотрел на нее, язвительно приподняв брови.

Черт его побери! Почему только одно его присутствие, один взгляд, заставляет ее чувствовать слабость в коленях? Автоматически отпрянув назад, Сара схватилась за спинку стула, и это движение поддержало ее.

— Вообще-то я не надеялась натолкнуться на тебя, дорогой. Я думала… о плавании, кажется. О дальней поездке и о ветре, который будет бить мне в лицо. О свободе, если ты понимаешь значение этого слова?

— Ты всегда была свободна, Diletta! — Его руки, которые она так хорошо знала, гнули в нетерпении рукоять хлыста, в то время как сузившиеся глаза изучали ее лицо. — Свободна сделать выбор — и использовать свои шансы. Какую поездку ты имела в виду? Если твои желания не включают новую мощную «хонду» или бриллиант в десять каратов, вероятно, я бы согласился потворствовать им!

Согласился… потворствовать!.. Если бы она не проконтролировала себя, подумала в бешенстве Сара, то могла бы плюнуть ему в лицо! Она несколько раз глубоко вздохнула, прежде чем ей удалось выговорить ледяным тоном:

— Вам не кажется, что парад окончен? Я имею в виду… я уверена, что вы уже доказали то, что хотели доказать вначале — и вам, должно быть, так же скучно, как и мне! Итак, не пора ли нам сказать «конец»?..

Пока она равнодушным, бесстрастным голосом говорила все эти правильные, логичные фразы, она почувствовала, как внутри у нее что-то сжимается, и ей пришлось контролировать неуверенное биение своего сердца. Почему он так смотрит на нее? Почему не говорит или не делает ничего, что могло бы вернуть ее назад к реальности?

Его голос был достаточно спокоен — грубость пряталась под шелком, но то, что он чуть не сломал хлыст бессознательным нажимом загорелых пальцев, заставило ее просто прирасти к месту.

— Итак, вы скучаете, pavera piccina[39]? Скучаете от того, что у вас один мужчина? Чувствуете себя потерянной без привычной обстановки с дикой музыкой на дискотеках, без ярких ночных огней, без симпатизирующего вам режиссера или другой звезды, чтобы поддерживать себя в форме и под необходимым вам воздействием!

Хотя он еще не двинулся, она уже вообразила боль удара от его хлыста, который он держал напротив ее груди, и она, должно быть, невольно вздрогнула, потому что его губы искривились в издевательской пародии на улыбку.

— Хорошо, что я знаю, какая вы лгунья, иначе бы вы довели меня до раздражения. Но то, как вы глядите на меня, стоя тут, одетая в бледно-зеленый шелк, который облегает вас и не скрывает ничего в одно и то же время… что я вижу в ваших лживых, нефритовых глазах, Diletta mia? Вы боитесь этого маленького хлыста для верховой езды, который я держу в руках, или отметин, которые он может оставить на вашей нежной, золотой от солнца коже? Или вы бросаете мне вызов?

Пока Сара стояла, замерев, вцепившись обеими руками в спинку стула так яростно, что ее пальцы чуть не трещали от напряжения, она осознала, что в ужасе смотрит как зачарованная, на то, как он обмотал хлыстом пальцы, прежде чем коснуться почти с презрительной нежностью ее плеч и груди.

— Ты умно поступила, что не ответила мне, tesoro![40] Потому что, я полагаю, ты уже знаешь ответы на все эти вопросы, не так ли?

Он приподнял ее подбородок рукоятью своего хлыста, вынудив смотреть на него, и затем провел по ее напряженно изогнутой шее, чтобы раздвинуть полы ее небрежно завязанного халата, а затем, прежде чем она смогла предотвратить это, он угрожающе остановил хлыст между ее бедер.

— Вы лгун и лицемер, а не я! — Она заставила себя выдавить эти слова из странно напрягшихся губ. — Не делайте этого.

— Нет? Но поскольку ты ясно дала мне понять, что я еще не научился в достаточной степени доставлять тебе удовольствие, чтобы ты не скучала, я не могу не гадать…

— Прекратите! Вы садист…

Давление увеличилось, заставив ее задыхаться, и затем с резким безобразным словом он отбросил хлыст прочь с такой силой, что ваза, в которую он попал, вдребезги разбилась о стену. Он схватил ее за волосы, откинув ее голову назад, а другой рукой притянул к себе и сказал хрипло и свирепо:

— Таким женщинам, как ты, требуются мужчины, которых ты называешь садистами, Diletta mia! Но успокойся и помолчи, пока у меня не появилось искушение испробовать на тебе этот маленький хлыст! Сука! Donnaccia![41] — Его пальцы сжали ее, и она протестующе вскрикнула. — Ты еще не доводила меня до того, чтобы избить тебя, но, ты знаешь, я легко мог бы это сделать, не так ли? Ты останешься здесь столько, сколько я захочу, и будешь только моей — наскучило тебе это или нет. Ты поняла, что я сказал? Никаких новых мотоциклов или их безрассудных владельцев. Ради разнообразия ты будешь женщиной только одного мужчины, нравится тебе это или нет!

— Я не буду. И вы…

Он закрыл ей рот поцелуем до того, как она успела выругаться, продолжая прижимать напрягшееся тело к своему и постепенно, пока он целовал ее, а его рука ласкала ее против воли, он почувствовал, что напряжение стало ослабевать, и более не было нужды держать женщину силой.

Она сдалась с предательской сладостью, жадно отвечая на его ласки. На полу лежал ковер, и он опустил ее на мягкий ворс, наслаждаясь ее запоздалыми попытками ускользнуть.

— Как меняется у тебя настроение! — заметил он иронично, положив руку на ее плоский живот и двигаясь вверх, к груди. — Иногда ты готова на все… иногда полна глупых предрассудков. Необходимо пригласить камеру и наблюдающую за тобой съемочную группу, чтобы ты согласилась? Ну? Я, вероятно, мог бы и такое обеспечить!

— Ты забыл про самый важный ингредиент подобной съемки! — Сара была приведена в бешенство, даже ее дыхание участилось. — Ты забыл про подходящего мужчину. Ты обещаешь достать мне именно такого парня, с которым все мои фантазии станут реальностью?

— Как Гарон Хант, к которому ты проявила такую… услужливость? Или это Анджело — последний любовник твоих грез? И не называй имени Карло, потому что я никогда не поверю этому, и твоя следующая ложь может вызвать во мне желание свернуть твою изящную шею!

Сара чувствовала напряженную силу его рук на своих плечах, пока он вытягивал у нее сердитый, неохотный ответ.

— Ложь? Другими словами, ты настаиваешь, чтобы я говорила лишь то, что ты считаешь правдой. Очень хорошо… Я думаю, что, конечно, подцепила бы Гарона. Он невероятно сексуален! Но он достаточно уверен в себе, чтобы быть нежным. Я нахожу его очень привлекательным!