Распятая любовь - Анна Олеговна Ковалева

в блаженстве на теплых пляжах, омываемых водами Средиземного моря.

Василиан же остался на попечении Люды, которую, в отличие от Миши, принял довольно спокойно и возвел в должность открывательницы консервов и почесывателя пузика.

На острове было прекрасно. Столько разных развлечений. В знаменитые на весь мир клубы мы не совались, конечно, предпочтя более спокойный отдых. Катались на яхте, плавали в море, посещали красивые бухты, любовались кристально чистыми водами и прекраснейшими закатами. Часами просиживали на пляжах, устраивая своеобразные пикники.

К концу отдыха я даже умудрилась обгореть. Моя кожа всегда была очень чувствительной к солнечным лучам, а тут я провалялась на солнце несколько часов, забыв при этом намазаться защитным кремом. Пришлось потом дня два спать исключительно на боку и животе.

Миша ругался, но нежно целовал поврежденные места и смазывал их охлаждающим кремом.

О, а еще мы играли в теннис и даже гольф. И с первым у меня дела обстояли довольно неплохо, поскольку папа меня с детства учил держать ракетки в руках. Мы приезжали в наш местный спортивный комплекс и долго играли. Пробовали все — и классический теннис, и бадминтон, и пинг-понг. Здорово проводили время, в общем.

Вот и с Мишей отлично сыгрались, хоть за годы отсутствия практики я и стала несколько неуклюжей. Удар стал слабым, точность хромала, ноги в прыжке разъезжались. Один раз настолько неудачно приземлилась, что немного подвернула ногу. Впрочем, мой энтузиазм это не погасило и спустя полчаса отдыха мывернулись на корт.

С гольфом же отдельная песня. Мне нравилось кататься на электрокаре от лунки к лунке, держать в руках клюшку и наносить удары. Только вот в дырочку мне попасть никак не удавалось. Мяч то улетал непонятно куда, то не докатывался. Но тем не менее сам процесс игры меня веселил. А когда мне все же удалось закатить злосчастный мяч в лунку, то я радовалась как ребенок.

Не знаю, что так на меня повлияло, атмосфера курорта, общая расслабленность или некая внутренняя готовность, но именно там я наконец приняла предложение Миши.

О своем предложении руки и сердца он мне напоминал регулярно, но старался не давить. Хотя мои отказы стояли ему поперек горла. Он сердился, обижался, хотя и старался не показывать вида.

А я не хотела выходить замуж по принуждению. Хотела решать самостоятельно. Ну вот и решилась. В самый последний день отдыха. Мы с Мишей стояли на балконе номера, дышали воздухом. И наблюдая за ослепительным закатом, я вдруг подошла к нему ближе и шепнула на ухо:

— Я согласна…

— Что? — Миша озадаченно на меня посмотрел, явно не понимая, о чем я говорю.

— Согласна стать твоей женой. — тихо повторила. — Если ты не передумал, конечно.

— Не дождешься, — рассмеялся, подхватил на руки и начал кружить. Я же отчаянно визжала, потому что навернуться с балкона вниз головой мне не хотелось.

— Ай, Миш, пусти. — верещала я, плотно сомкнув веки. — Уронишь же! А я еще жить хочууу!!! Очень хочу!!!

— Не уроню, — самодовольно хмыкнул, но все же поставил на ноги. Жарко поцеловал.

— И вообще, — назидательно сказала я, справившись с головокружением и волнением от сумасшедшего поцелуя. — Нечего тебе меня на руках таскать. Это вредно.

— Да что ты? И почему?

— Ну как же, — хихикнула совсем по-детски. — Мышцу потянешь или позвонок повредишь. Возраст же. Беречь себя надо.

— Ах возраст, значит, да? — коварно усмехнулся. — Развалиной старой меня считаешь? Так я тебе сейчас покажу возраст…

И действительно показал. Отнес в кровать и всю ночь любил так, что весь следующий день ходить мне было очень некомфортно. Как и сидеть, в принципе.

М-да. Порох в пороховницах у кого-то явно не отсырел. И мне это только в радость.

* * *

Свадьбу решили сыграть в конце августа. И времени как раз достаточно для того, чтобы успеть подготовиться к торжеству, и погода самое то. Чудная пора, переходная ступень между летом и осенью.

Подготовку мы решили отдать в распоряжение свадебного агентства. Поскольку работы нужно было провернуть немерено. Количество гостей даже в сильно урезанном списке обещало быть большим. Как по мне, даже слишком.

Жаль, что с моей стороны из приглашенных будут только Надька, Маша да несколько девчонок из салона. Мать я звать не собираюсь. Миша спрашивал, но я ответила категорическим отказом. Она заявила, что я ей не дочь, так пусть и живет сама по себе. Дочери у нее больше нет. Не знаю, какую именно сделку ей предложил Белозерский, но мать больше не объявлялась. А меня это вполне устраивало.

Зато в июле мы съездили в мой родной Петровск, посетили могилку отца. Прибрались, принесли цветы. Я по своему обычаю немного посидела на лавочке, выговариваясь. Рассказывая о своей новой жизни, о Мише, о нашей скорой свадьбе.

Миша тоже некоторое время постоял у памятника. Со стороны складывалось ощущение, что он как бы благословения просил. В общем, дань уважения мы отдали.

А как обрадовалась Надька, когда я ей наконец рассказала о свадьбе. Чуть из штанов не выпрыгнула, честное слово. Порывалась достать очередную бутылку коллекционного вина, но я ее вовремя одернула.

— Нет уж, спасибо. Мне прошлого похмелья вполне хватило. Давай лучше купим вкусный торт и ударим калориями по стратегически важным местам.

— А давай, — тряхнула головой подруга. — Сто лет сладкого не ела. Пора подкормить глюкозой клетки мозга. А то скоро соображать не буду ни черта. Устала я со своими клиентами как последняя сука.

Сходив в близлежащую кондитерскую, мы купили вкусняшку и устроились на кухне моей квартиры. Да, она все никак не продавалась. Целых полгода. И это странно очень, поскольку район очень хороший, обустроенный. Много зелени, два парка рядом, в шаговой доступности две школы и три детских садика. Про супермаркеты уж молчу.

Но после смены риэлторского агентства дело вроде пошло. Завтра должен прийти клиент, который чрезвычайно заинтересован в покупке. И как сказал мой агент, сделка наверняка состоится. И я очень на это надеюсь, потому что очень хочу избавиться от этого имущества.

— Так что там у тебя с твоими клиентами? — поинтересовалась, отправив в рот кусочек пропитанного кремом коржа.

— Да песец там. Большой и толстый. Пара разводится и бьется за единоличную опеку над ребенком. Причем папаша не гнушается никакими методами. Мальчишке четырнадцать исполнилось недавно, может уже свое мнение говорить в суде. Так вот, отец настраивает его всячески против матери. Грязь льет, науськивает.

— Кошмар, — меня аж в дрожь бросает от услышанного.

— Благо, пацан привязан к матери и все ей рассказывает. Но кто знает, как долго он продержится