Инга Берристер - Весы судьбы

Служащие в усадьбе платили чисто символическую плату за проживание в коттеджах, разместившихся на территории поместья, но и эти домики отчаянно нуждались в ремонте. Но самое главное, Агнес безуспешно ломала голову над тем, как оплачивать содержание своего раздутого штата зимой, когда нельзя будет больше организовывать свадьбы на открытом воздухе.

Она было подумала о том, что можно сдавать большую гостиную и бальный зал для танцевальных вечеринок, но будет ли спрос на такое предложение? Тихая, дремотная окраина Уорикшира не пользовалась особым вниманием богатых английских семейств, и на этот проект вряд ли стоило особо рассчитывать, в особенности если учесть, что рядом находился куда более популярный среди любителей развлечений Ковентри с его суперсовременным отелем.

Свадьбы — это совсем другое дело. Трудно было придумать для торжественной церемонии бракосочетания лучшее место, чем древний роскошный спрингхоллский парк, и более живописные декорации, чем старинная георгианская усадьба, в решетчатых окнах которой сверкало, рассыпаясь на миллионы осколков, солнце.

Свой современный вид особняк обрел во времена наполеоновских войн, когда Эдвард Рокуэлл перестроил главное здание, придав фасаду импозантность и добавив к нему крылья-флигели. Один из них соединялся с конюшнями, от другого пролегала крытая дорожка к оранжерее. Теперь она стала ветхой, зияющей черными провалами на месте стекол, и оттого производящей особенно унылое впечатление на зрителя…

— Мне нужно спуститься и посмотреть, как там идут дела, — сказала Агнес сестре, наблюдая за тем, как ее подчиненные, разодевшиеся по случаю свадьбы в старинные ливреи с париками, торжественно задергивают вход в шатер.

Сьюзен сколько угодно могла глумиться над невестой, но родители новобрачной, не скупясь, заплатили за возможность отпраздновать свадьбу в старинной английской усадьбе. А чувство долга, унаследованное Агнес от деда, требовало, чтобы мероприятие, за которое она взялась, было проведено на самом высоком уровне.

— А что, они дополнительно платят за то, чтобы хозяйка имения лично прислуживала им за столом? — со смешком поинтересовалась Сьюзен. — На их месте я бы обязательно потребовала, чтобы эта услуга была в ассортименте.

Чаша терпения Агнес переполнилась. Она слишком долго пребывала в напряжении, волоча на себе воз обязанностей, и сносить насмешки по этому поводу не собиралась.

— Не стоит кусать руку дающего, Сьюзен, — холодно заметила она. — В конце концов, эти люди приносят нам то, за чем ты сюда и прикатила, — деньги. Если они, в отличие от тебя, богаты, это не их вина.

Впрочем, Агнес тут же ощутила угрызения совести, потому что глаза Сьюзен совершенно неожиданно наполнились слезами.

— Почему ты так жестока, Агнес? — дрожащим голосом сказала она. — Разве я виновата в том, что ненавижу бедность? Мама уверяла меня, что как только я вырасту…

Девушка осеклась, но Агнес и без того поняла все, что хотела сказать сестра: Луиза внушила дочери, что как только она станет взрослой, в ее распоряжение перейдут все богатства Рокуэллов. Жизнь, однако, распорядилась иначе…

— Ты же знаешь, — вздохнула Агнес, — что Тимоти по старой аристократической привычке любил пустить пыль в глаза и всегда делал вид, что дела идут — лучше некуда, хотя все обстояло с точностью до наоборот. А потом эти две смерти подряд, двойной налог на наследство, который мы до сих пор никак не можем выплатить… — Агнес остановилась. По непреклонному выражению на лице Сьюзен было видно, что ее не впечатляют доводы сестры. — О чем я рассказываю? — тихо сказала она. — Ты же видела все это своими глазами!..

— А по-моему, — сварливо оборвала ее сестра, — все дело в том, что Тимоти всегда был скрягой. Если дела идут так плохо, надо подумать о близких, поступиться своей чертовой гордостью и продать имение! Это решило бы все проблемы, обеспечив и мне, и тебе целое состояние. И вообще, это несправедливо, нечестно и гадко с его стороны — оставить все наследство тебе, — взорвалась она. — Я такая же наследница Рокуэллов, как и ты, и хочу иметь свою половину, а не жалкие подачки, которые к тому же приходится выпрашивать у Гордона.

Агнес, тяжело вздохнув, приготовилась к очередному скандальному объяснению. Она была хорошо знакома с этими вспышками гнева у Сьюзен и знала, что сестра быстро отходит. Истинная итальянка — и по характеру, и по внешности. Рядом с ней Агнес всегда ощущала себя бледной тенью и считала, что у сестры и без того была масса преимуществ — молодость, красота, ум, успех у мужчин, блестящая карьера в модельном бизнесе!.. И все равно, имея все это, Сьюзен была недовольна. Почему? Только потому, что Спрингхолл по завещанию перешел не к ней!

Главная трудность состояла в том, что Агнес, щадя самолюбие сестры, не могла напрямую указать ей причины, по которым дед принял именно такое решение, хотя объяснение было предельно просто.

Тимоти с самого начала не одобрял второй брак сына. А когда он узнал, что у новой невестки есть ребенок от первого мужа и других детей заводить она не собирается, то его гневу не было предела. «Где внук, которому я мог бы передать по наследству титул? Кто будет новым графом Рокуэллом?» — метался он по библиотеке, как зверь в клетке, вопрошая тетушку Джулию. Дед был потрясен, он не смог простить Луизе, что та не пожелала позаботиться о наследнике для Спрингхолла.

И, хотя Уильям удочерил Сьюзен, она и мать оставались для деда пришлыми нахлебниками, прожигательницами жизни, способными ради своих удовольствий пустить с молотка поместье, усадьбу и всю многовековую историю рода Рокуэллов. Не желая такой перспективы для Спрингхолла, он, в случае вероятной смерти сына, завещал имение и титул правнуку, который в будущем родится у Агнес, а саму ее до того времени назначил распорядительницей имения.

Иначе говоря, Тимоти Рокуэлл предполагал, что его родная внучка обязательно встретит мужчину, который женится на ней и возьмет на себя заботу об имении и сыне, будущем графе Рокуэлле.

К сожалению, в глубине души Агнес понимала всю весомость претензий, высказанных Сьюзен. Действительно, имение и усадьбу можно было без проблем продать богатому покупателю или местным властям, тем, кто мог бы отремонтировать и содержать его, а полученную сумму разделить с сестрой, обеспечив себя до конца жизни.

И все же Агнес скорее вырвала бы себе сердце, чем согласилась бы на это. По-видимому, она была похожа на деда куда больше, чем сама себе в этом признавалась. Кроме того, девушка с детства приучила себя ставить Спринг-холл и все, что с ним связано, выше себя и своих потребностей.