Эвелина Пиженко - Когда осенние печали. Часть 3.

— Вот только не надо… — несмотря на его шутливый тон, та резко высвободилась из–под его руки. — Ты за фигуранткой следишь, вот и следи, а то улизнёт сейчас через другой выход. Ты видел, что они не в гардеробе разделись, а где–то там, в служебке?

— Видел. Всё равно она меня уже вычислила…

— Сам виноват. Не нужно на пятки наступать. Довёл до клуба, мог мне перезвонить, я бы уже здесь сама разобралась.

— Не нужно было говорить, что ты пьяная.

— Я не говорила. Я сказала, что только пытаюсь напиться, а это — не одно и то же, — Злата нахмурилась. — И, вообще… Это моё личное дело.

— Просто я насмотрелся этого… — Миша тоже вдруг посерьёзнел. — Поэтому и боюсь.

— За меня?..

— А за кого мне ещё бояться? Кстати… — он за локоть отвёл Злату в угол, где было меньше чужих ушей. — Тебе что–то удалось выяснить? Давай сразу, у меня кое–какие подозрения тут возникли.

— Ну, если вкратце… — нетерпеливо вздохнув, она нарочно нервно поправила воротник — сделала вид, что ссора не закончилась, и она всё ещё выговаривает «ревнивому жениху». — Со слов Натальи, Кристина умна, мстительна, изворотлива, умеет ходить по трупам и способна на дерзкий поступок.

— А говоришь — ничего серьёзного. Столько информации за каких–то полтора часа.

— Просто мне повезло, они приехали за час до выступления. Наталья при муже ничего не хотела говорить, но потом его отозвали, и… В общем, полный портрет нарисовала, даже с подробностями.

— С какими?

— Кристина на самом деле не такая уж и любящая дочь, какой прикидывается… — Злата уже в который раз исподтишка бросила взгляд на двери в гримёрные, затем перевела его на Михаила — тот слушал очень внимательно. — В своё время в одном из клубов Лапина был пожар — от взорвавшейся петарды загорелась гримёрка. Петарда была в сумке одной из артисток, и взорваться должна была чуть позже, и уже в присутствии другой артистки. Но произошло непредвиденное. Так вот, Кристина была в курсе готовящейся расправы, но ничего не сделала, чтобы её предотвратить. Напротив, даже поощрила эту месть. Результат — наполовину сгоревший папочкин клуб.

— Кто был предметом мести?

— Как ты думаешь? — Злата насмешливо улыбнулась.

— Сама Наталья?

— Угадал, — Злата устало вздохнула и легонько хлопнула его по плечу. — Ладно, Мясников. Я свою миссию выполнила. Иди, теперь твоя очередь развлечься. И не вздумай больше её вести… Она всё равно тебя просекла, даже несмотря на нашу с тобой комедию. Послушай лучше, как твой братец поёт.

— Может, вместе послушаем?

— Думаю, не стоит. Кстати… Кристина вдвоём с подругой приехала или они тут встретились?

— Вдвоём, на машине подруги. Я не знал их маршрута, иначе бы сразу тебя предупредил.

— Что за машина?

— Белая «Мазда». Ты остаёшься?

— Да, только снаружи. Думаю, стоит понаблюдать. Они мою машинку пока не знают.

— Давай, так, — Михаил снова взял Злату за плечи и оглянулся. — Я — снаружи, ты — внутри.

— Нет уж, — она невольно рассмеялась. — Иди, разыгрывай дальше брошенного влюблённого… А я — в машину. Хотя, даже если у Лапиной есть контакт с отцом, не факт, что именно сегодня они встретятся.

— Не факт, что он вообще ещё способен пойти на контакт, — Миша усмехнулся в ответ. — Ну, если только на спиритический…

Оказавшись в достаточно большом, гремящем музыкой и сверкающим тысячей светодиодов танцзале, Михаил сразу огляделся. Кристины с подругой нигде не было видно, но этого и стоило ожидать — он сам видел, как они прошли в гримёрные и назад не возвращались. Расположение помещений он изучил сразу же, как только проводил Злату — схема эвакуации на случай пожара висела на стенде в холле. Согласно этой схеме, крыло, в котором находились артистические гримёрные, имело собственный выход — им пользовались артисты.

Михаил не сомневался, что Кристина с подругой им не воспользуются — их одежда осталась в другом крыле, и они, в любом случае, вернутся туда. Дело осложнялось тем, что из зала холл плохо просматривался — посетители постоянно входили и выходили, а торчать в самом холле в ожидании фигурантки не стоило — он сразу бы попался ей на глаза. Позицию пришлось занять нейтральную — в зале, возле выхода. Сделав вид, что наслаждается музыкой, Миша то и дело бросал взгляд в дверную арку. Он не был любителем подобных заведений, да и времени на их посещение почти не оставалось, поэтому сосредоточиться не составляло особого труда.

Чуть привыкнув к мельканию разноцветных огней и мельтешению людских тел, Михаил, наконец, обратил внимание на сцену. Четверо музыкантов и вокалист исполняли очередную классическую роковую композицию — взяв последнюю высокую ноту, фронтмен согнулся в поклоне, затем взмахнул рукой и удалился под громкие крики зала. За ним последовали и остальные, и Михаил подумал, что выступление группы окончено. Он не успел как следует разглядеть певца, однако, был уверен: им мог быть только Дмитрий Морозов — сын Александра и Анны… Он не раз просматривал его видеозаписи.

Миша не разбирался в музыкальных тонкостях, поэтому не мог определить, сколько полных октав были подвластны фронтмену группы «Ночной патруль», но он уже давно оценил его вокальные данные как неискушённый слушатель — Дима, действительно, с лёгкостью брал самые высокие ноты.

…В душе он даже пожалел, что не оказался сегодня на месте Златы — это был явный шанс увидеть своего родного брата не в мониторе ноутбука, а, что называется, «живьём». Не пойдёшь ведь сейчас в гримёрку — просто так, без повода…

…Неожиданный гитарный перебор заставил его вновь бросить взгляд на сцену… Девушка, появившаяся в свете софитов среди сложенных гитар и множества динамиков, была ему явно знакома… Чёрные, блестящие кожаные брючки, ловко обтягивающие точёную фигурку… белая свободная рубашка с надетым поверх чёрным кожаным коротким жилетом… Длинные, до пояса, белокурые волосы, расчёсанные на пробор… акустическая шестиструнка на широком ремне через хрупкое плечо…

Мишке было удивительно видеть сейчас Наталью — в сценическом наряде, с гитарой, у микрофонной стойки… Но это была она — Наташа, которую несколько дней назад он видел в квартире Морозовых, которая так по–домашнему наливала ему чай и приветливо улыбалась… Сейчас девушка перебирала струны — мелодия волнами выплёскивалась из–под тонких пальцев, завораживая с первых аккордов… Михаил даже не уловил момента, когда вступил голос самой певицы — ему показалось, что он просто отделился от серебряных звуков гитары и теперь самостоятельно разливался по притихшему залу… Голос у Натальи был удивительно чистым, нежным, гибким… Вступив на полутнах, он то набирал силу, то снова стихал, наполняя собой пространство. Казалось, что сам воздух вибрирует вместе с ним…