Стоять, бояться, раздеваться! - Мария Сергеевна Коваленко

стриптиз при чужом человеке оказался за гранью ее понимания.

Когда за соседом закрылась дверь, а «радушный» хозяин дачи скрылся в ванной комнате, ее собственное терпение тоже лопнуло. В жизни никогда не приходилось выяснять отношения с мужчинами, но один твердолобый тип так и напрашивался на церебральную порку.

Ждать, когда Руслан покинет душ, Вероника не стала. Шансов увидеть что-то новое у нее не было, а слова рвались наружу, и не было ни одной причины сдерживаться.

– Сосед больше не развлекает? – рыкнул этот Отелло, стоило переступить порог ванной комнаты.

– Да уж куда мне! Он тобой так впечатлился, что я больше не заинтересую!

Через покрытую каплями стеклянную перегородку рассмотреть лицо Бадоева было сложно, но Вероника могла поклясться, что он стал только злее.

– Придется тебе это пережить.

– Спасибо, что хотя бы трусы не снял! – Прижав руку к груди, она поклонилась.

– Перед ним ты уже сняла все что можно. Хорошего понемножку!

– То есть в твоей футболке принимать гостей было бы лучше? Считаешь, в чулках я смотрелась бы скромно и по-домашнему?

– Лучше было никак не принимать! – рык стал громче.

– Он, вообще-то, весь двор от снега убрал. Целый час на своей машинке крутился. Все, лишь бы тебе не пришлось махать лопатой!

– Ах, так это забота обо мне?!

Вероника на пару секунд замялась, а потом уже спокойным тоном ответила:

– Считай, что плата за блинчики.

– А может, просто кто-то искал приключения на свою задницу? Этот герой ведь не в доме тебя рассмотрел! Специально внимание привлекала, хотя я запрещал высовываться!

Бадоев так ревел, что стекло кабинки тряслось. Казалось, вот-вот пойдёт трещинами и осыплется на пол колючей стружкой.

– Мог просто сказать «спасибо». – Вероника со вздохом опустила взгляд.

Обидно стало до слез! И за соседа, который столько старался зря. И за себя со своей заботой. И за Ленку, ради разговора с которой пришлось выходить на улицу и бросать телефон.

А ведь Ленка так за неё радовалась! Узнав, что не нужно объявлять в розыск, тут же принялась строчить советы. Снова писала про женское здоровье. Практически убедила сдаться этому гризли с потрохами – на весь отпуск позволить делать с собой, что пожелает, забыть обо всех заморочках и наслаждаться качественным сексом.

«Ну когда ты еще так оторвешься!»

«Побудь хоть немного плохой девочкой. Тебе ж не нужно потом тащиться с ним в ЗАГС».

«Зажги, чтобы было о чем вспоминать и молчать при внуках».

Аргументов у Лены скопилось хоть отбавляй. У Вероники руки устали бросать телефон, чтобы получить новое сообщение. Но, в отличие от прошлой лекции, сейчас никаких возражений не возникло.

Поддаваться на уговоры оказалось легко. От слова «разрешаю» словно тяжелые кандалы упали. С головой и телом начало твориться что-то странное. То хотелось улыбаться, то мерить белье, то танцевать, то прятаться под одеялом от самой себя.

Крыша таки сделала «ту-ту», как кое-кто и обещал. Оставалось лишь дождаться этого машиниста, накормить и улететь с ним далеко-далеко.

Боясь проморгать возвращение Руслана, Вероника даже соседа впустила всего на пятнадцать минут. Погреться. Из благодарности.

Дура! Романтичная! Наивная!

И вот расплата.

– Я так понимаю, мясо, которое тебе приготовила, тоже можно выкинуть?

Заведенная, она сама не заметила, как эмоции со злости перескочили на что-то другое. Горькое, бессильное. Больше похожее на разочарование.

– Соседу нужно было скормить. Кто ж одним чаем угощает?!

– Ну да, он так старался. – Никакого пороха не осталось, чтобы спорить. Только сожаление, что не уехала, что не послушалась себя, когда мозг ещё соображал.

– Конечно! Рассчитывал, наверное, на что-то.

Шум воды прекратился. Что-то с глухим стуком ударилось о стену. И дверь кабинки раскрылась.

– Ладно. Как хочешь. Значит, все в мусор... – Глотая ком в горле, Вероника развернулась. Взялась за дверную ручку. Но уйти так и не успела.

– Куда?! – огромная загребущая лапа легла на предплечье и потянула назад.

По телу будто двести двадцать вдарило. Пальцы на ногах поджались, а глаза стали вдруг такими влажными, словно реветь удумала. Без повода. Как последняя истеричка.

– Еду. Выбрасывать. И переодеваться, – прохрипела не оборачиваясь. – Закончен бал, погасли свечи... – Как обычно некстати, вспомнились классики.

– ...Дворецкий подал экипаж, – ни с того ни с сего вместо очередной порции рева продолжил стихотворение Руслан.

– Ты... ты... – Вот ничего ж особенного не сказал, а ее словно по стенам тонким слоем размазало. – Еще спой мне тут, чтобы упала и не очнулась.

– А по-моему, ты и без пения в нужной кондиции.

Гад заставил посмотреть себе в глаза и нахмурился. Скотина непредсказуемая! Солдафон бракованный.

– Да пошёл ты!

Пока и на самом деле не заревела, Вероника попыталась вырваться. Дернула руку. Ударила по лапе, которая ее удерживала. Ругнулась как взрослая. Без мата, но от души.

Однако проще было стену плечом вынести.

– Ты что, расстроилась?

На него будто снизошло. Даже желваки на скулах исчезли и взгляд просветлел.

– Нет. Отлично мне. В тонусе и под защитой.

– Ты из-за мудака этого? Понравился, что ли?

Хватка на руке стала более бережной, но не менее железной.

– Как жить без него теперь, не знаю! Любовь с первого сугроба, – Веронику несло. – Осталось только понять, какого черта я тебя ждала. Зачем есть готовила. Для чего попросила дорожки и подъезд к гаражу расчистить.

– За блинчики. А еще потому, что я трахаю тебя хорошо.

Бешеное животное, которое размахивало в гостиной пистолетом, а после разделось до трусов, словно куда-то исчезло. Больше никто не орал и не придумывал никаких дурацких обвинений. Наоборот, Веронику ласково тянули к мужской груди и успокаивающе гладили по спине.

–