Разлучница между нами (СИ) - Оксана Барских

Первыми, вопреки моим надеждам, приезжают Антон с Фаиной. Если последняя выглядит неважно, с кругами под глазами, впалыми щеками и растрепанным пучком на голове, то вот Антон в костюме, словно его выдернули с офиса.

Я на них не смотрю, но прекрасно боковым зрением вижу, как Адель подрывается и тянется к Фаине. Ищет у нее поддержки и получает ее. Даже забывает, что Фаина, узнав о ее беременности, не поддержала ее, а выгнала из дома. Видимо, хотела таким образом избавиться от моей дочери так, чтобы не вызывать вопросов у Антона.

Как матери, мне больно наблюдать за тем, как моя дочь выбирает ту, которая украла у меня мужа, и я снова чувствую себя идиоткой, которая повелась на материнские чувства и позволила снова вытирать об себя ноги. Даже сейчас я нужна Адель лишь для того, чтобы с моей помощью заполучить Марка, который не спешит брать ее в жены.

В моей семье всегда было принято помогать друг другу и поддерживать семью в трудные времена, но я никогда не сталкивалась с тем, чтобы родственники предпочитали чужих родной семье. Поэтому и не знала, как вести себя со старшей дочерью, которая даже не скрывала того, что считает меня старухой, которой личная жизнь ни к чему. Ставила свои интересы превыше моих, считая меня роботом.

– Антон, иди и узнай, что на самом деле произошло. Мне кажется, что это какая-то ошибка, и Семена перепутали с другим парнем, с тезкой.

Голос Фаины дрожит и звучит беспомощно, а сама она хватается за него, как за спасательный круг. Мне смешно наблюдать за тем, как она строит из себя ту, кем не является, и я раздумываю о том, когда же Антону откроется правда.

Мне уже всё равно, что и как случится, но мне было бы интересно понаблюдать за тем, как весь его карточный мир разрушится, оставляя его у разбитого корыта. В этот момент я хвалю себя за то, что проявила твердость и получила после развода всё то, что мне причитается. По крайней мере, теперь не ругаю себя за то, что была с ним когда-то в браке.

– Это всё Марк твой втянул его в свои делишки, а теперь Семену грозит срок! – вдруг грубо отвечает ей Антон и вырывает у нее из рук свою ладонь.

Я уже не скрываю, что мне любопытно, и смотрю на них во все глаза. Вижу, что Антон зол, и гнев его направлен на Фаину. Мне становится интересно, переживал ли бы он так за Тима, как сейчас за Семена, но ответа на этот вопрос не нахожу.

– Мой Марк ни в чем не виноват. Это Семен сам пошел по наклонной дорожке, как только поступил в университет. И не нужно во всем винить отца моего ребенка! – кричит на отца Адель и хватается за Фаину, словно прикрывается ей, чтобы не отхватить от Антона.

Он никогда детей не бил даже в детстве, но Адель впервые идет против отца. Мне неприятно, что защищает она какого-то парня, которому она даже не нужна, в то время как меня предала, лишь бы не ссориться с отцом, который мог помочь ей деньгами. У меня будто глаза снова открываются на дочь. Я вижу ее меркантильные натуру во всей красе.

– А о твоей беременности мы еще поговорим! – рычит Антон, стискивая кулаки. – Совсем мать тебя распустила, бездельница!

Я едва не задыхаюсь от возмущения, услышав обвинения бывшего мужа, но вмешаться в скандал не успеваю.

– Как раз-таки Марк и виноват, поэтому если кому и сидеть в тюрьме, то это ему, а не моему Семену! Не неси чепухи – огрызается Фаина и толкает Адель к стене.

Я усаживаю Свету на скамейку, а сама встаю, собираюсь заступиться за дочь. Во мне что-то умирает, я уже не чувствую той любви к ней, так как вижу ее недостатки и отсутствие любви к себе, но не могу позволить Фаине ее обижать. Это уже дело принципа, чтобы она не думала, что может издеваться над моими детьми.

– Еще раз поднимешь на нее руку, я тебе ее сломаю, – спокойно и тихо произношу я, подходя к Фаине и глядя ей прямо в глаза.

Я никого из них не боюсь, и она видит в моем взгляде настоящую угрозу, так что делает шаг назад, снова хватаясь за Антона.

– Ты слышал, она мне угрожает? Немедленно зови следователя, я напишу на нее заявление. Тебя посадят, так и знай, даже связи твоего брата не помогут!

– Неужели? – выпаливаю я насмешливо, затем складываю руки на груди. – А разве не для этого вы меня сюда позвали? Не для того, чтобы с помощью связей моего брата вызволить своего сына из спецприемника? Что-то ты слишком груба с той, от кого ждешь помощи.

Фаине не нравится моя тирада, так что она стискивает челюсти, отчего ее скулы становятся еще более впалыми, и хмурится, но в ее глазах я вижу растерянность. Она не ожидала, что я прекрасно знаю, что именно она сообщила Адель о том, что случилось с ее сыном и племянником.

– Я тебя не звала, – все-таки отвечает она, но я уже успела увидеть ее первую реакцию.

Ей неприятно, что я нахожусь здесь. Она хотела бы скрыть нелицеприятные подробности ареста, но при этом она и правда надеется на то, что я, как и прежде, по родственному заступлюсь за ее семью.

– Да неужели? Не ты ли сегодня утром спрашивала у Адель, не может ли она попросить своего дядю поднять свои связи? Как видишь, правильная поговорка была у наших предков. Не плюй в колодец, пригодится воды напиться. Да и потом, если встанет выбор между твоим сыном и твоим племянником, Адель выберет Марка, а Семена с удовольствием отправит в тюрьму. Неприятно, когда от тебя ничего не зависит, верно? Когда семья против тебя?

Антон, на удивление, в этот раз не вступается за Фаину, а просто молча наблюдает за нашим разговором. В этот момент дверь кабинета следователя открывается, оттуда выходят люди, и Антон входит внутрь, оставляя нас коридоре. Фаина же чувствует растерянность, ведь впервые Антон оставил ее одну разбираться с проблемами.

Никакого желания помогать ни Марку, ни Семену у меня нет, так что Кешу ни о чем