Джульетта Вайт - Неопровержимая ложь (ЛП)

- Хочу.

Оставшееся время в полете они не произнесли друг другу ни слова.

* * * 

В кармане Джейми зазвонил телефон.

«Мы с Ники скучаем по тебе, и нам интересно, как идут дела?!»

Он прочитал сообщение от Лэйси, раздумывая ответить или нет, и решил не делать этого. Кинул телефон на другой конец огромного дивана в номере отеля и закрыл лицо одной из декоративных подушек, пытаясь заблокировать болезненные воспоминания о Грейс в своей голове.

Все было так хорошо, пока он не позволил некоторым событиям зайти слишком далеко. Ему следовало дать Грейс больше времени, чтобы она привыкла к идее позволить ему вернуться в свою жизнь, прежде чем он начнет действовать настолько серьезно. Он запаниковал. Мысли о самолете из Нью-Йорка уже на следующий же день и о Грейс, возвращающейся к своей привычной жизни и бойфренду, словно ничего и не было, сделали его слабым.

Он рискнул и поставил на карту все. Он ставил на их влечение друг к другу, уверенный, что она не сможет противостоять ему, как и раньше. Но она сопротивлялась, и теперь он слишком сильно оттолкнул ее.

Он думал о ее поцелуе, о ее теплом и податливом теле, желающим его. В тот момент он был так счастлив. Он реально надеялся, что когда поцелуй закончится, она откроет ему свое сердце и вспомнит, что они были вместе.

Почему это не сработало? Казалось, ее боль и обида на него гораздо глубже, чем он ожидал.

Он не мог потерять ее снова. Конечно, есть еще способ, как можно вернуть ее обратно, - заставить ее увидеть, что он по-прежнему тот же человек, в которого она влюбилась и которому отдала свое сердце в девятнадцать лет. Он знал без тени сомнений, что Грейс - одна-единственная в его жизни.

Возможно ли, что она действительно больше ничего не испытывает к нему?

Но он увидел это в ее глазах на приеме, когда она смотрела на него за обеденным столом с грустной улыбкой на лице. Он видел чувства, которые она сдерживала, и которые хотели вырваться наружу.

Она солгала, когда сказала, что больше не хочет его. Ее поцелуи говорили об обратном.

Для них все еще был шанс.

Он должен взять себя в руки. Он встал и направился в душ, чтобы смыть с себя весь пессимизм и страх и вернуться в игру.

Ему нужен новый план. Он не готов отказаться от своей девушки, но шансов на успех крайне мало.

* * *

- Мне нужно кое-что тебе рассказать.

Грейс сидела на кровати Кэролайн, наблюдая, как ее старшая сестра расчесывает свои светлые волосы. Грейс только что уложила сына, проведя с ним весь вечер, зная, что только она в ответе за то, что оставила его, и за то, что делала с Джейми.

Но, проведя время с Джейком, она также ощутила еще большую вину. Она ненавидела себя за то, что подвергла его риску, позволив Джейми подобраться к ней так близко. Что она за мать, если не в состоянии поставить своего ребенка на первое место? Если время, проведенное в Нью-Йорке, научило ее хоть чему-нибудь, так тому, что у Джейми намного больше денег, чем у нее. Если он узнает о Джейке, и дело дойдет до юридического противостояния, для нее, несомненно, настанут трудное времена в борьбе за опеку.

И насколько плохо будет выглядеть на суде тот факт, что она никогда не говорила Джейми о ребенке? Она не очень хорошо разбиралась в законах, но подозревала, что ее секрет сработает не в ее пользу. Джейми никогда не был жесток с ней. Что бы она сказала судье? Что она прятала сына от отца, потому что была зла на него из-за разрыва?

Нет, она была несправедлива к самой себе. Ее решение имело под собой больше мотивов, чем простой гнев. Она не сказала Джейми о сыне, потому что не хотела, чтобы из-за этого он отказался от осуществления своей мечты, и не желала чувствовать ответственность за его разрушенную жизнь.

Может быть, Джейми поймет, если она расскажет ему.

Может быть. Но, наверное, нет.

Мысли о реакции Джейми, если он когда-нибудь узнает, невероятно тревожили ее. Будет скандал.

Она станет лучшей матерью и сделает все необходимое для своего ребенка. Все начнется с исповеди, очищения от грехов последних дней. Кэролайн, как ее лучший друг и старшая сестра, - единственный человек, которому ей нужно признаться во всем, для того чтобы суметь простить себя.

- Ладно, хватит тянуть, - сказала Кэролайн. - Расскажи мне все и начни сначала. Что произошло?

Кэролайн села рядом с ней на кровать, широко раскрыв глаза и выжидающе глядя. Ей не терпелось услышать рассказ о том, как прошла поездка Грейс, с тех пор, как сестра вошла в дверь, но они не могли говорить на эту тему, пока Джейк был поблизости.

- Все плохо.

- Да?

- Ты разозлишься. Я так зла на саму себя.

Кэролайн поджала губы, и Грейс знала сестру достаточно хорошо, чтобы понимать, что она убеждает себя быть благосклонной. Кэролайн всегда испытывала чрезмерное чувство опеки по отношению к своей семье, и она ясно выразила свое отношение к Джейми с самого начала.

- Рассказывай уже. Сорви этот пластырь.

Грейс сделала глубокий вдох. Отметив, что это был первый шаг, правильно?

- Я пошла в его номер после приема.

- Ты, ЧТО? - Кэролайн взяла Грейс за плечи и потрясла. - О чем, черт возьми, ты думала?

- Знаю! Знаю. Точнее не знаю. Не знаю, о чем я думала, - она почувствовала набежавшие слезы и сморгнула их. - Я ненавижу себя.

- Черт, прости. Ты итак достаточно строга к себе, а тут это. Тебе не нужно лекций еще и от меня. Но, что случилось, Грейс? Я не понимаю. Когда ты уезжала, то была так решительно настроена, чтобы держаться от него подальше.

- Просто пребывание в Нью-Йорке и так близко от него. Вдруг появились все эти «что, если». Знаешь, как например, что если бы я была с Джейми и жила вместе с ним.

- Но это не твоя жизнь. Твоя жизнь здесь, с Джейком. Ты любишь свою жизнь.

- Я люблю своего сына, - произнесла Грейс, всхлипывая, слезы начали течь по щекам. - Я никогда и ни на что его не променяю. Я не стала бы.

У Кэролайн тоже на глазах появились слезы.

- Я знаю это.

- Но я думала... это так плохо, Кэролайн. Я о многом сожалею. Я не понимала этого, пока не оказалась там с ним, в той жизни, увидела все, что его окружает. Это была та жизнь, которую всегда хотела, та, которая, я думала, у меня есть. Я пыталась убедить себя, что положу всему конец, увидев, какая жизнь могла бы быть, и пойму, что жизнь, которая у меня сейчас есть, лучше. Но это ложь, не так ли?

- Ты о чем говоришь?

На кончике языка вертелись слова, но она не могла сказать их, не могла произнести этого вслух. Инстинкт самосохранения удержал ее.