Семья для босса по договору (СИ) - Бонд Юлия

Оказавшись на улице, устраиваюсь на шезлонге возле бассейна. Небо сегодня ночью красивое, звёздное, а потому я долго смотрю на россыпь звёзд, наслаждаясь одиночеством.

Из головы не выходит последний разговор с мамой. Она зацепила меня, когда сказала про прицеп в виде двух детей. Разве дети могут быть прицепом? Лет десять назад, если бы мне кто-то сказал подобное, я бы не стала заморачиваться и, скорее всего, пропустила эти слова мимо ушей. Но не сейчас, когда сама мать! Дети – огромное счастье, божий дар, самое драгоценное, что может быть у человека. Разве мама считает иначе? Или мы с братом тоже когда-то были для неё прицепом? Хотя нет. Это вряд ли. С Ростиком мы росли в полноценной семье, где папа и мама. У нас было замечательное детство, родители нас любили, помнится.

За своими мыслями не замечаю, как опустошаю половину бутылки. Так горько на душе, так паршиво, что повышенный градус – единственное успокоительное на сегодняшнюю ночь. Давно мне так не было гадко – настолько, что зубы сводило оскоминой от желания стереть из памяти неприятный разговор с матерью. Знаю, что бы она не сказала потом в своё оправдание, на подкорке отложится этот неприятный момент и будет всплывать время от времени против моей воли.

Приближающиеся шаги заставляют меня напрячься и всмотреться в темноту. Только Динара сейчас не хватало. Моё паршивое настроение он сразу заметит и уверена, начнёт расспрашивать, что к чему. А я не хочу говорить с ним о своей матери, потому что ещё в молодости поняла одну простую истину: не обо всём стоит рассказывать близким людям, особенно стоит молчать, если это что-то плохое.

– Я знал, что найду тебя здесь, – тишину нарушает выразительный баритон Султанова и я вытягиваюсь как струна, когда мужчина устраивается на соседнем шезлонге.

– Да я и не пряталась, – хмыкаю в ответ.

Динар поворачивает голову в мою сторону, и меня будто электрическим током прошибает, потому что выражение лица у Султанова крайне недовольное. Он сверлит меня взглядом, от которого хочется спрятаться где-нибудь подальше, желательно на другом конце земного шара.

– Прости, я сегодня немного пьяненькая, – пожав плечами, тянусь к бутылке полусладкого и пью прямо из горлышка.

Он молча отбирает у меня бутылку и придвигается вплотную, прикасаясь коленями к моей ноге.

– Я не рассказал родителям о нашем с тобой браке для того, чтобы они ничего не испортили. На этот раз всё будет иначе и мы точно станем одной семьёй, – шокирует своим признанием Султанов, отчего я ошарашенно хлопаю ресницами. – Я знаю, ты слышала мой разговор с Эльмиром, но неправильно его поняла. У меня всё серьёзно к тебе, Алёна. Это правда. И лучше бы ты сначала поговорила со мной, прежде чем успела сделать неверные выводы и напиться с горя.

Короткий смешок слетает с моих губ.

– Я сказал, что-то смешное? – удивляется Динар, не понимая резкую смену в моём настроении.

– Нет. Это была секундная истерика, прости. На самом деле я пью не из-за того, что услышала твой разговор с братом.

Делаю глубокий вдох и медленный выдох, собираясь с духом. Если уж Динар смог признаться, что его родители не в восторге от меня, то и я должна найти в себе смелость сделать подобное. Так будет честно, как мне кажется.

– Я поссорилась со своей мамой. В очередной раз, когда зашла речь о тебе. Потому и засмеялась, когда ты сказал о своих родителях почти то же самое.

– Поэтому ты решила напиться? – продолжает хмуриться Динар, но в его голосе не слышно упрёков.

– Я бы сказала, расслабиться. Иногда это очень нужно.

– Сомнительный способ. И я категорически против него, на будущее говорю.

– Как мы будем жить, Динар, если не нравимся нашим родителям?

– Почему тебя это волнует?

– Потому что они наши самые близкие люди. Мы будем расстраивать их постоянно. И мне бы не хотелось, чтобы из-за меня ты стал реже видеться со своими родителями. Это неправильно. Ты разве так не считаешь?

– Нет, Алёна. Я так не считаю. Родители со временем привыкнут и примут наш выбор. Возможно, вначале будет трудно.

– А что ты им скажешь через три года, когда действие брачного договора закончится?

– К тому времени я надеюсь, они успеют стать самыми счастливыми дедушкой и бабушкой, – серьёзным тоном говорит Динар, а у меня от его слов всё переворачивается внутри. – Уверен, у нас с тобой будут очень красивые дети, Алёна. И глядя на них, родители забудут обо всём плохом, что было десять лет назад.

Шок парализует меня от макушки и до кончиков пальцев на ногах. Мне трудно выдавить из себя даже слово. Динар же молча наблюдает за моей красноречивой реакцией, а затем просто берёт меня за руку, заставляя подняться, чтобы уже через мгновение я оказалась сидеть у него на коленях.

– О детях мы с тобой не договаривались, Султанов, – выдавливаю из себя я, когда его рука бережно отводит в сторону прядь волос, прилипшую к моему лицу.

– От большой любви всегда рождаются дети, – снова заводит в тупик очередным признанием.

– Да, но у нас с тобой всего лишь договор на семью. Не любовь.

– Это ты так думаешь. Или хочешь так думать. Потому что я вижу в твоих глазах совсем другое.

16

– Ты такая красивая, мамочка! В этом свадебном платье краше любой принцессы из диснеевского мультика, – восторгается Юлька, смотря на меня счастливыми глазами. А я и сама сияю, как гирлянда на новогодней ёлке, потому что радости нет предела.

– Смотри, папа идёт! – Юлька дёргает меня за руку, и я устремляю взгляд на приближающегося Султанова.

Динар, одетый в шикарный костюм белого цвета, который сидит на нём как с иголочки, ведёт на поводу арабского скакуна с блестящей гривой.

Ещё сильнее прижимаю к груди свадебный букет, ощущая, как в животе порхают тысячи бабочек.

Вдруг Юлька начинает странно хрюкать, а я с ужасом оборачиваюсь, окидывая взглядом несколько сотен гостей, и от стыда готова провалиться прямо под зелёный газон на этой лужайке, где проходит свадебная церемония.

– Юлька, не хрюкай, – немного наклоняюсь к дочери, чтобы услышала только она, а не ведущий, который глаз не сводит с моего раскрасневшегося от стыда лица. – Не хрюкай, ты же девочка, а не поросёнок.

Большая ладонь ложится на моё плечо, отчего я резко вздрагиваю и открываю глаза. Первые секунды ничего не могу понять, потому что мой нос упирается в крепкую шею, пахнущую знакомым одеколоном.

Получается, не было никакой свадьбы, арабского скакуна и Динара в шикарном белоснежном костюме. И это не Юлька хрюкала во сне, как поросёнок, а я храпела, как матёрый кабан в цирковой униформе.

Зажмуриваюсь. Качаю головой, снова открываю глаза и фокусирую взгляд на лежащем рядом Динаре, точнее, это я лежу у него под боком, обвивая рукой за торс.

Слегка приподнимаюсь, но султановская ладонь по-хозяйски устраивается у меня на спине и тянет вниз, отчего я падаю на мускулистое тело и прижимаюсь к нему, как лепёшка к разогретой сковороде.

– Доброе утро, – хрипит голос Динара.

Мне требуется несколько секунд, чтобы прийти в себя и критически оценить ситуацию. Шестерёнки в голове работают с повышенной скоростью, а сердце грохочет в груди так сильно, будто намеревается выскочить наружу.

В это трудно поверить, но я на самом деле лежу рядом с Динаром и не где-нибудь, а на кровати в его спальне!

Опускаю взгляд на своё тело, прикрытое простынёю. Отодвигаю край чёрного атласа и затаив дыхание, заглядываю. Слава богу, одетая в пижаму, значит, ничего такого постыдного не случилось, если не брать во внимания тот факт, что я проснулась от собственного храпа.

– Выспалась? – спрашивает Динар, а я всё ещё боюсь оторвать взгляд от простыни и заглянуть в чёрные глаза. Стыдно-то как.

– Я это… не помню, как оказалась здесь, – киваю на наши переплетённые тела, наконец-то осмеливаясь встретиться с соседом по кровати лицом к лицу.

Немного отодвинувшись, Динар перекатывается набок и подпирает голову рукой, согнутую в локте. Долго и пронзительно смотрит на меня, отчего я ещё больше краснею, когда замечаю, как уголки его губ растягиваются в улыбке.