Ли Майклс - Гнездо для птенца

— Вам кого?

Уэнди сделала глубокий вдох.

— Я бы хотела поговорить с Самюэлем Берджессом.

Она ждала неизбежных вопросов — кто она такая и что ей нужно, — но секретарша только поблагодарила ее за звонок и попросила немного подождать.

— Берджесс у телефона, — прозвучал через некоторое время с оттенком нетерпения мужской голос.

Уэнди вытерла ладонь о джинсовую юбку и переложила трубку к другому уху, чуть не уронив ее при этом.

— Здравствуйте, — сказала она. — Мистер Берджесс, меня зовут Уэнди Миллер. Я звоню по поводу…

— Говорите громче, пожалуйста.

— Я звоню по поводу… — она облизала губы, — я должна поговорить с вами о вашей внучке.

Она ожидала, что за этим последует удивленная тишина, но никак не рассчитывала услышать смех. Подобно его голосу, он был глубоким, выразительным и теплым.

— О моей внучке? Едва ли это возможно, поскольку у меня ее нет.

Уэнди прочистила горло.

— Прошу прощения, но мне нелегко об этом говорить. Она — дочь Мариссы.

— Думаю, вас неправильно информировали. — Вся теплота и очарование исчезли; теперь голос был твердым как сталь и холодным как лед. По телу Уэнди пробежала дрожь.

— Я знаю, что Марисса умерла, — поспешно сказала она, — но…

— И вы пытаетесь нагреть на этом руки? — Он отчеканивал каждое слово.

— Конечно, нет, я… — Она остановилась. Он не собирается ее выслушивать.

Позаботься о моем ребенке, Уэнди. Сделай все, чтобы она не попала в руки моих родителей, умоляла Марисса. Они и ее погубят.

Уэнди всегда предполагала, что Марисса сгущает краски. Теперь она начала понимать ее страхи и опасения. Маленькая Рори вся светилась радостью и счастьем — но долго ли останется она такой рядом с этим холодным, бездушным человеком?

Ты не знаешь, какой он на самом деле, напомнила себе Уэнди. Для него это полная неожиданность; естественно, что он подозрителен. Всего минуту назад мистер Берджесс был само очарование. Надо полагать, он ожидал, что с ним будут говорить о делах, а не о семейных проблемах.

Что я делаю? — подумала Уэнди в панике. Поступаюсь самым важным, что у меня есть, — ребенком, который мне дороже жизни, и своими моральными принципами. Обещание есть обещание, тут импульсивно действовать нельзя. Ей казалось, что Марисса ошибается и не может быть на свете дедушек и бабушек, которые не стали бы любить и лелеять такого ангелочка, как Рори. Но она не знала Берджессов. Марисса, разумеется, знала и, испуская дух, умоляла…

— Мисс! — Теперь его голос стал резким. — Как, вы сказали, ваше имя?

Для ребенка существуют вещи похуже, чем отсутствие денег. Кроме того, у нее еще есть немного времени, прежде чем ситуация станет действительно критической. Она найдет выход. Найдет другую работу. Они выпутаются. Как-нибудь.

— Откуда вы звоните?

Уэнди не отвечала. Она наблюдала за тем, как Джед выключил свет в своем кабинете и направился к двери. Было видно, что он расстроен. Но он же не пытается избавиться от своих детей только потому, что какое-то время будет тяжело. Семья Лэндерсов как-нибудь сведет концы с концами, как это всегда бывает.

И Уэнди тоже сможет. Ради Рори. В конце концов, она и Рори теперь одна семья.

— Неважно, — отрезала она, — очевидно, я совершила ошибку. Извините, что побеспокоила вас.

Мистер Бреджесс говорил что-то еще, но она повесила трубку. Ее это не интересовало.

В течение следующей недели Уэнди разослала целую уйму резюме и взяла выходной за свой счет, чтобы обойти все компании в Финиксе, в которых требовался специалист по маркетингу.

Сразу, однако, из этого ничего не вышло. Ей пришлось конкурировать не только с обычными соискателями, но с целым отделом, уволенным вместе с ней. Естественно, другие компании не собирались нанимать кого-либо, пока не посмотрят всех претендентов. Но у нее непременно получится, говорила себе Уэнди. Она хорошо знает свою работу, и у нее соответствующее образование. Ах, если бы только у нее было немного больше денег в запасе! Тогда бы ей не пришлось волноваться, ожидая, когда подвернется работа. Но слишком поздно думать об этом.

Настроение улучшалось только вечером, когда она брала на руки Рори. Было что-то, согревавшее сердце, в ребенке, который весь приходил в движение, едва завидев ее: девочка смеялась, лопотала, гулькала и размахивала ручками и ножками, просясь на руки. Малышка по-настоящему приносила Уэнди радость.

Но долгими ночами, когда Рори спала, а Уэнди была слишком возбуждена, чтобы заснуть, все выглядело не так ясно и просто. Ей оставалось работать всего несколько дней, а ее чековая книжка тает на глазах. И ведь она собралась оплатить вперед медицинскую страховку. Ее сбережения позволят им с Рори продержаться месяц, возможно, два, если она будет очень экономной, пока ищет другую работу по специальности. Но если не повезет к тому времени, придется согласиться на любую.

И если иногда, далеко за полночь, она вспоминала о Самюэле Берджессе и самом начале их разговора — когда его теплый, мягкий голос заставил ее подумать, что Марисса была несправедлива по отношению к своему отцу, — то не позволяла своим мыслям подолгу останавливаться на нем. Она чуть не совершила ошибку, и не стоит возвращаться к этому вопросу.

На полдень в четверг у нее было назначено очередное собеседование, и Джед Лэндерс посоветовал ей незаметно выскользнуть из офиса. Едва ли это имело значение теперь, когда полным ходом шла ликвидация компании. Уэнди пришла на работу в своем лучшем костюме цвета ржавчины, который купила ранней осенью, потому что он подчеркивал цвет ее волос, заплетенных сегодня во французскую косу. Вид у нее был приятный и профессиональный, но без особого лоска — некоторым нанимателям не нравятся девушки, слишком занимающиеся своей внешностью.

Она проверяла, все ли на месте в ее кожаном портфеле, когда заметила мужчину, стоящего возле стола секретарши отдела.

Около тридцати пяти, и довольно привлекателен, подумала она, хотя, пожалуй, слишком надменный — может быть, впрочем, просто оттого, что он хмурил свои темные густые брови. Волосы у него были каштановые, со светлыми прядями — вероятно, выгорели на солнце. И незнакомец определенно хорошо сложен. Худощавый и высокий, он был одет в темно-серый костюм явно не из универмага. На нем была ослепительно белая рубашка, и Уэнди могла бы поклясться, что галстук у него шелковый, а портфель из самой лучшей и самой мягкой кожи.

Она не признала в нем представителя какой-нибудь из компаний, с которыми они обычно имели дело. К тому же мужчина слишком хорошо одет, чтобы быть государственным служащим. Оставалось предположить, что это один из юристов, участвующих в ликвидации компании.