Луис Реннисон - История влюблённого сердца

Мы вышли от «Луиджи» и, рука об руку, направились к моему дому. К счастью, Робби по сравнению со мной достаточно высокий. Мне нет нужды шагать по-орангутаньи на полусогнутых ногах, как я ходила с Марком Большой Варежкой. У нас с Робби руки — одной длины. Наверное, это означает, что мы с ним прекрасная пара!

22.05

Когда мы дошли до начала моей улицы, я сказала Богу Любви, что ему лучше не показываться моим родителям из-за всей этой ботвы с Ангусом.

Он спросил меня, что случилось, и я объяснила:

— Наоми залетела, и все переводят стрелки позора на Ангуса, хотя, как понимаешь, он теперь не как все мужчины — по части прибамбасов.

Напоследок БЛ подарил мне совершенно изумительный номер б 1/4 (языки и покусывание губ). Я сумела не упасть и даже помахала ему на прощание рукой, как нормальный человек. Мне нравится думать, что я справилась с ситуацией как искушенная женщина.

Именно так мне нравится думать. БЛ встречает меня во вторник после школы. Ур-р-р-а!

Все будет супер-сверх-наикласснейше и, возможно, bon[12].

22.32

Как всегда, ошиблась. Когда я вошла, фазер впал в свой дежурный приступ безумия:

— Для тебя наш дом — чертов отель!

Если бы! Санитарные инспекторы закрыли бы это заведение, если бы увидели, в каком состоянии моя комната. В каком приличном отеле можно в гардеробе найти детские какашки?

Кухня

Маман была одета в то, что, по ее мнению, было сексуальным неглиже. Стараясь не обращать на это внимание, я спросила:

— Как прошла вечеринка котолинчевателей?

Мистер и миссис Дом-Напротив считают, что Ангуса надо вообще переделать в меховую шапку. Однако им пришлось признать, что он непричастен к беременности Наоми.

Кажется, мама находит это очень смешным. Впрочем, это та самая женщина, которая на мой вопрос, случалось ли ей изменять парню, ответила: «Да! Было классно!»

Бедняга Ангус — невинная жертва Нао- миной краснопопости. Это мне урок на тему «Куда может завести вопиющая, неистовствующая краснопопость». Мне повезло: удалось вырваться.

22.45

Эта напряженная жизнь так меня измотала, что у меня едва хватает сил очищать, тонизировать и увлажнять кожу, не говоря уже о завивании челки. Мне не терпится улечься отдыхать в своем будуаре любви.

23.00

Либби СНОВА затащила все свои игрушки ко мне в кровать! Все лежат голова к голове на моей подушке. И некоторые из ее игрушек на самом деле — одни головы! Точно не знаю, как опыт обезглавливания поможет ей в ее будущей карьере, но у нее это обалденно ловко получается.

Либби выглянула из гардероба в нудиках[13], но с БОЛЬШИМ КОЛИЧЕСТВОМ маминых теней для век, покрывающих не только веки.

— Пивет Жижи, это я!

— Я знаю, что это ты. Либбс, послушай, милая, иди-ка к себе в свою теплую, уютненькую кроватку и…

— Заткнись, негодник, устраивайся поудобнее!

— Либби, я не могу устроиться, у меня на кровати слишком много твоих вещей.

— Нет!

— Да!

— Залезай!

— Послушай, дай-ка я уберу хоть что-нибудь, чтобы освободить местечко… Слушай, можно я возьму эту старую картофелину…

— Р-р-р!

— Не кусайся!

12 ночи

Если мне еще раз придется петь колыбельную мистеру Картошке, я, наверное, застрелюсь.

Я пошла к спальне моих так называемых родителей, встала под дверью и стала разговаривать с ними из коридора. Мне случалось видеть папу в пижаме, — вид не подходящий для такой артистичной и чувствительной натуры, как моя.

— Эй, это я, Джорджия. Помните меня? Я ваша дочь. А другую дочку, Либби, помните? Два фута шесть дюймов, блондинка, бессмысленно свирепая… Это имя вам что-нибудь говорит?

Папелло заорал:

— Джорджия, что тебе теперь нужно? Почему ты не в постели? Тебе завтра в школу!

— Привет, отец. Как мило снова с тобой поговорить!

— Джорджия! Если мне придется вылезти из кровати и выслушивать твою ерунду… Знаешь, ты еще не настолько взрослая, чтобы тебя не выпороть…

Выпороть? Он совсем крезанулся? Он меня в жизни ни разу не ударил. В прошлый раз, когда я его довела, он запустил в меня шлепанцем, промахнулся и разбил свою (не)клевую чашку в форме попы.

Я чуть не ввалилась в спальню, так как мама неожиданно открыла дверь, на которую я опиралась. Я едва не уткнулась носом в ее нунга-нунги[14].

В конце концов, она убедила Либби пойти в их с отцом кровать. На мое счастье, Либби отчалила с Мистером Картошкой, Панталитцером[15], Барби-аквалангисткой и остальными «дузями».

Я как раз улетала в Бай-байлэнд, когда услышала топ-топ-топающий звук, приближавшийся к моей комнате. Ой, неужели она забыла какую-нибудь свою гадость, которую прятала у меня в ногах?

Она подошла прямиком ко мне и прошептала мне в ухо: «Я лубу тебя, Жижи. Ты моя самая большая сестла»!

Ох! Я положила руку на ее головенку. Иногда я так ее люблю, что готова прыгнуть спасать ее в бассейн, кишащий электрическими скатами. Если бы она в него упала, что с ней вполне может приключиться.

Вместо «спокойной ночи» она пососала мне ухо, что было не особенно приятно, тем более что обслюнявливание сопровождалось громким сопением. Словно большущий слизень храпел мне в ухо. Все равно, очень миленько!

12.12

Бог Любви варьирует прессинг, как, по словам Рози, делают ребята-иностранцы. Мягко, потом жестко, потом снова мягко. Деликатесно!

Ой, Робби, как могла я сомневаться в твоей любви?

12.15

Кстати, что Дейв Смехотура сказал мне на рыб-пати? «Ты должна выбирать, ты с Робби или со мной», мол, я тоже клевый и веселый.

Ладно, вот я выбрала. И я выбрала не тебя, мистер Смехотура. Лучше всех смеется та, кто смеется последней!

12.20

У него фантастическая техника погубливания кус!

12.25

Меня всю лихорадит. Куда делся Ангус: тысячу лет не слышала, чтоб казнили представителей фауны. Не слышно и лая соседских пуделей, Уайти и Сноуи, известных также, как братья-лохи. Ангус, наверное, реально в депрессии. На котовий манер. Весь в мыслях об утраченной любви.

Он теперь полу-кот, а дни обладания сосиской (не той, что едят) — это прошлое, стирающееся в его памяти

12.29

Что с моей кроватью? У кота есть идеально удобная кошачья корзина. Так нет же: ему обязательно надо забраться ко мне!

12.37